— Да ты и не знал, — успокоила Коль и похлопала его по плечу. — Просто папа всегда через всё самовыражается. И как правило, существует всего три вида завтраков.

— Чушь! — фыркнул Голд и поставил чайник. — Нет такого!

— Есть, — не согласилась дочь и продолжила: — Первый вид — классический. Что-нибудь обыденное и простое и обязательно с апельсиновым соком слева на подносе, а справа — красная роза. Второй вид называется «спасибо за прекрасный вечер»…

— Ну, хватит! — начал сердиться Голд. — Да что же с этим чайником?!

— Он состоит из того, что мама больше всего любит, — не остановилась Коль. — Плюс десерт. И что-нибудь вишнёвое: джем, крем или сама вишня. Сопровождается кофе, и если им никуда не нужно, в него добавляется коньяк. И, конечно же, красная роза. А третий вид — «виноватый» завтрак. Он обязательно включает в себя «виноватую» вафлю с шоколадным сиропом и белую розу. А сейчас чай с долькой апельсина, творог с вишнёвым джемом и «виноватая» вафля. Розы нет, потому что мама сломала руки, постоянно сидит дома и цветы ему под руку не ставит.

— Эта самая бредовая вещь, которую я слышал, — спокойно ответил Голд. — И то, что сейчас это совсем не совпадает, только подтверждает моё мнение.

— Не хочу расстраивать, папа, но исключения подтверждают правила, — сказал Крис. — А мне пора. Всем пока!

— Пока, Крис! — отозвался Голд. — Жду к ужину. А что на ужин — предскажи! Ведь я такой предсказуемый!

— Не обижайся! — крикнул Крис из коридора. — Но предсказать всё равно попробую. Вышлю тебе сообщение, как домой пойду. Только заряди телефон!

— Он в машине.

Этого Крис уже не услышал, ушёл, а Голд, нарочито переставив все предметы на широком подносе, и состроив Коль недовольно-насмешливую рожицу, удалился к себе в спальню. Поставив поднос на тумбочку, Румпель забрался на кровать и поцеловал жену в губы. Первый не сработал, и ему пришлось сделать ещё пару попыток, пока она наконец не улыбнулась.

— Сколько времени? — спросила Белль, потягиваясь всем телом.

— Почти восемь. Я приготовил завтрак.

— Вот как? Да ещё и в постель! За что? Или почему… Это «виноватая» вафля?

— Ничего не «виноватая»! Обычная, — проворчал Голд. — Больше никогда ничего готовить не буду…

— Не сердись! — рассмеялась Белль и обняла его. — Я не специально. Это очень мило.

— Мда?! — покосился он, уже улыбаясь. — Так уж и мило?

— Не то слово!

Голд достал подставку, поставил её перед сидящей в постели Белль и подал завтрак, а сам решил воспользоваться подносом. Белль уже самостоятельно справлялась с едой, здорово наловчилась, пока его не было.

— Теперь всегда сама ешь?

— Ага, — с удовольствием подтвердила жена. — Крис уже ушёл?

— Да, ушёл. Убежал. Коль и Роланд ещё сидят.

— Может, к ним пойдём? Или ты…

— Можно и к ним, — легко согласился Голд. — Даже, наверное, не помешаем.

И они вместе с завтраком перебрались в гостиную за общий стол, где Коль и Роланд тянули время за чашкой чая. Вчерашние темы все четверо больше не затрагивали, увлечённые планированием ближайшего будущего. В основном планы касались Коль. Уже сегодня мистер и миссис Гуд решили уехать домой к своей жизни и своему будущему, а Голд вызвался им помочь, чтобы ускорить своё личное возвращение, и потом вызвал лёгкое недовольство Белль тем, что собирался идти в офис уже на следующий день. Просто она не могла поверить, что все пережитые им потрясения на нём никак не сказались, и, скорее всего, была права.

Днём Голд и Роланд съездили в гараж за вещами, после чего Голд лично отвёз маленькую семью дочери со всеми пожитками в Бруклин и ненадолго там задержался. Заболтался с Коль, пока Роланд суетился по дому, явно радуясь, что вернулся. Скоро Голд собрался уходить, и его, конечно же, уговаривали остаться ещё на час, но дома его ждала Белль, да и нужно иметь совесть и не смущать детей своим присутствием, когда им так хотелось остаться наедине с их собственным домом и друг с другом. Коль, игнорируя все уговоры и возражения, вместе с Роландом вышла в прихожую, чтобы проводить его.

