Рядом с дочкой мисс Бауэр вытянулась в струнку та самая девочка Лиора из группы Криса.

— Голд! — тем временем крикнул тренер, да так, что и мистер Голд на трибунах слегка вздрогнул. — Хендрикс! Где Хендрикс?! Голд, где твой приятель?!

Крис что-то угрюмо ему буркнул в ответ и пожал плечами. Вид у него был крайне озабоченный. Тренер огласил ещё три фамилии и заставил ребят делать разминку.

— Пол Хендрикс тоже ваш подопечный? — как бы невзначай поинтересовался Голд.

— Да, тоже, — с тяжким вздохом ответила мисс Бауэр. — И у него дела совсем плохи. Я думала, что это как-то связано, и даже хотела позвать родителей Пола вместе с вами, но они сейчас недоступны.

— Разве?

— Да. А вы поддерживаете с ними связь?

— Нет.

— Очень жаль! С Полом сейчас сложно, — пожаловалась мисс Бауэр. — С подростками работать вообще сложно, особенно с творческими. А вас хочу похвалить!

— Ещё рано хвалить, — отмахнулся Голд.

— И потому поразительно! Прошло меньше недели, а Кристофер сдал часть долгов по латыни и справился с тестом по истории.

— Надеюсь, что к пятнице он сдаст испанский. Тогда сможете похвалить.

— Вот и говорю: поразительно!

Тем временем тренер устроил внизу соревнование, в котором Крис занял третье место, уступив лишь высокому темнокожему Эпплвайту и проворной Эмили Бауэр.

Голд встретил сына, когда тот вышел из школы после тренировки с рюкзаком на одном плече и со спортивной сумкой на другом.

— Привет! — улыбнулся Крис. — Я видел тебя на трибунах. Ты чего так рано?

— Так получилось.

— Ясно. Ты обедал? Я умираю от голода.

— Не обедал. Можем взять в «Колумбе» на вынос, — предложил Голд, — или пообедать там.

— Можно, — согласился Крис, следуя за отцом к машине. — Ты сегодня опять не позволишь мне работать?

— Сдай испанский, и тогда поговорим.

— А если я сдам испанский в пятницу, то вы меня отпустите прогуляться?

— Куда? — Голд открыл водительскую дверь и озадаченно застыл.

— Ещё не знаю, — покраснел Крис. — Главное ведь не место, а компания. Хочу встретиться с Салли.

— Ах, так её зовут Салли! — с притворным удивлением протянул Голд.

— Не притворяйся, что ещё не догадался.

Настроение немного улучшилось.

Позже Крис попросил не только о свидании, но и о разрешении съездить в Бостон. В пятницу утром за завтраком он выдвинул на рассмотрение идею навестить Альберта, который уже неделю как вернулся к себе домой.

— Не уверен, что мы ему сейчас нужны, сынок, — мягко возразил Голд.

— Вообще-то я уже поговорил с ним, — сказал Крис. — Он сказал, что будет рад, если мы его навестим.

— Всё равно. У него и так сейчас много забот.

— Именно. Может ему понадобится помощь? — Белль заняла сторону Криса. — А тебе и Крису смена обстановки пойдёт на пользу.

— А как же ты? — парень вопросительно посмотрел на маму.

— А я не могу. У меня презентация той глупой книги про феминисток. И перенести её с восьмого марта на какой-нибудь другой день невозможно.

— Ясно. А если эта книга такая глупая, то зачем вы её вообще публикуете?

— Политика. Всё ради связей, — устало вздохнула Белль. — К тому же я надеюсь, что смогу подыскать Коль работу.

— Мне одному кажется, что работать наёмным писателем — это жалко? — скептически заметил Крис.

— Не одному, но она должна сама это понять, — сказал Румпель, — так что пусть пишет, что хочет. Это её дело. А твоё дело — сдать сегодня испанский.

— Да, — поддержала Белль, а потом подмигнула сыну: — А ты не разочаруй свою Офелию.

— Не разочарую, — уверенно произнёс Крис. — Не ждите меня раньше десяти. Провожать не нужно.

— No se olvide de protegerse a sí mismos. *

— Usted no da a olvidar!

Крис встал из-за стола, собрал вещи и ушёл, а Голд даже не попытался остановить его или увязаться следом.

— Снова доверие? — насмешливо и строго спросила Белль.

— Хочу, чтобы этот день был приятным для всех, — неопределённо дёрнул плечами Голд. — Что-то мне подсказывает, что сегодня всё будет хорошо.

