В эту минуту его почему-то беспокоило благополучие отвратительного магазина. В эту минуту его беспокоила каждая мелочь, и он, подавив раздражение, возникшее на фоне этого нелепого беспокойства, поехал домой, но по пути свернул в другую сторону и через полтора часа въехал на территорию особняка Ричарда Брэдфорда.

— Мистер Голд, мистера Брэдфорда сейчас нет, — сообщил дворецкий. — Он и мисс Билсон уехали на выходные в Хэмптонс.

— А мистер Монро? Я к мистеру Монро.

— Мистер Монро у себя, сэр. О вас доложить?

— Не нужно. Спасибо, Фред.

Оставив машину на подъездной дорожке, Голд через сад прошёл к флигелю Клайва, снял пальто в маленькой прихожей и постучался в главную комнату.

— Можно?

— Руперт? — удивлённо улыбнулся Клайв и отложил книжку, которую читал. — Проходи! Здравствуй!

— Здравствуй, Клайв, — грустно и легко улыбнулся Голд, подошёл к больному и участливо сжал его руку. — Как ты?

— Как-то… Умираю потихоньку. Ричард уехал.

— Я знаю. Но я хотел тебя повидать.

— Очень рад, — просиял Клайв. — Мне правда приятно.

— Мне совестно, что я не так часто это делаю.

— Ты занят. Это значит, что ты жив. Тебе не должно быть совестно.

— Не знаю, друг мой, не знаю, — покачал головой Голд и сел в кресло напротив деревянного шезлонга Клайва. — Я поражаюсь тебе. Ты будто совсем не боишься и даже ни капли не злишься на то, как с тобой обошлась судьба. И на то, что бывало с тобой раньше. Как ты умудряешься с таким пониманием и искренней добротой относиться ко всем нам?

— Руперт, я и боялся, и злился, — ласково улыбнулся Клайв. — Я так злился, когда попался. До слёз злился. И страшно злился, когда мне поставили диагноз. Но всё прошло, а что сделано, то сделано. Стоит ли на этом зацикливаться? К тому же ты сказал мне, что меня ещё может ждать что-то хорошее по ту сторону. Помнишь?

— Я помню.

— Почему ты такой грустный?

— Ты умираешь, а меня спрашиваешь, почему я грустный? — засмеялся Голд. — Я такой же, как и всегда.

— Видел тебя и повеселее. Так почему? Есть причина?

— Может, и есть, — неохотно сказал он. — Я переживаю, что солгал жене. Я подумал, что маленькая ложь не повредит, поможет, но так всегда выходило, что любая, даже самая маленькая и самая белая ложь всегда всё портила между нами. Видишь, какая глупая у меня причина для грусти.

— Не глупая, — возразил Клайв. — Что ты такого сделал, чтобы пришлось её обманывать?

— Я ничего не сделал. Ровным счётом ничего, — ответил Голд. — Именно в этом вся проблема: я ничего не сделал, чтобы моя маленькая ложь смогла стать правдой. А ей сказал другое, чтобы она могла жить как раньше, но она не может.

— Тогда скажи правду. Станет легче.

— Так я и сделаю. Только найду подходящий момент, — согласился Румпель. — Лучше расскажи мне, как тебя лечат и чем ты тут занят.

Клайв всё рассказал, смущённо, опуская неприятные детали, но рассказал. Ему было неуютно в этом флигеле, несмотря на все старания Ричарда и искреннюю заботу.

— Клайв, а есть ли у тебя какие-нибудь особенные пожелания? Что-нибудь, что я мог бы сделать?

— Нет, — отмахнулся Клайв. — Хотя, может быть, одно, но я как-то неуверен…

— Говори! — подбодрил Голд.

— Мне… Я бы не отказался… В общем, мне нужна женщина.

— А…То есть проститутка?

— Да. Проститутка, — рассмеялся Клайв. — Боюсь, не найду времени на свидания, Руперт. Я не уверен, что у меня что-то получится, но всё же.

— Немного ласки нужно каждому.

— Да. Есть ли у тебя на примете кто-нибудь?

— Нет, — признался Голд. — Веришь или нет, но я никогда не платил за секс. Однако я попытаюсь выполнить твоё желание. Почему ты не попросишь Ричарда?

