Руков понял, что он любит Валю серьезно и безнадежно. Он целовал нежное девичье тело, натыкаясь губами на синяки и свежие ссадины, но девушка ничего не могла вспомнить. Три дня были стерты из ее памяти, как карандашный набросок чертежной резинкой. Она, рыдая, смогла ему рассказать только то, что кто-то ворвался в его квартиру, ударил ее по лицу. И все. На этом ее воспоминания обрывались.Зато она вновь и вновь набрасывалась на Рукова, заставляя его, немощную уже почти плоть восставать снова и снова.

Семен выполз из постели, взял в руки кульки и пошел на кухню. Валя тихо плакала в спутанных простынях. Руков вытащил шампанское, открыл и разлил по бокалам. Принес в комнату и один из бокалов протянул Вале. Девушка стыдливо закрывалась подушкой, пряча зареванное лицо.

- Валечка моя, ну и что с тобой? Почему ты постоянно плачешь?

- Тебе этого не понять, - отмахнулась девушка. - Это от счастья... - и заревела с новой силой.

Семен выпил шампанского и подошел к старой школьной карте мира, висевшей у него на стене. Прикоснулся пальцем к блестящей лощеной поверхности, нашел Африку. Прошелся по Кении и Сомали, задумался... Внезапно в нем проснулся Мышигин: " Семен Иванович, вы ж до конца засовывайте, а то кайф не тот. Да и шампанского можно было больше выпить.."

Руков захохотал: "Вячеслав Михайлович, уже сто раз пожалел, что тогда у того негра от вас не избавился".

Внезапно половина стены в комнате со страшным грохотом вылетела внутрь, разбрасывая и опрокидывая мебель,наполняя помещение мелкой бетонной пылью. Валя вздрогнула и закричала, закрываясь простынями. Через пролом, громыхая металлом, вошли два рыцаря, закованные в блестящие латы. Держа руки на рукоятках длинных обоюдоострых мечей, кончики которых они без стеснения вонзили в свежий лакированный паркет, рыцари склонились на одно колено.

- Твое время пришло, Легат, - промолвил первый рыцарь.

- Твое время пришло, Глаз Муджароки, - эхом откликнулся второй рыцарь.

Семен, не отрываясь, смотрел на карту Африки.