— Чёрт! Ты прав! — воскликнула Коль и хлопнула брата по спине. — Моя жизнь превосходна!

— Помалкивайте оба, — проворчала Белль. — Я вот даже собаку свою погладить не могу.

Она сидела на диване, а бладхаунд Рафф растянулся рядом, положил голову ей на колени, и блаженно пускал слюни.

— О, и так ты это компенсируешь? — поддел Голд, которому очень не нравилось, что она так балует пса.

— Можно сказать и так.

— В любом случае это серьёзнее, чем разногласия Кристофера с простыми линейными уравнениями, — не отставала Коль от брата. — Почему не попросить о помощи нашего профессора?

— Я не линейными уравнениями занимаюсь, — буркнул Крис. — И я не могу попросить Альберта. Я поспорил с ним, что сам справлюсь.

— Ты поспорил с ним?

— Да. Альберт в последнее время очень занят.

— Когда он не занят… — она закатила глаза.

— По крайней мере, он не преувеличивает свои проблемы, как ты, — цинично, совсем как Альберт, произнёс Крис. — Скоро ли закончится ремонт?

— Ах, да… Он вроде как закончен, — замялась Коль. — Хотела за ужином сказать. Мы переедем в среду.

— О… — тут же погрустнел Голд. — И когда это решилось?

— Недавно. И я бы не сказала, что решилось, — уклончиво ответила Коль. — Я могу задержаться, если нужно.

— Не нужно, — улыбнулась Белль, повернулась к мужу и уточнила: — Ведь не нужно?

— Не нужно.

Несмотря на то, что Коль говорила, что не всё ещё решилось, всё решилось. Двадцать пятого сентября в обед они с Белль перевезли в Бруклин Фалко и остававшиеся вещи Коль. Коль любезно пригласила родителей на обед и устроила очередную экскурсию по уже отремонтированному дому.

Первое, что Голд с большим удовольствием отметил, — отсутствие омерзительного запаха кошачьей мочи: они постарались на славу и избавились от всего, что навечно пропиталось этим «чудесным» ароматом. Второе — сами изменения. Дом был вычищен, вылизан до неузнаваемости, были перемены в планировке, из-за чего стало больше воздуха и света, больше пространства, и при этом основные детали, составлявшие характер этого места, остались, такие, как старая лестница и камин в гостиной на первом этаже. Голд не сразу заметил, что пол они также оставили, только зачистили, перебрали, и в окнах заменили лишь стекла, сохранив массивные деревянные рамы.

Мебель, которой обставили дом, была простой и удобной, вписывалась по цвету и подходила друг другу. Из личных вещей он заметил лишь одну: лоскутное покрывало, которое Белль подарила на свадьбу и которое теперь красовалось на широкой кровати в хозяйской спальне.

— Ну, как вам? — спросила Коль таким тоном, будто если им не понравится, она начнёт ремонт сначала.

— Хорошо, — кивнул Голд.

— По-моему, всё просто замечательно! — восхитилась Белль.

— Осталась только детская! — улыбнулась дочь и открыла перед ними последнюю дверь.

— Стратегически важная комната, учитывая ситуацию, — усмехнулся Голд. — Отчего так?

— У нас возникли разногласия, — Коль прошла в нежно-лимонную комнату, в которой на полу одиноко лежал светло-серый пушистый ковёр. — Единственное, с чем мы смогли определиться, — ковёр. Я хотела кроватку возле той стены поставить, а Роланд считает, что ей самое место в центре. Ну что плохого возле стены? У Дженни тогда будет больше места.

— Действительно, — согласился Голд, наблюдая, как она мягко, по-кошачьи ходит по пустой комнате.

— Я всегда спала на кровати, которая стояла вплотную к стене. И я же не нашу кровать к стене двигаю!

— Твоя правда.

— И его аргумент заключается в том, что я при этом все равно сплю с краю, а ему лазить через меня ночью неудобно. Но при чём тут детская?

— Понимаю.

— Нет, не понимаешь! — насмешливо фыркнула Коль и вышла из комнаты. — Мужчины…

— Я же с ней согласился?! — всплеснул руками Голд и взглянул на жену, застывшую на тот момент у окошка с задумчивой улыбкой.

— Я бы сочувственно похлопала тебя по плечу, но… — протянула Белль и продемонстрировала загипсованные руки.

