— Встать в строй! — его голос не дрогнул, несмотря на боль. — Сомкнуть ряды! Поднять луки наизготовку!

Сам Раальдор даже и не думал прикрыться от вражеских стрел. Он смотрел сквозь бурю, и чуял очень сильного противника, огромного, черного и могущественного. Взор короля не мог проникнуть в сознание дракона, однако силу он чуял и без этого.

Лучники Раальдора выстроились, подняли луки, и доспехи их засияли. Магия потекла белым серебром, полнила их силой эльфийской земли, и белые стрелы полетели во мглу. Их целью были черные воины Аргелора. Гномов бы они не тронули, а вот тьму рассечь смогли.

— Теснее! — скомандовал Раальдор.

Еще один залп прорезал бурю. С каждым таким залпом лучники отнимали силы у своего короля, а тот, в свою очередь, заимствовал их у своего королевства.

— Сколько же их там…сколько воинов у тебя, черный дракон? — прошептал он сам про себя.

Больше его волновало то, что черный дракон ничего не предпринимал, кроме своих черных стрел. А ведь мог, мог бы уже стереть все в пыль, смести одним только ударом.

Рядом с Раальдором, шептал какие-то заклятия Хардарра.

— Лесной хозяин… — послышалось посреди его шептания.

— Подними Иллигеаса! — крикнул на него Раальдор.

— А я что, по-твоему, делаю? — огрызнулся арт. — Сил уже нет у меня…

Его целительство сейчас могло бы возродить целую армию, но Иллигеасу этого было мало. Он пришел из другого мира, и силы Хардарры там не превышали маленькой капли.

— Ну же, ну же! — руки арта метались над бледным лицом мага.

Иллигеас лишь слабо стонал. Он истратил все, что наполняло его человеческое тело жизнью, он позаимствовал и силы Высшего Миры, вложив все в щит. Хардарра бился над ним, вспоминая всех предков, и все их заветы. Понимал он и то, что у Раальдора силы тоже заканчивались. Черные стрелы все же пробились сквозь защиту короля, и теперь со скрежетом царапали магические заслоны его лучников. Оставались еще мечи. Раальдор оставил их напоследок. Ближний бой будет на смерть. Это понимали и сами воины.

— Хардарра! — король резко обернулся к арту, и тот вздрогнул, едва подняв на него глаза.

Его окровавленная одежда и доспехи висели клочьями, изодранные льдом и стрелами. Серебристые волосы Раальдора трепал ветер. Арт тоже был изранен и измотан.

— Я не могу! — отрывисто крикнул он. — Не хватает моих сил, чтобы поднять Иллигеаса!

Раальдор только зарычал.

— Мечи наголо! — его крик перекрыл бурю. — Вперед!

Белые лезвия заблестели. Их изгибы горели звездами, только буря взвыла еще сильнее, и стена осколков льда не дала и шелохнуться. Сколько бы, не кричал Раальдор, осколки вместе с вихрем сковали остатки его войска. Самого Раальдора швырнуло на камни. Лед сорвал с него остатки доспех, и теперь рвал серебряную кольчугу.

Где-то рядом упал Хардарра. Лед бил нещадно, прорезая кожу и одежду. Кровь лилась ручьем, и вдруг чья-то рука схватила короля за плечо, рука горячая, но не человеческая. По чьему-то мановению, буря стала затихать. Вой унимался, и ветер будто бы отступил. Привыкнув уже к боли от осколков льда, Раальдор даже не ожидал, что они могут исчезнуть.

— Вставай! — голос, похожий на шелест леса, коснулся короля, и тот встал. — Не равный противник у тебя!

Перед ним был лесной хозяин, и от одного его взгляда, мелкие раны стали затягиваться.

— Благодарить ли тебя? Долго же ты шел… — простонал Раальдор, еще не совсем веря тому, кто стоит перед ним.

— Я прошел сквозь свою смерть в этом мире, но меня возродили намного раньше, нежели я бы возродился сам. Песнь спасла меня, — прошелестел он. — Со мной войско.

За его спиной стояли Первородные эльфы-лучники во главе с прекрасной эльфийкой в зеленых одеяниях.

— Моя армия мертва, мне некого поднять в бой… — голос Раальдора дрогнул.

— Бейся сам. Есть в тебе силы твоей первой родины! Она в твоей памяти, а значит и черпнуть из нее ты можешь, — сказал лесной хозяин.

— Знаешь ли ты, как далеко она? А тот, кто может меня вернуть туда, лежит холодным трупом! — он сжал окровавленный кулак.

