Советники и лекари решили найти что-то связанное со змеями. Все, что понравиться наследнику. Быть может, тем самым они смогут его вылечить.

Путь в неведомый край ты всегда, человек, ненавидел,

Потому что глазами его не своими ты видел.

В порту меня уже ждал глава местной тайной полиции.

– У меня, если честно, было много странных поручений, – сказал собеседник, – но чтобы такое, это впервые.

«Седые волосы, это еще не признак ума», подумал я. Это тот человек, который, как говорил, Гранд Визирь, работал ногами, а не головой и не понимал, что на самом верху нет больших и малых вопросов. Все вопросы важны без исключения. Учитывая масштабность предпринимаемых мер, количество вовлеченных людей, было ясно, что руководит операцией главный советник. Будь я рядом с ним, он все разложил бы по полочкам, примерно следующим образом:

«Очень многое сейчас на кону. Если Шахиншах не найдет лекарство для своего наследника, Дом Сефевидов окажется под ненужным давлением. Начнутся интриги вокруг ребенка. Недруги, злорадствуя, все это свалят на самого Правителя. Скажут, что виной болезни сына являются его кровь и слабость, что это Божья кара за проступки отцов и дедов Сефевидов. Медленно и верно династию кызылбашей начнет трясти, а в итоге начнет трясти и всю Империю».

Если что-то и не понимали на Востоке, одно знали очень хорошо – нельзя давать проблеме созревать. Все, что может быть потенциально опасным, нужно уничтожать в зародыше. Поэтому и существовала ужасная практика убийств детей и жен воюющих династий или даже членов правящей династии. Как только одна семья сменяла на троне другую, убивали всех – до грудного ребенка. Что, например, стало с Зурханой, любимой женой Умар– шейха, второго сына Тимура. О ее уме и красоте ходили легенды, но, когда ее муж погиб на поле брани, в одно мгновение она превратилась в умную и красивую соперницу первой жены и ее взрослых наследников. И все почему? Зурхана при удачном раскладе сил могла бы стать причиной развала Империи. Поэтому ее и настигли при попытке бегства из дворца, перед смертью изнасиловали, да и бедного сына не пожалели – закололи на смерть. Вспоминая каждый раз эту историю, мне хотелось плюнуть на все, убежать в самый дальний уголок земли и не показываться на людях до конца своих дней.

Пока же я продолжал слушать скучную речь главы местного истикбарата²².

– А зачем отправляться в путь на сотни дней, когда здесь тысячи змей, – недовольно говорил он. – Вот у нас, в Мазандаране²³, столько змей в море. Они поднимаются над водой и стремительно, как стрелы, плывут к незваному гостю, наводя на всех страх. И поймать их не так-то просто.

Да, змеи Мазандарана были крайне опасными. Помню, как Муниза и я, спрятавшись подальше от любопытных глаз, тешились на берегу Анзали. Обнаженная, она плескалась в теплой воде. Солнце ласкало ее мягкими лучами, а небольшие волны бились о тело. Струи соленой воды змейкой стекали вниз меж грудей и ног. Через пару минут она легла на живот, показав чайкам всю грациозность своего юного тела. Подперев рукой точеный подбородок, она призывно смотрела на меня и всякий раз, когда волны бились о ее бедра, заразительно смеялась. Пристальный взгляд означал только одно – она хотела любви, дикой и необузданной. Обычно, если я не отвечал сразу на этот взгляд, Муниза в порыве страсти соблазнительно закусывала уголок нижней губы. Если же и это не помогало, чтобы спровоцировать меня сильнее, она начинала ласкать свои груди. Нужно было быть мертвым или на худой конец евнухом, чтобы смотреть на все это безучастно.

Я не стал больше дразнить свою наложницу и через мгновение уже обнимал и ласкал ее. Усиливающиеся стоны говорили о том, что она достаточно возбуждена. Ее ноги крепко сжимались вокруг моего торса, когда вдруг Муниза вскрикнула.

– Ай! Меня, кажется, что-то ущипнуло.

