***

Люпин сначала аппарировал в магическую часть Лондона, планируя выяснить в Лютном Переулке, за сколько можно купить оборотное зелье. Он прекрасно осознавал, что дежурить возле Министерства Магии в собственном обличье опасно, ведь его разыскивали за убийство Грюма. Но и наличием полного кошеля звонких галлеонов он похвастать не мог и понимал, что, вероятнее всего, придется срочно искать работу у магглов, чтобы немного поправить свое финансовое положение. В конце концов – не у Фенрира же просить денег. Косой Переулок встретил его непривычным для среднестатистического понедельника шумом – маги спорили прямо на улице, пытаясь доказать личное мнение по поводу шокирующей публикации о Дамблдоре. Какой-то страдавший одышкой мужчина, видимо, теряя преимущество в споре, схватил Люпина за рукав, потребовав:

– Вот скажите… вы же не верите, что великий Альбус способен… на такие ужасные деяния?

– Верю, – буркнул Ремус, выдергивая руку у незнакомца. За месяцы добровольного заточения он и без газетных разоблачений успел возненавидеть Дамблдора. А сейчас, стоило ему самому принять правду, как его до глубины души рассердило желание некоторых волшебников опротестовать факты, официально представленные Авроратом.

– Вы не можете так говорить! – возмутился тот под довольные выкрики своего оппонента, хвалившего Люпина за смелость признать истину.

– Могу, потому что знаю его слишком хорошо, – освободившись наконец от цепких пальцев негодовавшего мужчины, Ремус поспешил очутиться подальше от него, торопливо направившись по своим делам.

Оборотное оказалось не по карману. Даже вкалывая без выходных, заработать на достаточное количество зелья не было ни малейшего шанса. Так что оставался единственный выход – постараться изменить внешность немагическим способом. Люпин за годы мытарств неплохо изучил особенности маггловского мира и теперь без проблем отыскал магазин подержанных вещей, где за бесценок приобрел солнцезащитные очки, клочковатый парик, шапку и достаточно приличный на вид плащ неприметного серовато-коричневого цвета, в котором никто не заподозрит в нем волшебника.

Вернувшись в свою хижину в безлюдной глуши, Ремус вдруг понял, что все это время находился в неимоверном напряжении – он отвык от присутствия рядом с ним других людей. Поэтому он не увидел ничего необычного в том, чтобы не торопиться со своими дежурствами возле Министерства Магии и переждать хотя бы несколько дней, пока волнения в магическом мире слегка поутихнут. Люпин убедил себя, что у авроров сейчас чересчур много работы с возмущенными волшебниками, чтобы заниматься допросами Сириуса.

***

Том, осознав, что напряжение, невзирая на медленную стабилизацию обстановки, все же не отпускает его, счел нужным принять приглашение Северуса и Гарри, которые опасались покинуть Хогвартс в такое смутное время – у них тоже хватало забот с воинственно настроенными старшекурсниками. Было около девяти часов вечера, когда он смог оставить до утра свой пост в Министерстве на дежурных от администрации и авроров. Том почувствовал непреодолимую потребность увидеться с партнерами, ощутить их поддержку и успокаивающее влияние их объединенной магии. Открыто заявляться в Хогвартс он все же не рискнул, привычно добравшись до Тайной комнаты через туннель Дракона. Однако, поздоровавшись с портретом Слизерина, не задержался там, решительно направившись к апартаментам Северуса. Он уже собирался постучать в дверь, вспомнив, что не знает пароля, как в конце коридора раздались знакомые голоса.

– Это какое-то сумасшествие. Рон, несмотря на все его умение обращаться с собственным даром, снова прибегает к почти полному блокированию восприимчивости к эмоциональному потоку с помощью артефакта, когда находится в факультетской гостиной. Как и ожидалось, большинство гриффиндорцев упорно не желают верить в виновность Дамблдора, – слова Драко звучали возмущенно и слегка устало. – Гермиона говорит, что волшебную палочку уже и не прячет, а самыми востребованными чарами для нее стали щиты от магического и физического воздействия – она ими разделяет буянов, чтобы не доказывали свою правоту силой.

