Реджина неуверенно шагнула в паб, окинула взглядом его тёмные стены и тускло освещённые столы, пересекла уютный зал и села за барной стойкой, не заметив его. Он мог становиться невидимым, если того требовали цели, но, к сожалению, иногда путался в целях. Проглотив остатки виски, Голд присоединился к ней.

— Извини, — Реджина повернулась к нему, заглядывая в глаза с несвойственной ей робостью. — Я опоздала.

— Я не указывал конкретного времени. Ты не опоздала, — мягко возразил Голд и обратился к бармену: — Виски, пожалуйста. И…

— Виски. Лучше сразу бутылку.

— Да, мэм, — улыбнулся бармен и скоро принёс им бутылку неплохого виски, лёд и пару стаканов.

— Пересядем за столик, — распорядился Голд и сгрёб весь их нехитрый заказ со стойки. — Там удобнее разговаривать.

Реджина согласно последовала за ним вглубь паба, в тот же тихий уголок, села возле него за тот же маленький столик. Голд разлил виски по стаканам, добавил льда и подвинул один к ней. Она сразу же его выпила и налила ещё, побольше.

— Всё в порядке? — осторожно спросил он, опасаясь, что второй стакан она прикончит с той же скоростью.

— Нет, — покачала головой Реджина. — Мне не позволили остаться в больнице. «Миссис Брайант, вам нужен отдых»! Все знают, что мне нужно лучше меня!

— Мне это знакомо, — вздохнул Голд. — Но знаешь, часто советы, которые мне давали, и замечания, которые мне делали, были небезосновательны, а я не мог справиться с собой и совершал ошибки.

— Что за проповеднический тон?

— Извини за него. Я только хочу сказать, что тебе и правда стоит отдохнуть. Ты неважно выглядишь. Я понимаю, как тебе тяжело…

— Не понимаешь! — резко оборвала Реджина и продолжила несколько спокойнее: — Ты не понимаешь. Но оно и неважно. Ты подумал? Ты мне поможешь?

— Я не могу.

— Ясно.

Она отвернулась от него, кивнула сама себе и сделала большой глоток.

— Но я не сказал «нет».

— Как это?

— Я не могу сказать тебе «да», потому что моё мнение на этот счёт ты знаешь, — спокойно пояснил Голд. — И как бы ты ни желала это опровергнуть и найти другого виновного, я, скорее всего, найду лишь подтверждение своей догадке.

— Мне не хочется думать, что это Джонатан.

— Конечно, не хочется. Ведь это всё осложняет для тебя.

— Да. Да, осложняет, — сказала Реджина. — Я в ярости, Румпель. Я в ярости. Я хочу причинить боль, такую же, какую причинили мне. Я хочу, но понимаю, что не могу больше так поступать. Не могу. Да и сил у меня больше ни на что не хватает. Ни на месть, ни на злость, ни на боль, ни на смирение.

Она заплакала, и он поспешно протянул ей платок.

— Будут силы.

— А если нет? — всхлипнула Реджина и вытерла глаза платком. — Дело ведь даже не в Чарли. Дело во мне. Дело всегда во мне.

— Нет.

— Да. Посмотри на меня, Румпель.

— Смотрю, — мягко сказал Голд. — И?

— Это случается со мной каждый раз, — она всё никак не могла успокоиться. — Я встречаю мужчину, влюбляюсь, а потом он просто пфф… Это моё проклятье.

— Но Чарли жив.

— Жив… Чарли жив. И ничего не мешает его врагам повторить попытку, — сдавленным голосом произнесла Реджина и снова всхлипнула. — И я не смогу помешать. Я даже не могу сейчас быть там же, где и он. Да что же со мной не так?

— С тобой всё так, — Голд подвинулся поближе к ней и обнял за плечи. — С тобой всё нормально. Попытка не повторится.

Реджина больше не сдерживала слез. Она прильнула к Голду в поисках поддержки и защиты. Она вся дрожала и снова пила виски, сжимая стакан в трясущихся пальцах. Ей не стоило бы больше пить, но он был не вправе её останавливать. Ей было больно, и ещё невыносимее эта боль становилась от осознания, что это будет преследовать её до конца необратимо искалеченной жизни. Мысли о последних годах, которые она прожила с Чарльзом, в эту минуту не могли убедить её в обратном, и только усугубляли её состояние, ведь её любовь к Чарли, такая зрелая, крепкая и благополучная, подарившая ей немало счастливых моментов, была осквернена осознанием, что и ей однажды настанет конец. Быть может, не сейчас, не сегодня, но ей придётся пройти через то же, что она испытала, когда потеряла Дэниэла и Робина. Голд не был к этому причастен, но отчего-то чувствовал себя виноватым.