Этот неожиданный крик убил всю идиллию. Мы в панике отошли от берега и в эту секунду увидели проклятую змею, стремительно взвившуюся вверх, а потом исчезнувшую в морской пучине. Я решил посмотреть на эту тварь внимательней и потому опять приблизился к воде. На этот раз, резко вынырнув, неизвестная рептилия с поднятой поверх воды узкой головой стрелой направилась ко мне. Извиваясь всем телом, она плыла так стремительно, что я со страху отпрянул назад. К счастью, змея не пустила в ход свое грозное оружие, а лишь напугала мою спутницу. Мы отошли к своей лачуге и вскоре забыли об этой твари. Сейчас меня волновали только сильные стоны красавицы, которые были еще более страстными, чем в Тегеране. Но рокот волн заглушал все звуки, и Муниза могла чувствовать себя вполне раскрепощенной…

Мы отплыли из порта Бендер Аббас на корабле неверных. Это были венецианские купцы и пара монахов из Генуи. Аллах не послал нам больших кораблей, только эти неверные плавали между неизведанными землями. Я был не один. Меня сопровождали четверо мюридов из дворцовой охраны. Они дежурили при мне по двое, настолько недоверчивы мы были. Муллы разрешили нам не молиться в пути и отпустить бороды как в священной войне с неверными.

Венецианцы носили длинные шубы с темными мехами. Монахи были менее помпезны, но по их виду трудно было сказать, кто они на самом деле. Слишком высокими и сильными они были для миссионеров. Кроме рясы, креста и четок, ничего больше не говорило об их статусе. Что же объединяло этих людей в наших глазах? Абсолютно неприятная вещь – и корабль, и они жутко воняли. Эти смертные были в пути уже несколько месяцев, и, думается, только мечтали о принятии теплых ванн. Отплыв из Венеции, они прошли через развратный Кипр, спустились в страну черных рабов, оттуда по краям ненавистных нам арабов вошли в наш порт.

Я видел венецианцев и генуэзцев у нас во дворе и прежде. Каждый раз перед большими войнами с османами и тимуридами, они заполняли двор. Привозили подарки, оружие, белокурых рабынь. Но слишком уже хитрыми были эти чужеземцы. Не доверяли мы им.

С тех пор как эти проклятые начали торговать судами, наш шелковый путь стал утрачивать свое былое величие. Вымирали не целые города, а целые народы. Где сейчас великий Мерв и Хорезм? Что стало со славой Бухары и Самарканда. А все почему? Да потому, что эти проклятые стали перевозить весь товар морями. И при этом обманывали нас, травили друг на друга.

Что было до тех пор, пока венецианские купцы не появились при дворе прадеда Шахиншаха, главного врага османов Узун Гасана? Бескрайние земли, горные и степные местности, которые называлась Тураном – огромный мир суннитов от границ Дуная до ворот мира на Памире. А что это сейчас? Раздираемые войнами и междоусобицами две большие империи – Персия кызылбашей и Османский султанат.

Пока два столетия мы воевали, теряя лучших полководцев, ученых, мастеров, мыслителей, эти безбожники добрались до самого Китая. Осталось самое малое – выкрасть секрет производства шелка и тогда нам точно конец.

Эти грустные мысли сейчас очень совпадали с пейзажем за бортом, делая меня еще более печальным и нервным. Чем дальше на восток, тем больше наблюдалось дикости. Народы были черными, как наши гиды в пустыне, а людей было море. Все порты, в которые мы заходили, кишели людьми в белых сарафанах. Купцов заморских здесь хорошо знали и гостеприимно встречали.

С начала октября погода начала меняться. Море все чаще штормило, шли дожди. Портов для причала становилось все меньше. Когда я поглядывал на берег, там виднелись только густые леса и небольшие песчаные участки. Через некоторое время дожди усилились, они шли практически непрерывно, а туман около берега не рассеивался.

Правда, в открытом море было одно явление, которое очаровало меня в этом путешествии, и ради него я готов был терпеть невзгоды. Когда стояла солнечная погода, облака принимали самые причудливые формы. То они становились похожими на кавалерию Шахиншаха, состоящую из тысячи всадников, а иногда в середине больших облаков появлялись огромные черные дыры, словно открывалась пасть в преисподнюю. А вот появился сеятель, который разбрасывал зерна по бескрайнему голубому полю. Таких затейливых узоров на земле я не видел, и каждый раз мне бывало интересно, что сегодня будет происходить с облаками.