– «У Лорда Тьмы много тайн и возможностей, но они не спасут его», – процитировал Гарри. – Так сказала профессор Трелони почти месяц назад. Так что ты прав, он проиграет.

– Все же считаешь, что Лорд Тьмы – это Дамблдор? – довольно серьезно поинтересовался Северус. Он впервые присутствовал при произнесении пророчества и был весьма сильно впечатлен, хотя и старался не подавать виду.

– Однозначно это он. Я даже уверен, что расшифровал еще одну строку, – Гарри специально слегка увел начало разговора в сторону от основных тем, чтобы дать всем собраться с мыслями. – Вот эту: «Безвольный, лишенный оков, посеет, а воины Магии пожнут». Это Регулус и мы. Он был под уздой безволия, а теперь ее лишился. Блэк дал показания, следствие их рассмотрит, но именно мы с вами поймаем Дамблдора и предадим суду. Вот увидите.

– Очень надеюсь, что он окажется в клетке. Но пока что уловки ему помогли, и он сбежал, – раздраженно пробурчал Северус.

– Возможно, еще не пришло время, – отметил Том. Как бы это ни расстраивало, но его дар подсказывал, что все идет так, как нужно.

– Не пришло время… – словно эхо повторил Гарри и на миг задумался, а затем воскликнул: – Четыре года!

– Что «четыре года»? – Том не понял, на что он намекает.

– Мы неправильно выбрали дату поимки Дамблдора. Вероятнее всего, у нас с самого начала не было шансов остановить его сейчас, – глаза Гарри лихорадочно блестели от возникшей у него догадки.

– Почему? – Северус тоже пока еще не понимал, к чему тот ведет.

– Вы же сами говорили о том, что многие значимые события в нашей, – Гарри обвел рукой их троих, – жизни происходят, подчиняясь странной зависимости – периоды кратны четырем годам. Вы отыскали меня, через четыре года я познакомился с Драконом, а Северус стал Защитником Хогвартса. С тех пор прошло лишь три года. Это же была подсказка, а мы ее проигнорировали!

– Гарри, в этом году мы вступили в тройственный союз. Это ведь важное событие? Но оно произошло в этом году, а не через какие-то мистические четыре года, – Том покачал головой, не соглашаясь с идеей, и усмехнулся: – Я же предупреждал – не нужно все подгонять под какую-то систему.

– Действительно. Мы должны были все отложить на следующий год и дождаться, когда Альбус подомнет под себя магический мир? – невзирая на слова, Северус тем не менее произнес свое замечание не слишком категорично, словно все же допускал, что Гарри недалек от истины.

– Нет, я такого не говорил. Просто нам не стоило надеяться, что удастся добиться всего сразу. Надо было только по-тихому отобрать у Дамблдора Бузинную палочку. Геллерт мог бы осуществить это, укрывшись под чарами невидимости, как это провернул Северус, – Гарри вздохнул. – Я хочу сказать, что нам не следовало пока выдавать Альбусу всей правды о нас, – он недовольно закусил губу.

– Жалеешь, что удалось бросить ему в лицо столько ошеломляющих фактов? А мне понравилось смотреть, как он сходит с ума, узнав, что я стал настоящим хозяином Бузинной палочки, – Северус самодовольно ухмыльнулся. – На данный момент это пока единственное благое дело, которое сотворил для меня этот Дар Смерти – дал законную причину для превосходства, предельно понятную самому Альбусу, – этим заявлением он снова подтвердил, что не горел желанием завоевывать главную волшебную палочку, а лишь подчинился обстоятельствам. Протест против необходимости повиноваться судьбе все еще не погас в нем.

– Отныне ты – его основная цель, – с неподдельной тревогой в голосе отметил Гарри. – И он в курсе, где тебя найти.

– Так именно поэтому ты считаешь, что нам нужно было молчать? – Северус вдруг осознал, что Гарри просто очень сильно волнуется за их безопасность.

– И поэтому тоже. Мы не знаем, куда он спрятался. Но прекрасно представляем, на что он способен. Дамблдор пообещал отомстить. Думаю, что к этим словам надо отнестись максимально серьезно, – пояснил Гарри свою точку зрения. – Мало того, что он гоняется за Томом, теперь и ты в смертельной опасности. Вы сами когда-то учили меня, что успех в войне значительно зависит от того, сколько имеется секретов от противника.