— Я к вам привык за это время, — с улыбкой сообщил напоследок Роланд. — И, как ни странно, буду по вам скучать.

— И я, — Голд пожал ему руку. — Но это, поверь мне, долго не продлиться.

— А вы отлично спелись, — насмешливо фыркнула Коль. — Я скоро ревновать начну…

— Это гормоны, — усмехнулся Роланд. — Тебе кажется.

— Ага… Гормоны.

Голд осторожно обнял дочь и легко поцеловал в щёчку.

— Тебя я всегда буду любить больше всего на свете, — едва слышно прошептал он ей на ушко. — Никогда не забывай.

— Не забуду!

— Жизнь скоротечна и ярка. Напоминает вспышку или мыльный пузырь. Тем и ценна.

— Иногда мыльный пузырь — просто мыльный пузырь, папа, — ответила на его неожиданное философствование Коль и легонько щёлкнула по носу. — Выше нос! И обещай, что приедешь ко мне в субботу! Или раньше…

— Обещаю!

Теперь она его обняла и расцеловала, а затем очень неохотно отпустила. Румпель доброжелательно кивнул на прощание Роланду, надел шляпу и оставил их.

Домой он добрался к пяти. Белль перестала ворчать и, пока он готовил ужин на троих, пыталась помогать, развлекала его рассказами о всякой чепухе и постоянно шутила, но её веселье казалось слегка преувеличенным. Крис оказался таким же весельчаком, и их совместные усилия заставили Румпеля подозревать, что против него объединились. Ещё сильнее его утвердил в этой мысли произошедший за ужином разговор.

— Спасибо за ужин, — поблагодарил Крис. — Всё очень вкусно.

— Пожалуйста. И ты не угадал.

— Это потому что ты постарался, чтобы я не угадал. Но я и сам очень старался.

— Как знаешь.

Голд улыбнулся ему, а потом помрачнел и будто выпал из реальности.

— Ты в порядке? — вернул его Крис.

— Конечно, — почти возмутился Румпель. — Что заставило тебя думать иначе?

— Сложно объяснить, — пожал плечами парень. — Ты мог бы в пятницу встретиться со мной в Манхэттенс-Молл? Где-то примерно в шесть.

— Отличная идея, — тут же одобрила Белль и сразу всем своим видом дала понять, что сама не пойдёт. — Идите!

— Только мы? — медленно кивнул Голд. — А что мы будем делать?

— Просто согласись или откажись.

— Ну, хорошо. Почему бы и нет? В шесть?

— В шесть.

— Идёт.

Крис очень серьёзно кивнул на это, убрал за собой, пожелал им спокойной ночи и ушёл к себе.

— Всего половина восьмого, — нахмурился Голд. — Он ушёл спать? И чего он задумал?

— Узнаешь в пятницу в шесть, — загадочно ответила Белль. — Я лишь должна была помочь ему уговорить тебя.

— Да что не так? — рассердился он. — Чего вы от меня хотите?

— Вот, — подчеркнула она. — Хотя бы это не так. Как закончишь злиться — обращайся. Я буду прямо здесь.

Белль ушла на диван, взяла с журнального столика электронную книжку, которую давно приспособила под себя и погрузилась в чтение, поначалу для вида, а затем, когда он тут же за ней не бросился, по-настоящему. Сам он переделал домашние дела, нашёл одну из газет, пришедших на неделе, выпавшей из его жизни, и демонстративно расположился на том же диване, но тоже скоро по-настоящему отвлёкся на десятки статей. Через час или чуть больше он обратился к Белль.

— Судью Филмора убили, — сообщил Голд новость, повторяющуюся в нескольких разделах. — Забавно…

— Знаю, — она оторвалась от книги. — Это было пять дней назад. Ты был с ним знаком?

— Был, но всё равно что не был, — он бросил газету на столик и посмотрел на Белль, которая тоже отложила книгу в сторону. — Извини меня.

— Тебе не за что извиняться. Совсем не за что.

— Ладно. Просто не хочу ссориться. Ты мне нужна. Очень.

— И ты мне. Поэтому…

Голд не дал ей договорить, придвинулся, привлёк к себе и поцеловал.

— Так нечестно… — прошептала Белль, на мгновение прерывая. — Но продолжай.

Он рассмеялся и продолжил. За этим поцелуем последовали новые неторопливые поцелуи. Он начал раздевать её, а руками всё чаще спускался ниже и ниже, посадил её к себе на колени и, сдаваясь под ответным натиском, начал раздеваться сам.