Голд усмехнулся, приблизился, обнял её за плечи и повёл вниз на кухню, куда, судя по голосу, ушла Коль.

Обед приготовил Голд. С удовольствием и вечным изумлением он отметил, что Роланд снабдил кухню всем необходимым, закупил нужные продукты и всё то, о чём его беременная жена могла подумать. Кроме того, он готов был прибежать к ней по первому зову, но Коль сама старалась как можно реже его дёргать.

— Роланд скоро вернётся? — практически озвучила его мысли Белль, когда они приступили к обеду.

— Часа через три, — пожала плечами Коль. — А что?

Голд не хотел оставлять её одну, уставшую и медлительную, с огромным животом, наедине с сумасшедшей невоспитанной собакой, носившейся по двору, высунув длинный розовый язык. И он тянул время, поощрял блуждания Белль по дому и подбирал тему, которая могла на несколько часов растянуть беседу. Когда Коль завернулась в своё тёплое необъятное чёрное пальто и вышла подышать во двор, он, подозрительно косясь на Фалко, естественно, решил составить ей компанию.

На улице были качели, и она тут же на них опустилась, осторожно придерживая руки живот.

— Качели важнее, чем детская? — насмешливо спросил Румпель, останавливаясь рядом с ней.

— Решила порадовать сперва своего внутреннего ребёнка, — подмигнула Коль. — Вы уверены, что моя помощь вам не требуется?

— Тебе самой помощь требуется! — мягко возразил он. — Не думаю, что уход за травмированным человеком в твоём положении — хорошая идея.

— Да, наверное… Но с мамой не так много хлопот. Нет почти.

— Ты выглядишь усталой.

— Я очень устала. Я мало сплю. Я хочу, чтобы она поскорее родилась, — пожаловалась Коль. — Это ужасно неудобно! Ещё и отпинала меня всю изнутри… Мне иногда кажется, что она меня ненавидит.

— Хмм… — нарочито серьёзно протянул Голд, стараясь не улыбаться. — А ты кофе побольше пей.

— Ха-ха! Как смешно! — ехидно улыбнулась она и вдруг изменилась в лице, встала, хватаясь за низ живота. — А вот это уже не смешно!

— Что?! — засуетился он, подхватил её, бережно обнял за талию и повёл назад в дом. — Что, Коль?

— Похоже на спазмы… — ответила Коль и до боли стиснула его руку, так, что пальцы хрустнули.

— Что случилось?! — показалась Белль, и дочь ей в общих чертах описала свои ощущения.

— Поедем в больницу? — спросил Голд, чувствуя себя бесполезным. — Или вызвать врача сюда?

— Не надо звонить.

— Да, не надо звонить. Пока во всяком случае, — согласилась с дочерью Белль. — Ей просто нужно прилечь.

Голд помог ей снять пальто и поудобнее устроиться на диване в гостиной. Белль села у неё в ногах, а он — на стул, который принёс для себя с кухни.

— Полегче? — заботливо спросила Белль.

— Немного, — Коль и правда полегчало. — Ещё повторится?

— Возможно.

— Что же будет, когда начнутся настоящие?

— Очень-очень больно. Гораздо больнее, чем можно представить, — очень серьёзно сказала Белль. — Особенно в первый раз.

— О, кошмар!

— Но ничего! Не волнуйся! Врачи дадут тебе обезболивающее, — тут же поспешила успокоить она. — И их можно даже укусить, и они не обидятся!

-Ты кусала врачей?!

— Нет, но чисто теоретически, если очень хочется, то у тебя будет оправдание.

— А вот теперь мне совсем хорошо! Больше всего на свете, когда придёт время, я хотела бы тебя укусить.

— Это было бы для меня честью, — ответила польщённая Белль.

— Пап, я тебе пальцы не сломала? — Коль с ласковой улыбкой повернулась к нему и протянула свою руку.

— Да вроде нет! — весело ответил Голд и поцеловал её руку.

Зазвонил телефон Коль, и он поспешил отдать его ей. Звонил Роланд. Коль взяла трубку и нехотя обо всём ему рассказала.

— Вот чёрт! Ну зачем я это сделала?

— А что? — не понял Голд.

— Увидишь минут через пятнадцать…

И минут через пятнадцать он увидел запыхавшегося Роланда.

— А. Я… Как ты?

— Не дослушал меня, как всегда, — заворчала на мужа Коль. — Я в порядке.