Не успел развеяться в воздухе легкий дымок выхлопных газов от уехавшего Мерседеса, как к столику подбежала официантка.

- Эй, а ну стоять! А деньги?- в этот момент она увидела на столе купюру. Глаза ее загорелись, она схватила деньги и попыталась спрятать опять же в кармашек фартука. Но в этот момент к ней подошел высокий бармен, одетый в белую рубашку и темные брюки.

- Лизавета, прекрати шельмовать, дай сюда деньги. - с металлическими нотками в голосе сказал бармен.

Девушка, смутившись, отдала купюру бармену.

- Ой, ой. Так сразу и шельму нашел, подумаешь.

- Ты, Лизавета, как я приметил, нечиста на руку. - бармен зашел за стойку, выбил чек, и вложил деньги в выдвинувшийся кассовый ящик. - Не забудь, что к нам ходят очень приличные клиенты.

Девушка показала бармену язык и отошла в сторонку.

- И так я свои деньги заработаю,- прошептала она, открывая кармашек своего фартука. Вслед за этим раздался ее громкий крик.

- Что это? Что это? - кричала Лиза, размахивая сторублевой купюрой.

К ней подошел бармен.

- Что ты орешь? Деньги это. Сто рублей.

- Так я сама видела, как он мне пятьсот одной бумажкой давал! - заверещала официантка и вдруг закрыла свой рот ладонью.

- Что ты сказала? Пятьсот он тебе дал? За что?

Лиза начала хныкать, притворяясь, что плачет.

- Да пошутила я. Сто он мне дал.

Бармен подошел к официантке вплотную.

- За что он тебе дал деньги? Ведь за пиво он рассчитался и чаевые приложил немалые, там и твоя доля. Так за что он тебе дал сто рублей?

Лиза всхлипнула.

- Да за разбитый бокал...

- Что? - бармен уже не сдерживал свое раздражение. - За какой разбитый бокал? Ты отлично знаешь, что наше заведение за разбитую посуду денег не берет. На том стоим. Крахоборка! Я иду звонить Веронике, можешь считать, что с сегодняшнего дня ты здесь уже не работаешь.

Бывшая официантка принялась реветь , вытирая слезы несчастной сторублевой бумажкой...

***

Коренев вышел из квартиры Октавиана, сел в свою машину и тут же врубил конциционер на полную катушку. День разгорался, становилось все жарче. Верный Слава, сидевший рядом, с благодарностью посмотрел на хозяина. Ему было еще хуже, - он был в костюме. Кореневу не давала покоя маленькая паскудная мыслишка. Она жгла его сознание, ему казалось, что он сделал большую непоправимую ошибку. Какую?

Перед глазами мэра возникло бледное лицо спящей под гипнозом Валентины. Вот оно!!! "Мышигин сказал, что нашел клад... Нашел клад... Клад..." Октавиан слышал это. И если не дурак, то сделает выводы. Мэр уже пожалел, что сам решил сесть за руль. Он вытащил мобильный, набрал номер.

- Иван Иванович, добрый день.

- Добрый день, Юрий Сержевич. Слушаю вас.

- Ты где сейчас?

- Как где? Возле вашего дома. Приехал вас возить, а мне сказали, что вы сами сели за руль и уехали в неизвестном направлении.

- Направление известно, давай , бери такси и быстро едь сюда, улица Новая, к овощному магазину, а то я уже устал сам рулить.

- Хорошо, Юрий Сержевич, уже еду.

Коренев выключил телефон, повернулся к охраннику. - Ну что, Вячеслав, тяжкая ночка получилась?

Охранник посмотрел на мэра преданными глазами.

- Наше дело вас охранять, Юрий Сержевич, ночью ли днем, какая разница? Если надо, то и еще ночку не посплю. Вы только скажите.

- Хорошо, Слава. Молодец. Ты устал, давай, топай домой. Придешь на службу послезавтра, отдыхай.

- Спасибо, Юрий Сержевич. Только я вас передать должен. - Слава с ухмылкой посмотрел на мэра.

- Кому передать?

- Сменщику... Вы не можете находиться без охраны.

Коренев вытере запотевший лоб платком, улыбнулся.

- Слава, меня в этом городе каждая собака знает. Иди, отдыхай. Ничего со мной не случится.

Слава заколебался на секунду.

- Ну, Слава, что еще?

- Не могу, Юрий Сержевич. Должен вас передать сменщику.

- Да что я, вещь какая-нибудь, чтобы меня передавать, перевручать? Сейчас приедет Иван, водитель, чего ты заволновался? Иди, я сказал, домой. Никто меня не тронет.