— Ричард сейчас чересчур нервный из-за всех этих неприятностей и беременности мисс Билсон, — ответил Клайв. — Не хочу его дёргать. А ты сам вызвался, так что я решил не отказываться. Я бы сам занялся этим, но я сомневаюсь, что смогу найти подходящую.

— Какая тебе нужна?

— Взрослая. Не девчонка, которой я в отцы гожусь, а то и в дедушки. Достаточно умная и тактичная, — разъяснил шотландец. — Было бы неплохо, если бы она была способна на нечто большее, чем просто секс.

— Понял, — кивнул Голд. — Постараюсь такую найти.

========== На грани фола ==========

После встречи с Клайвом Голд поехал домой с твёрдым намерением поделиться с Белль правдой и своими соображениями, но не смог. Она была в приподнятом настроении, бросилась его обнимать и целовать и всё говорила и говорила, а он слушал и поддерживал беседу, которую невозможно было перевести к волнующим его вопросам.

В воскресенье у него тоже ничего не вышло, потому что утро они провели с Крисом, а после навещали Коль, Роланда и Дженни, гуляли с ними в маленьком местном парке, остались на ужин и вернулись домой в половине десятого, уставшие и переполненные приятными впечатлениями. В понедельник утром также не нашлось подходящего момента. Крис ушёл в семь, а Белль была совершенно не настроена на разговоры, ласкалась к нему, как кошка, приставала, и он совсем размяк, как это нередко с ним бывало. Они занимались любовью, а потом выпили кофе, собрались и разъехались каждый по своим делам. Вечер понедельника опять не дал ему шанса, потому что Белль говорила о Хелен и о своём новом офисе, о плане публикаций на будущее полугодие, и выглядело так, будто ей нравится её новая работа. Ещё она наладила отношения с Адамом, в то время как Голд снова умудрился с ним поругаться. Вторник и среда выдались чересчур насыщенными: завал на работе и у него, и у Белль, подготовка к фотовыставке у Криса и ещё десятки неотложных маленьких дел. Такой нужный и неприятный для него разговор становилось всё труднее и труднее начать, да и ложь, его маленькая серенькая ложь, кажется, возымела тот эффект, на который он рассчитывал в самом начале.

В четверг Белль пригласила Румпеля к себе в офис, чтобы он высказал своё мнение.

— Я не уверен, что тебе нужно моё мнение, — с улыбкой сказал он и прошёл в её кабинет. — И мне казалось, что вы с Хелен не планировали сидеть в кабинетах.

— Не планировали, — подтвердила Белль. — Но всё же они у нас есть. Я считаю это ненужным расточительством, а Хелен — элементом стратегии. Ну? Как тебе?

— Просторно…

— Тут ещё почти ничего нет, так что я бы послушала твои соображения.

Её новый кабинет был довольно просторным и казался ещё просторнее ввиду того, что мебели в нём практически не было: только стол, два стула, вешалка в виде ствола дерева, на которую они повесили пальто, и длинные полки, которые были совершенно пусты, если не брать в расчёт маленький кактус в светло-коричневом горшке на самом верху. Голд хмуро посмотрел на жену, не понимая, зачем ей нужно его мнение в подобном вопросе, обошёл стол, приблизился к большому, достаточно высокому окну, наклонился и провёл ладонью по широкому подоконнику, который был чуть ниже уровня его коленей. При желании на нём можно было с удобством растянуться, завернувшись в одеяло.

— Мне нравится подоконник. Редкий для офисов, — отметил он и обернулся к жене. — Прости. Тут больше нечего оценивать. А соображения… Я бы оставил только полки. Стол не годится, очень неудобный. И стулья эти убьют твою спину.

— Прикидываю, сколько мне это будет стоить.

— Не очень дорого. Ремонт можно очень экономно сделать.

— Ремонт я делать не буду. Меня устраивает.

— Да, в целом здесь хорошо. Качественный паркет, не скрипит. И цвет приятный, тёплый. Если говорить об остальном, то сочетание белого и серого беспроигрышно, строгое и деловое, — он чувствовал, что впустую сотрясает воздух. — Зачем тебе моё мнение? Ты будто хочешь, чтобы я тебя отговорил.

— А ты хочешь меня отговорить? — со скрытым смыслом спросила Белль.

— То есть ты хочешь, чтобы отговорил?

— Нет.

— И я нет.

Голд сел на один из стульев. Белль заняла второй, поставив его прямо напротив него, да так близко, что их колени соприкасались.