– То, что Альбус выяснил, в силах как доставить нам неприятности, так и помочь. И чего больше это принесет – пользы или вреда, сказать сложно. Как бы он ни брызгал слюной, угрожая нам, ему придется признать, что, объединившись, мы сейчас наверняка могущественнее его, – Том решил немного успокоить беспокойство Гарри. – И он не сможет себе позволить не считаться с этим.

– Но Дамблдор узнал, с чем ему предстоит столкнуться, и приготовится, даже не сомневайтесь, – так и не сдался Гарри. Он не боялся за себя. Не потому, что был бессмертным или не страшился боли, а из-за того, что его гораздо сильнее ужасало понимание, что в открытой борьбе, в которую они уже волей-неволей ввязались, его любимые стали еще уязвимее после тех откровений, что прозвучали на Астрономической башне.

– Так он и раньше не спешил на честный бой, – фыркнул Северус, выражая свое презрение к Дамблдору. – Гарри, мы все отныне будем вдвойне осторожны. Отобрав у Альбуса его мечту, мы дали ему весьма существенный повод для того, чтобы отомстить нам. Следовательно, он не пожелает прятаться до своей смерти, а непременно постарается исполнить свою угрозу. Вот тут-то мы его и достанем.

– И по ходу он натворит бед, – Гарри и сам осознавал, что у него что-то слишком пессимистическое настроение, и с этим нужно что-то делать.

– Но, возвращаясь к замечанию о значимости «четверки» в нашей жизни, можно надеяться, что свобода Дамблдора долго не продлится. Через два месяца будет уже «тот самый» следующий год, и у нас появится шанс завершить начатое, – Том искал во всем положительные моменты. – И мы обязательно справимся, – он ободряюще посмотрел на Гарри, который чуть кисловато улыбнулся в ответ.

Еще немного времени они уделили тщательному анализу того, что произошло на Астрономической башне, и пришли к выводу, что ими было предпринято все возможное, чтобы операция прошла удачно. Предусмотреть наличие у Дамблдора столь особенного портключа было нереально.

– Пойдемте в постель, уже поздно. Геллерт будет ждать нас утром, я предупредил его о нашем приходе, – Гарри, провокационно поглядывая на супругов, потянулся.

– Мне необходимо успеть на завтрак в школу, так что я у него не задержусь, – Северус поддержал предложение Гарри и поднялся из кресла, протягивая руку Тому и приглашая присоединиться к ним.

– Хоть скажешь спасибо за Бузинную палочку, – хмыкнул Гарри, довольно ухмыляясь, когда его обняли с двух сторон, успокаивая тревоги и вселяя надежду в будущее. – Как я жажду, чтобы нам не нужно было расставаться.

– Хогвартс пока нельзя оставлять без присмотра, – отметил Северус, вместе со всеми направляясь к лестнице.

– Но Том ведь может приходить к нам хотя бы на ночь, – тоном капризного ребенка потребовал Гарри. – Я проверил – тех гадких чар больше нет, Дракон их действительно уничтожил.

– Я не хочу тайком к вам пробираться, а оглашать факт нашего партнерства, мне кажется, немного рановато, – вздохнул Том, распахивая двери спальни.

– А почему тайком? Мы не обязаны ни перед кем отчитываться, – Северус согласился с Гарри.

– Поговорим об этом в другой раз, – бросил Том и принялся раздеваться. Сейчас у него было совсем иное на уме.

Заснуть сразу им, конечно же, не удалось. Лишь когда комната под завязку наполнилась радужными прядями новорожденной магии, а тела расслабились после головокружительной близости, Морфей сумел-таки взять Певерелл-мэнор в плен до утра.

***

Гриндевальд был рад, что у него оказалось достаточно времени, чтобы детально проанализировать все, что произошло в Хогвартсе при его непосредственном участии. От себя он все же не скрывал, что мысль освободиться от опеки сына после возвращения себе Бузинной палочки довольно основательно преследовала его все дни перед операцией. Он не строил конкретных планов, потому что не привык бежать впереди событий. Но как только он сумел бы вернуть себе Дар, так сразу и приступил бы к изучению защиты на доме, в котором его поселили. Колдовство было чрезвычайно затейливым, и его обычная волшебная палочка не справлялась с ним – уж он-то пробовал. Допустить мысль, что дело не в магическом инструменте, а в изощренности чар Поттера, он не мог. Ведь у него самого имелось больше опыта чуть ли не на целый век.