Слава еще некоторое время потоптался, потом сказал

- Хорошо, шеф, завтра с утра я, как штык, на работе.

Коренев крикнул ему в догонку

- Не только как штык, но и как огурчик!

Слава довольно рассмеялся и широким шагом пошел в сторону остановки автобуса.

Коренев проследил за ним глазами, самодовольно крякнул. Потом широко развел руки, сладко потягиваясь, нашаривая шальную мысль, которая петляла в закоулках его фантазии: "Мое! Все мое! Весь город мой! Ну кто, кто, кто на меня?" От этой мысли ему захотелось что-то сплясать, пока его никто не видел. Что-же такое отчебучить?

В этот момент он почувствовал холод возле затылка и звонкий, хлесткий щелчок взводимого затвора. Дуло пистолета уперлось ему в голову.

- Тихо, тварь, не оборачиваться. Быстро в машину на заднее сиденье.

Коренев сжался, попытался оглянуться, но тут же получил скользящий удар в ухо.

- Я же сказал, не оборачиваться. В машину быстро!

Взяв себя в руки и успокоившись, мэр с достоинством залез на заднее сиденье. Рядом с ним разместился огромный парень в камуфляже с маской на лице. Большой мускулистой рукой он держал пистолет возле головы Коренева. На сиденье водителя скользнул гибкий женский силуэт, так же затянутый в невзрачный походный камуфляж. Взревев мотором, машина рванула с места.

***

Семен сидел на заднем сидении Мерседеса и безразлично смотрел в окно на пролетавшие мимо дома. После всего, что с ним случилось за последние два дня, Семен еще не мог прийти в себя. Это уже слишком. Он вспоминал о своей безмятежной прошлой жизни, как будто это было с кем-то другим. Последние двое суток превратили Рукова совершенно в другого человека. Чувство опасности притупилось, оставалось только одно дикое желание - бороться до конца, постараться сделать все, чтобы вернуть то прошлое, которое было еще совсем недавно. Неожиданно он вспомнил о Валечке, спохватившись, вытащил мобильный телефон и увидел, что тот давно разрядился, а шнур остался дома. Теперь она, даже если захочет, не сможет позвонить Рукову. Надо было быстренько найти магазин по продаже мобильных телефонов и подзарядиться. Эта мысль Семена немного успокоила. Хотелось залезть под холодный душ и переодеться, да и побриться, в конце концов. Он совершенно не знал, что делать дальше. Единственная надежда, связанная с Пашотом угасла. Теперь Семен мог расчитывать только на самого себя. Зато появилась какая-то странная способность видеть сквозь стены, смотреть на себя как бы со стороны, а иногда представлять себя парящим в воздухе, при этом возникало совершенно реальное ощущение полета. Глаз Муджароки. Семен пытался ощутить то, что с ним произошло, но все время приходил к выводу, что, вобщем-то, особо ничего не произошло. Надо было отдохнуть, надо было найти место, куда можно было бы отправиться и спокойно отсидеться пару дней. И вдруг Семена пронзила странная мысль. Ведь он целую ночь не спал! Он должен быть усталым, ведь еще у Пашота он постоянно ловил себя на том, что до одурения хочет спать. А теперь он себя чувствует совершенно свежим и отдохнувшим, спать совсем не хотелось. Неужели это последствия того дара, который он, совсем того не желая, получил от Пашота? Странно.

Мерседес теперь следовал по улицам так называемого "Богатого" квартала. Улицы были застроены дорогими частными домами, в которых проживала элита города. "Это ж надо, куда меня занесло.- подумал Семен. Мерседес остановился на перекрестке перед светофором. Руков посмотрел в окно и увидел впереди себя большой черный блестящий катафалк и многолюдную толпу людей с цветами. Они стояли возле ворот большого, красного кирпича коттеджа, из которых как раз выносили дорогой супермодный гроб. Рядом крутилось несколько телевизионщиков с камерами на плечах. Вдоль кромки шоссе вокруг дома выстроились припаркованные "мерседесы" и "лексусы". Гроб медленно поднесли к катафалку и водрузили на открытый просторный кузов, украшенный цветами и венками. Крышка гроба, матово блестевшая под лучами летнего солнца, была закрыта. Семен подсознательно почувствовал угрозу и сделал знак водителю остановиться. Тот умело вырулил на тротуар. Семен открыл дверцу и в этот момент его плеча коснулась ладонь Ивана Федосеевича.