– Мне казалось, что в школе все должно утихнуть гораздо быстрее, – Гарри громко вздохнул, глянув на друга, которому в последнее время приходилось постоянно быть начеку – некоторые сторонники Дамблдора обвиняли Люциуса в «травле» директора и норовили показать свое нетерпимое отношение ко всем Малфоям. – Даже запрет на посещение Хогсмида обсуждали не дольше дня, – отметил Поттер. Они с Драко, увлеченные разговором, уже собирались свернуть в коротенький тупичок, в который выходила дверь покоев Поттера, когда Том дал о себе знать нарочитым покашливанием. Гарри вскинулся, заметив партнера, заулыбался и, будто позабыв, куда и с кем шел, бросился к нему, не обращая внимания на то, что их могут заметить посторонние. – Том! Как же я рад тебя видеть! – он бесцеремонно схватил любимого в объятия, прижимаясь к нему и урча от восторга – их личная магия мгновенно смешалась, устроив радостный хоровод. Гарри, конечно же, не прилагая особенных усилий, практически на подсознательном уровне побеспокоился, чтобы на видимый план ничего не просочилось, не желая шокировать Драко радужными всполохами. Он успел довести до автоматизма сокрытие всплесков магии, рождавшейся только оттого, что он был счастлив. Так что иногда Гарри, напротив, вынужден был напоминать себе, что Тому и Северусу нравится любоваться буйством дикой волшебной энергии. – Ты же просто соскучился? Или что-то случилось? – Гарри с тревогой заглянул в лицо супругу.

– Все в пределах ожидаемого, – заверил Том, с удовольствием отвечая на объятия. – Здравствуй, Драко, – поприветствовал он с любопытством рассматривавшего их Малфоя, которому впервые выдалось наблюдать такое открытое проявление чувств Поттера. Обычно тот с Северусом держался так, словно объявление о магическом браке было лишь формальностью, и между ними все осталось по-прежнему. Забота и раньше сквозила в их отношениях, так что подобное не стало новостью, но ничего более не выдавало их особого расположения друг к другу. И вот теперь Драко получил хотя бы частичное доказательство, что брак Гарри не являлся какой-то условностью, а был основан как минимум на глубокой привязанности.

– Добрый вечер, Том, – Драко улыбнулся наставнику своего отца и в который раз поразился, как молодо тот выглядел – ну никогда не скажешь, что они с Люциусом не ровесники. – Гарри, я, наверное…

– Нет-нет, я сейчас отдам тебе учебник, – перебил его Гарри и нехотя отстранился от любимого. – Идем ко мне, – он потянул Тома за руку к собственным апартаментам, – Северус все равно еще на собрании деканов.

Вскоре Драко забрал книгу по арифмантике, не входившую в перечень школьных пособий, которую он одалживал для ознакомления, и распрощался с Гарри, чуть насмешливо пообещав уведомить Рона и Гермиону, чтобы не беспокоили сегодня вечером семейного человека, за что удостоился шутливого тычка в плечо.

Оставшись наедине, Гарри и Том пару минут молчали и просто жадно смотрели друг на друга, наслаждаясь самим фактом, что они рядом.

– Давай настроим на тебя защиту на входе, – предложил Гарри способ скоротать время, сбрасывая с себя очарование притяжения. Он прекрасно понимал, что им нужно дождаться хотя бы отбоя по школе и, конечно же, Северуса, чтобы полностью забыться в желанной близости с любимым. – Надеюсь, ты не очень долго стоял под дверью.

– Нет, я не успел даже постучать, – заверил Том, соглашаясь с разумностью идеи Гарри и следуя за ним.

– А почему не предупредил? Хотел застать нас врасплох? – Поттер лукаво стрельнул глазами. Получив ироничное фырканье в ответ, он скомандовал: – Положи ладонь сюда, – он указал на заковыристый символ, состоявший из переплетения нескольких рун, который Том не смог быстро расшифровать и бросил эту затею, как несущественную – он слишком устал сегодня для разгадывания загадок. Гарри провел рукой вдоль дверного полотна, и по его полю на мгновение зажглись огненные знаки. Такого колдовства Том не помнил и с любопытством взглянул на супруга, решив все же ответить на его вопрос: