Никто никогда не видал людей, сошедших за гроб и являющихся живым людям, иначе, как в том же виде, в котором они похоронены, в том же одеянии, в том же теле, одним словом, совершенно в их земном виде. За гробом нет возраста и нет уродов, ибо это суть принадлежности только земной жизни; в том царстве, где нет времени, не может быть и возраста. Поэтому умершие ребёнком могут появляться взрослыми, старики являются не хилыми и дряблыми, но бодрыми и помолоделыми, горбатые без горба, безногие с ногами, но тело их всегда имеет форму человеческого тела. Есть ещё особенность, замеченная не раз: если человек, например, утонул, купаясь или, вообще, сошел за гроб без одежды, то в этом виде он никогда не явится живущим на земле, но в этих случаях он является в белой сорочке до пят и с поясом.
Все небесные силы, когда желают быть видимы людям, живущим на земле, или умершим, т.е. живущим в своём невесомом теле, появляются всегда в человеческом виде. Никто не видал Ангела-Хранителя иначе, как несказанно красивым юношей с Божественным выражением лица, необыкновенно лёгкого и изящного сложения в белоснежной, тончайшей ткани сорочке, с поясом или без пояса, но всегда с крыльями за плечами. Ангелы и Архангелы всегда являлись почти в таком же виде, но более возмужалыми, с выражением небесной бесконечной доброты во взоре и, вместе с тем, с выражением непреклонной воли; они всегда были облечены в сорочках белого или золотистого, как луч, цвета, иногда с поясом, иногда без пояса, с необутыми ногами, с непокрытой головой и с крыльями за плечами. Самые белые земные ткани не могут дать понятия о белизне белых небесных тканей, в которые облечены Ангелы, Ангелы-Хранители и Архангелы. Белизна снега, ярко освещенного солнцем и режущая нам глаза, ближе подходит к цвету небесных тканей, но она глаз не режет, но ласкает наш взор, она нежна, поражает нас своею нежностью, одним словом, она ярко белого небесного цвета. То же самое нужно сказать и о тонкости небесных тканей; тончайший батист гораздо грубее их, но небесные ткани не просвечивают нисколько.
Святые являли людям своё присутствие всегда в разноцветных мантиях, окутывающих их, и всегда с непокрытыми головами и необутыми ногами. Крылья имеют одни только небесные силы и Ангелы-Хранители - святые их не имеют.
Когда святые люди сподоблялись видеть Пресвятую Деву Марию, то Она представала перед ними не иначе, как облеченная длинным покровом, ниспадающим с головы до ног.
Сам Бог являл Своё присутствие святым пророкам в образе человека, бесконечно отличного от нас, окружённого шестикрылыми серафимами такой яркой лучезарности и силы своих высоких качеств, что пророки не были в состоянии смотреть на них.
Какое право имели бы мы не верить словам Самого Бога, сказавшею при сотворении человека: «Сотворим человека по образу Нашему». Слова эти указывают нам прямо без всяких иносказаний, что вид земного человека имеет образ Божий такой же, какой у всех духовноразумных существ вселенной и не делает никаких исключений; он тот же, в каком являл Себя Сам Бог с высоты Своего Престола, тот же, в каком являл Себя Апостолам Господь Иисус Христос после Своего воскресения, тот же, в каком являли себя Пророки Илья и Моисей в Преображении. Этот самый вид имеют все люди вселенной, но лишь с теми оттенками и отпечатками, которые кладут на них нравственное и духовное их совершенство или порочность и степень падения.
Бог сохранил даже тот же наружный вид и у злых духов, но с ужасающим и страшным клеймом. Они черны, как перегорелые уголья и в высшей степени антипатичны. Денница облечен в чёрную рубашку и обернут мантией с непокрытой головой и необутыми ногами. Все отпавшие силы небесные и ангелы облечены также в чёрные рубашки, но мантий на них нет. Крылья у всех их отнял Господь Бог, их могут носить только слуги Божии, а не адепты чёрного царя.