Так всё и было. Крис сдал испанский и затерялся до десяти вечера где-то со своей Офелией. А они с Белль весь день провели вдвоём: оба работали из дома, потом вместе гуляли в парке с Раффом, а вечером с час просидели в пабе, потягивая тёмное пиво и слушая скрипача в зелёном цилиндре. Он зазывал гостей в паб на День Святого Патрика, будто те не подтянутся сами. Глядя на этого нелепого музыканта, он снова предался грусти. То ли потому что всё-таки решил лететь в Бостон, и они с Белль расставались до воскресенья, то ли потому, что семнадцатого марта Адаму исполнялось двадцать шесть лет.

— Тебе не стоит сегодня много пить и нужно пораньше лечь спать, — с озабоченным видом сказала Белль и погладила его по голове, будто он был Раффом. — Рейс ранний.

— Может, всё же полетишь с нами? — улыбнулся ей Румпель и придвинулся к ней вплотную на маленьком диванчике. — Я уверен, что ещё успею достать третий билет. Почему Хелен сама не может заняться этой глупой презентацией? Твоя работа всё же отрывает тебя от нас.

— Извини, — виновато отозвалась она. — В следующий раз я пошлю всё к чёрту!

— Не пошлёшь, — он поцеловал её веки, а затем губы. — Но это не так плохо, если у тебя к этому лежит душа.

— Не поступай так со мной. Не соблазняй меня, — Белль ответила поцелуем на поцелуй, но потом вырвалась из его рук и слегка отодвинулась. — Просто работа меня отвлекает.

Теперь и ей стало грустно.

— Да, я понимаю. Мне можешь не рассказывать.

— Адам беспокоится о тебе не меньше, чем ты о нём, — сообщила жена. — Он всё это нарочно делает.

— Я знаю. И начинаю думать, что он отчасти прав, — печально кивнул Голд. — И в эпицентре торнадо безопаснее, чем под моей защитой.

— Ты преувеличиваешь.

— Нет. Я делаю ошибки. Мной часто управляют эмоции, и от этого мне страшно. Ты веришь в меня, но напрасно. Я бреду наугад в темноте…

— Дорога найдётся.

— Да, но какая? И успею ли я в итоге? А что будет, если нет?

— Не нужно об этом думать сейчас, — ласково сказала Белль и обняла его за шею. — Какая бы ни была дорога, помни, что главное не забывать, как вернуться домой.

Ночью ему снова снился странный сон с крышей, только уже не было Адама, шагающего по самому краю. Вместо него, свесив ноги вниз, сидели Альберт и Коль. Коль вертела в пальцах длинную пластиковую трубочку, напоминающую ту, из которой они когда-то стреляли по голубям, и всё что-то высматривала внизу. Альберт пил виски прямо из бутылки и мечтательно разглядывал небо. Может, они и правда что-то видели, но взору Голда были доступны только они, крыша под ногами и густой белый туман. В руках он держал свою старую трость с позолоченной рукояткой и думал, зачем она ему нужна. Он неуверенно стукнул тростью по крыше, раздался громкий гулкий звук и привлёк к нему внимание его детей.

— Папа? — удивлённо округлила глаза Колетт. — Зачем тебе трость?

Она говорила неестественно медленно.

— Ты снова хромаешь? — нахмурился Альберт.

Он говорил неестественно быстро.

— Сам не знаю, — ответил Голд своим обычным голосом и уставился на трость. — Может быть, мне так хочется.

— Хромать? — недоверчиво спросил сын.

— А тебе хочется пить? — огрызнулся Румпель и сел на свободное место между ними. — Упасть с крыши не боишься?

— Пить весело. А упасть боишься ты.

— Эта крыша настоящая?

— Это сон, — безразлично сказала Коль. — Сны вообще не настоящие.

— Я бы не стал с тобой спорить, если бы не получил подтверждения обратному, — возразил Голд. — То есть у вас нет ни малейшего представления, что это за крыша?

— Ни малейшего! — хохотнул Альберт. — Но мы очень высоко.

— А вот и нет! Мне всё ясно видно! — не согласилась Коль. — Мы не высоко. Не умрём, если спрыгнем.

— С ума сошла?! Да тут сотни метров!

— А я вижу только туман, — рассеянно сказал Голд.

Дети посмотрели на него с искренним изумлением и ничего не сказали по этому поводу.