— Брось! — убедительно сказал он. — Вы с Чарли прожили вместе больше одиннадцати лет. И вас ещё ждёт много счастливых дней. А если нет, то он не хотел бы, чтобы ты на этом зацикливалась. Он хотел бы, чтобы ты научилась отпускать.

— Тебе-то откуда об этом знать?

— Не нужно злиться. Я просто хочу помочь. Он сам сказал мне, прежде чем потерять сознание.

— А что ещё он сказал?

— Больше ничего. Он думал, что умирает, — продолжил Голд, сжал её плечо и слегка встряхнул. — Но он не умирает. Поэтому успокойся.

— Постараюсь, — Реджина всё же немного успокоилась. — Ладно. Почему ты не говоришь «нет»?

— Потому что наши интересы неожиданно совпали. Я нашёл стрелявшего…

— Я уже знаю про него. Эд звонил и сказал, что убийца застрелился. Дело закрыли.

И тут он понял ещё одну причину её печали. Любой разумный человек никогда бы не поверил в такой простой исход этого дела. Сам Голд был настолько поражён этим известием, что едва сдерживал эмоции. У него задёргался глаз.

— Забавно, — выдавил он.

— Ты знаешь убийцу убийцы? — с деланным равнодушием спросила Реджина.

— Пока нет, но обязательно узнаю.

Они просидели в пабе до одиннадцати часов, опустошили бутылку больше чем наполовину. Реджина сильно набралась, но и не думала останавливаться.

— Мне кажется, что тебе хватит, — заметил Голд.

— Ты прав, — горько усмехнулась она. — Но больше мне делать нечего. И идти некуда.

— Есть куда. Ты можешь переночевать у меня.

— Это будет неудобно.

— Как хочешь. Но советую принять приглашение. Куда ты пойдёшь в таком состоянии?

Реджине было куда идти. У Брайантов была недвижимость во многих городах, и больше всего в Нью-Йорке, не говоря о том, что Уильям в основном жил в Нью-Йорке, в трёхэтажном доме в Верхнем Ист-Сайде, но было ясно, что к нему она не пойдёт, даже если он станет её упрашивать. У Дженнифер была пустая квартира в центре, но и этот вариант Реджина уже отмела. Искать отель было уже странно и неудобно, тем более приличный отель, в котором не снимают комнаты только на одну ночь, так что Голду, в конце концов, удалось её уговорить, и он вызвал такси. Он бы предпочёл прогуляться, но Реджина была слишком пьяна и измучена, чтобы идти пешком. Она едва не заснула уже в такси, привалившись к его плечу.

— Ты не мог поселиться в доме, где есть лифт? — пробурчала она, когда они уже поднимались вверх по лестнице. — Ужжжасные ступеньки…

— Прости, — виновато улыбнулся Голд, приобнимая её за талию. — Мне нравится этот.

С трудом нащупав в кармане ключи, он открыл дверь, пропустил Реджину вперёд и шагнул в тёмную прихожую. В гостиной горел дальний свет, и до них через полуоткрытую дверь доносился звук льющейся воды, а затем резко оборвался.

— Ты опоздал! — недовольно крикнула Белль. — Где ты был?

— Всё там же, — ответил Румпель и вместе с Реджиной зашёл в гостиную. — У нас гостья, если ты не против.

— Не против, — смягчилась Белль и окинула их внимательным взглядом. — Здравствуй, Реджина. Думаю, тебе лучше присесть. И выпить чаю.

— Привет, Белль, — отозвалась Реджина, позволяя ей усадить себя на диван. — Я не хочу чаю. Я ничего не хочу.

— Тогда я пойду расстелю.

Белль легко поклонилась и направилась в комнату Альберта, по пути ласково коснувшись плеча мужа. Румпель посмотрел ей вслед, прошёл к креслу и сел напротив Реджины. Он попытался заговорить с ней, но она уже не отвечала, опустила голову на подлокотник и уснула, и как позже Голды ни старались, но разбудить её не смогли.

— И что делать? — развела руками Белль. — Оставить её тут?

— Я могу перенести её в спальню, — предложил Голд, заметил скептический взгляд жены и поспешил развеять её сомнения: — Я трезв. Ну, почти трезв. Уж её-то унесу.