Все грешные существа, попавшие в чёрное царство денницы из планетного мира, сохранили свои белые одеяния. Но одежды эти грубы, загрязнены и у большинства изодраны, так что решительно не похожи на те белые одеяния, которыми владели прежде. Весь вид их крайне безобразен, груб, дерзок, зол, нахален и на нас произвел бы ужасающее впечатление, если бы они являлись когда-нибудь в своём истинном виде. Поэтому, в большинстве случаев они принуждены принимать чей-либо чужой образ, если желают лично искушать человека. В этом случае они принимают вид зверей, птиц, гад и даже образ прелестных женщин, и в этом виде им несравненно легче исполнять свои коварные замыслы.
Как распространено мнение между людьми, что все явления с такого мира делаются применительно к понятиям человека, но, что истинный вид существ небесного царства не тот. Надо быть слишком тщеславным и гордым, чтобы думать, что вся вселенная, являясь людям, переодевается и играет с ними в некий маскарад. Какую надобность имели бы святые являться не в своём виде и скрывать свой истинный вид от людей. Из своего вида они никакого секрета не делают и говорят прямо, что у них два вида, один, в котором они пребывают в своих святых обителях, это тот же самый, в котором они являют себя людям и другой - невидимый и непостижимый для всех существ, стоящих ниже их в своём развитии.
Живя в своём материальном теле с самого рождения до самой смерти, человек воображает себе, что и все другие существа делают то же самое, что все они одинаково крепко прикованы к своему телу и никогда и ни при каких обстоятельствах не могут его покинуть, если, конечно, не умрут. Люди совершенно забывают, что есть даже между ними созерцатели, которые временно покидают своё тело и витают душой по земле и по всей вселенной сохраняют в своей памяти всё виденное и слышанное ими и затем входят обратно в своё тело. Каждый человек каждую ночь делает то же самое, что и эти созерцатели. Когда тело наше безмятежно покоится во сне, то душа свободная, как всякий дух, витает беспрепятственно в областях заоблачных. Вся разница лишь в том, что созерцатели помнят свои ночные путешествия и, главным образом, всё их искусство и заключается лишь в том, что они способны удерживать в бодрственной памяти впечатления ночи. От нас же Бог отнял эту способность, и мы ничего не помним о наших ночных путешествиях; но, сойдя за гроб, мы увидим все знакомые места, которые посещали еженощно, увидим тех же умерших приятелей, с которыми еженощно говорили и советовались и будем крайне удивлены, когда узнаем, что жизнь в материальном теле не мешала нам не разрывать связи с духовным миром. Если бы память ночных скитаний наших не была бы отнята Богом, то стоило бы только нам заснуть, чтобы уже созерцать духовный и другие миры вселенной. Так, по крайней мере, и у нас на земле делают и теперь факиры, брамины, ламайцы и малайские созерцатели, так заставляем и мы рассказывать сомнамбулам о своих впечатлениях, которые она извлекает из духовного мира.
Дело в том, что все существа, достигшие известной степени совершенства, имеют два тела, одно видимое всеми, другое - невидимое для всех существ, стоящих ниже их развитием. Они по произволу могут принимать и то и другое тело. Для существ же, стоящих выше их совершенством своей святости, оба тела одинаково видны и от них они не имеют возможности скрыться. Исключения из этого делают только те существа низших планет, которые при появлении на свет должны перейти через акт рождения от подобного им существа. От этих грубо материальных существ, к каким принадлежим и мы, грешные люди земли, сокрыты все существа всех миров и те, которые грубее нас и те, которые более эфирны, чем мы. Мы имеем возможность видеть только то, что состоит из нашей материи. Если же люди земли и видят иногда людей из загробного мира или жителей небес, то видят их не иначе, как каждый раз с соизволения на то Божия только в их видимых телах.
Какими именно видят высшие существа низших в их невидимом теле - никто рассказать человеку не может, ибо В него нет ни чувств соответствующих, ни слов в лексиконе. Можно сказать только одно, что облик человеческий остаётся и в нём, но облик этот служить только канвой, по которой распределяются все качества и способности существа, все его старания, все намерения и каждый совершенный им поступок может быть прочтен на нём. Высший дух, видя низшего, видит по первому взгляду всю историю прожитой им жизни, какие пороки ухудшали его, какие добродетели возвышали. Одним словом, самый вид существа есть раскрытая книга судеб, по которой проницательный взор высших небесных сил читает всё прошлое, всё настоящее и всё будущее.
