— Вроде всё просто, — насмешливо отметил Голд, уже безумно скучающий по Нью-Йорку.

— Вполне! — шутливо отмахнулась Белль и спросила серьёзнее: — Так что ты планируешь делать?

— Оставить послание в почтовом ящике по адресу, который сообщила мне Келли. Надеюсь, что этого будет достаточно, — мрачно ответил он. — Поищи приличный книжный магазин. Мне нужно купить пару конвертов и бумагу.

Она нашла магазин, и вскоре, одевшись полегче, вооружившись тёмными очками и шляпами, они отправились в город.

Толедо предстал перед ними ярким, освещённым солнцем кусочком древнего мира, величественным и безлюдным. Большинство его обитателей пряталось в треснувших старых постройках, увешанных десятками мемориальных досок, на которые было лень обращать внимание, и Голд в основном смотрел вверх на ясное синее небо, на разноцветные плоские крыши, на бродящих по карнизам котов, наблюдал за парой подростков, которые параллельно ему перемещались по городу, перелезая и перепрыгивая с одного здания на другое. Он вспомнил Адама и не смог не улыбнуться, но его улыбка быстро померкла. Наконец, они добрались до просторного книжного, где, помимо них, находилось ещё шесть человек, трое из которых были сотрудниками. Белль нырнула в книжные ряды, а он сразу отправился в канцелярию, где выбрал самую простую пачку бумаги и упаковку из пяти небольших белых конвертов и отправился на поиски жены.

— Что-нибудь любопытное? — спросил Голд, когда нашёл её возле раздела исторической литературы с массивной книгой в руках.

Белль сделала неопределённый жест рукой и снова погрузилась в чтение. Он же тем временем обратил внимание на книгу по геральдике, где на самой обложке был размещён тот самый герб с перстня Стефано. Он знал, что это за герб, и возможная связь нового приятеля Адама и этих красных лилий показалась ему нелепой и смешной. Наконец Белль выбрала для себя парочку книг на испанском, они расплатились и отправились в ближайшую кофейню.

За чашкой чёрного по-европейски крепкого кофе Голд набросал расплывчатое послание неизвестному оппоненту, приложил свою визитку и запечатал конверт. Белль смотрела скептически, но от комментариев воздержалась. В конце концов, варианта лучше у него просто-напросто не было.

Затем они отправились на улицу Италии, 39, где он как бы невзначай бросил конверт в почтовый ящик.

— Что теперь? — спросила Белль, обнимая его на ходу.

— Будем ждать звонка, — пожал плечами Румпель. — И вести себя, как обычные туристы.

Они вернулись за фольксвагеном и устроили себе небольшое путешествие по Толедо: маленькая машинка ловко скользила по узким улочкам, и при желании её можно было припарковать, где угодно. Голд невольно задумывался о том, что от него скрыла Келли, потому что Толедо казался удивительно мирным городом. Он казался мирным и днём, и удивительно чёрной ночью, когда улицы, осветившиеся чарующим светом жёлтых, разбегающихся во все стороны фонарей, заполнились прохожими. И заполнились людьми не только улицы, но и бары, и рестораны, все были разговорчивы, приветливы и дружелюбны, пили и веселились, как на празднике. Голд старался держаться поодаль, а Белль позволила себе увлечься парочкой бесед с местными жителями. Он смеялся над тем, каким становилось её лицо, когда она пыталась вспомнить какую-нибудь идиому и обдумывала, уместно ли её применение. В целом они провели отличный день, развеселились и вернулись в свой временный маленький домик за полночь, откуда позвонили в Нью-Йорк Коль и Крису, убедились, что у них всё в порядке, и убедили их, что с ними тоже всё хорошо. Белль хотела также позвонить Адаму, но не стала.

— Звони, — одобрил Голд. — Или ты не хочешь, чтобы он знал, где мы?

— Не хочу с ним сейчас ругаться.

— Разумно, — он упал на постель. — Я без сил…

— Я тоже, — вздохнула Белль и упала рядом, а потом повернулась к нему и лукаво спросила: — Скажи, а ты совсем без сил?