Взгляд лесного хозяина обратился туда, где лежал Иллигеас. Ноздри его раздулись, втягивая ледяной воздух.

— Не мертв он! — рыкнул лесной хозяин. — А свое место в битве, он еще займет!

Приблизившись к магу, он склонился над ним. Арт, послушно уступил ему место, тут же отодвинувшись назад. Рука хозяина легла на лоб Иллигеаса, и узоры на его теле вспыхнули ярким светом. Прикрыв глаза, он что-то зашептал на своем древнем языке. Никто уже не помнил его, не понимал, и только Хардарра чувствовал его силу. Ладонь лесного хозяина мягко засветилась, и свет проник в тело мага. Арт увидел, как дух наполнял его магией Высшего Мира. Прошептав все нужные слова, лесной хозяин встал, и вслед за ним зашевелился Иллигеас. Его щеки зарумянились, ушла мертвецкая бледность.

— Дальше твое умение ему поможет, — сказал хозяин Хардарре.

— Благодарю тебя! — тот почтительно склонил голову, несмотря на боль от ран, и тут же снова поднял на него глаза. — Посмею спросить тебя о драконице. Ждать нам ее, или же бросить силы в последний гибельный бой?

Взгляд лесного хозяина пронзил его насквозь. Нечто звериное полыхнуло в нем.

— У белой драконицы будет своя битва, Хардарра, — проговорил он. — И наша битва, не в сравнение с ней. Те, кто сможет выжить, будут держать мир.

— Значит, это правда? — арт глянул на Иллигеаса, который уже начинал приходить в себя. — Держать мир?

— Да, иначе нас постигнет участь миров, затерянных во времени, — ответил лесной хозяин.

— Во мне не так много магии… Я всю истратил… — Хардарра опустил голову, почувствовав себя виноватым в этой слабости.

— Ты глава Изумрудного Ордена, и ею останешься. Твой город всего лишь уснул, — больше, лесной хозяин ему ничего не сказал.

Чуть вдали, его ждала предводительница Первородных. Хардарра едва ли узнал в ней тандрию. Теперь она стала частью леса. В ее волосах шелестели листья, за спиной реял зеленый плащ, а глаза горели изумрудным светом. Ее оружием был не только лук, но и мечи. Узкие и острые, они висели на ее поясе. Броней, лесной деве служили легкие, на первый взгляд доспехи, будто сотканные из тонких листочков, только по крепости они могли поспорить с гномьим железом.

Хардарра, в силу своих способностей, метнул взгляд на сердце лесного хозяина, а потом и на сердце лесной девы. Последнее отдавало холодом, а вот первое…

Арта обожгло. Не свободно оно было, и место в нем заняла та, чье сердце горело иным огнем. Иное пламя его грело.

Лесной хозяин прошел мимо Раальдора, и Хардарра опять же, не мог не заметить их взглядов. Эльфийский король посмотрел ему прямо в глаза, и этим сказал многое. Сердце короля не светилось любовью, зато в сознании его вертелась нить. Сложное хитросплетение, которое Хардарра не смог разобрать.

Раальдор смотрел на лесного хозяина долго, и проводил его взглядом, пока тот не миновал его, а после шагнул за ним.

Белая драконица была где-то рядом. Он чуял, чуял Тиру, и все же, что-то мешало. А впереди уже ждал бой. Ненасытная черная армия сожрала воинов песков, поглотила силы, и сейчас, там, в тумане, на последнем вздохе бились гномы.

— Вперед…без пощады! Нет у нашего врага ни крови, ни плоти! Не жалеть стрел! — рыкнул вдруг лесной хозяин, и рокот этот подавил саму бурю, прокатился до самого горизонта.

По его знаку, Первородные вскочили на своих призрачных гидралов, сам же хозяин обратился зверем, и лесная армия помчалась навстречу врагу. Черный строй виднелся сквозь пелену тумана и завесу бури. Раальдор шел один, и шел пешим. Не осталось у него ни коня, из тонкой магии, ни воинов, но он обратился к силе родной земли, земли, что лежала в Высшем Мире, где цвели золотые леса, и пели флейты. Эта сила и стала его оружием. Забыв о боли и усталости, он приблизился к страшному строю. У него за спиной остались Иллигеас и Хардарра.

Без команды, Первородные натянули луки, и первый залп стрел просвистел над шлемами сражавшихся гномов. Раальдор увидел, как рванулся лесной хозяин, зверем прыгнув в самую гущу боя, а после вступил и сам король. Вихрь накрыл все поле, и на краткий миг оно исчезло для всего мира, полыхнув для Высшего Мира ярким пламенем.