— Ну, может быть что-то ещё найдётся, — подмигнул он и поцеловал её. — Разве что совсем чуть-чуть…

Одежда полетела на пол, а их тела переплелись похлеще, чем улицы Толедо, и вскоре они действительно истратили остатки сил, ни капли не жалея об этом. Он растянулся на кровати, по привычке укрывшись одеялом, подложил руки под голову и уставился в потолок, пытаясь безуспешно выровнять дыхание. Она сделала то же, волосы рассыпались по подушке, глаза сияли от удовольствия, пока она не закрыла их, прислушиваясь к биению собственного сердца.

— Хорошо, — промурлыкал Голд. — Ты была хороша…

— Ты тоже ничего, — засмеялась Белль, сделала глубокий вдох и потянулась.

Он засмеялся следом и прикоснулся к её щеке, после чего она прильнула к нему, умостив голову на его груди, и замерла, наслаждаясь неторопливыми ласками, на которые он никогда не скупился. Румпель нежно гладил её по волосам и голому плечу, время от времени целуя в макушку и висок, радуясь, что она здесь, и думая о том, как же хорошо, что он взял её с собой. Но вскоре радость сменилась грустью, вернулись сомнения и тревоги, и, глядя на Белль, которая так и задремала, прижавшись к его груди, он подумал, что едва ли сможет простить себе, если с ней что-нибудь случится. Ночью эти мысли отравили его сон, он еще долго ворочался, прежде чем провалиться в темноту, сулящую отдых и покой, которые он так и не нашел.

Эти мысли преследовали его, когда на следующий день они с Белль посетили музей Эль Греко: особняк, чуть светлее других зданий в городе, с милым маленьким двориком снаружи и просторными тёмными галереями внутри. Здесь была целая толпа туристов, послушно переходящих из зала в зал следом за суетливым экскурсоводом, но и, помимо них, было много людей, которые бродили по музею просто так, рассеянно рассматривая полотна. Из-за людей Голд чувствовал себя особенно неуютно, смотрел настороженно и был прав, потому что именно в музее незнакомец сунул ему в карман ответное послание, которое он тут же смял и запихнул поглубже, и прочитал его, только когда они вышли из музея и отправились обедать в один небольшой ресторанчик на соседней улице.

Записка гласила:

«Добро пожаловать в мой город, мистер Голд!

Ваша просьба о встрече будет удовлетворена в самое ближайшее время. Предупреждаю, что говорить Я буду говорить только с вами. Оставайтесь на связи.

Дон Ф. Гарсия»

Он несколько раз перечитал это короткое послание и с мрачным видом протянул бумажку Белль.

— Мне кажется, что тебе лучше уехать.

— Думаешь, мне грозит опасность? — недоверчиво спросила Белль, отрывая задумчивый взгляд от листка.

— Мне не нравится мысль, что придётся оставить тебя одну в «его городе», где я совершенно не в силах тебя защитить, — пояснил Голд, которому не понравились ни тон письма, ни условия.

— Я могу себя защитить, — возразила она. — И разве ты бы уехал на моём месте?

Ему нечего было на это ответить, и Белль осталась.

Вечером они вернулись домой раньше, закрыли окна и двери, включили сигнализацию и камеры наружного наблюдения, в которых, по словам хозяина, не было никакой необходимости. Также у Белль был с собой десятизарядный пистолет, который она могла, согласно своей лицензии, использовать для защиты и охоты в двадцати странах, включая Испанию. Машину Голд припарковал поближе к чёрному входу, чтобы можно было быстро уехать в экстренной ситуации. Такие предосторожности могут показаться глупыми, но они привыкли к тому, что от жизни ожидать можно чего угодно. В конце концов его самого это немного успокоило.

Ему позвонили в час ночи. Белль уже спала, и чтобы не разбудить её, он осторожно выбрался из постели и стремительно спустился в гостиную.

— Мистер Голд? — спросил незнакомый мужской голос.

— Слушаю.

— Одевайтесь. Через двадцать минут за вами приедет машина.

Звонок прервался прежде, чем он успел вставить своё слово. Выбора ему не дали, и он вынужден был принять условия. Он тихо прокрался назад в спальню, взял одежду и вернулся в гостиную, аккуратно оделся, посидел в тишине оставшиеся пять минут, после чего уверенно вышел на улицу, где его уже ожидала длинная белая машина. Его встретил мужчина в сером костюме и открыл для него заднюю дверь, жестом приглашая Голда сесть, что он и сделал. Другой мужчина, сидящий в машине, завязал ему глаза куском плотной ткани.