Ближе к обеду в безлюдный магазин «Зонко» наведался молодой мужчина – увидев его, близнецы поняли, что час их испытания пробил. Стоило Упивающемуся выяснить, что студентам запретили посещение Хогсмида, как он занервничал.

– Я надеялся встретиться здесь кое с кем. Дайте бумагу и перо, – спустя пару минут письмо с инструкциями было готово и надежно запечатано. – Ответ придет вам, оставите в условленном месте.

– Слушаюсь, – Джордж раздавил в кармане ампулу с зачарованной желеобразной массой, служившей своеобразным маяком – вот ею и следовало незаметно пометить одежду Упивающегося. Задача не представляла трудности для того, кто привык делать мелкие гадости окружающим. – Я провожу вас, сэр, – Джордж увязался за направившимся на выход боссом.

Не успел Питер Петтигрю – а это он приходил к близнецам – добраться до отделения совиной почты, находившегося чуть дальше по улице, как услышал за спиной хлопки аппарации. Планируя в любой момент сбежать, он резко оглянулся и увидел авроров, торопливо устремившихся к «Зонко». Поняв, что лично ему ничего не угрожает, Питер затаился возле соседнего здания, решив понаблюдать. Через несколько минут авроры под прицелом волшебных палочек вывели из магазина Фреда и Джорджа со связанными руками и, подталкивая их в спины, двинулись к наружной лестнице на второй этаж, где те снимали комнату. Судя по доносившимся обрывкам фраз, деятельность Уизли на пользу Упивающихся была разоблачена. Отправлять письмо Нотту-младшему не имелось смысла – ответ он все равно не сможет передать, раз явка раскрыта. Питер мысленно выругался и поспешил к заброшенному дому, где припрятал свою одежду – следовало переодеться перед возвращением. Мантия, красовавшаяся на субтильном теле его нынешней личины, будет слишком мала, когда он вернет себе собственный облик. Предчувствуя недовольство Барти, Питер готовился оправдываться. Он не заметил, что с него не спускали глаз по крайней мере трое авроров, прятавшихся под чарами невидимости.

***

Каково же было разочарование Скримджера, когда его люди не смогли отследить Упивающегося лишь потому, что он предупредительно переоделся, оставив «помеченную» мантию в шкафу пустующего дома. Авроры имели при себе специальное оборудование, способное помочь вычислить вектор перемещения, к тому же не только при аппарации, но и при использовании портключа. Они издали наблюдали за коттеджем, в который вошел посланник от Упивающихся – сигнал маячка утверждал, что тот никуда не торопился уходить. Однако через час авроры заподозрили неладное и решили проверить здание – людей в нем не обнаружилось, а след перемещения к тому времени уже «остыл», и исчезла даже малейшая возможность определить, куда отправился Упивающийся. Скримджеру оставалось вполголоса ругаться. Немного ободряло то, что одежду аккуратно повесили в чудом уцелевшем шкафу, что давало повод надеяться – преступник рассчитывал воспользоваться ею в будущем. За домом установили магическое слежение. Фреда и Джорджа Уизли поместили в камеру, ввиду их согласия сотрудничать – одну на двоих.

***

Дамблдор планировал вечером встречу с Барти, поэтому после обеда принялся бегло просматривать бумаги, доставленные из Отдела образования, намереваясь выяснить – нет ли среди них чего-то срочного. Совсем недавно он вернулся из квартиры, которая все еще считалась штабом Ордена Феникса, где виделся с Олдертоном. Тот показался Альбусу подозрительным: держался настороженно, говорил мало – только скупо отвечал на вопросы, отводил взгляд и слишком торопился уйти. Сведения, полученные от него, были расплывчатыми и больше похожими на намеки. Перед уходом Олдертон откровенно заявил, что не имеет права разглашать информацию по той или иной теме, а Альбусу лучше поволноваться о себе, вместо того чтобы вынюхивать подробности дел Визенгамота. Объяснять свои слова он отказался, сославшись на коллективный магический запрет и отсутствие личного желания отправиться за решетку. От такого уточнения кровь в жилах Дамблдора похолодела, а желудок отозвался неприятными спазмами страха. Прощаясь, Олдертон попросил отныне его не тревожить.

Мысли о собственной безопасности мешали сосредоточиться на деловых документах, и в конце концов Альбус сдался, отодвинув от себя стопку пергаментов. Он терялся в догадках о том, что происходило в Министерстве Магии. После ограничения полномочий его даже лишили возможности знакомиться с министерским бюллетенем, в котором можно отыскать данные о текущей работе всех отделов и подразделений. Пусть она и освещалась там очень сжато, все же уловить суть решаемых задач было легко. Альбусу казалось, что он попал в информационный вакуум – все вокруг что-то делали, к чему-то стремились, но он абсолютно не понимал ни их целей, ни двигавших ими побуждений. Это был крах, приблизившийся неимоверно близко – чудилось, что стоит протянуть руку, и тот вцепится в нее своими острыми зубами. Уже чувствовалась его горечь, и ощущался гнилостный запах разложения гибнущей мечты.

– Похоже, пришло время решительных действий, если я не хочу стать самым большим неудачником в истории магического мира, – прошептал Альбус и покинул директорский кабинет, отправившись готовиться к тому, что считал крайними мерами – к войне.

***

Барти Крауч прибыл на встречу точно в назначенный срок. Дамблдор поджидал его возле своего дома, однако пройти внутрь не пригласил, а напротив – попросил показать поселение Упивающихся. После его слов Барти понял, почему тот так странно выглядел: тело Альбуса закрывала бесформенная темно-фиолетовая мантия с глубоким капюшоном, в густой тени которого почти полностью скрывалось лицо, длинная седая борода была то ли спрятана под одежду, то ли зачарована, а руки сжимали золотую маску. Если у Барти когда-либо и имелись какие-то протесты по поводу посещения базы Дамблдором, то он о них не вспомнил, а охотно предложил парную аппарацию, объяснив, что даже знание координат, которыми он еще раньше поделился с Альбусом, не позволит тому проникнуть на защищенную территорию.

– У меня головастые ребята отвечают за безопасность, так что не обессудь, – протянув руку, безмолвно уговаривая взяться за нее для перемещения, с оттенком хвастовства сказал Барти.

Через считанные секунды Дамблдор смог оценить размах армии Упивающихся – и это, как его убеждали, была лишь одна база. Теперь ему стало понятно, почему Барти так наплевательски отнесся к гибели боевиков во время последней вылазки. Перед глазами предстал настоящий военный городок, в котором, судя по всему, все было четко организовано. В лесной чаще притаилось несколько больших зданий, явно жилые помещения. Возле них виднелись площадки, на которых занимались и отдыхали бойцы. Три постройки покомпактнее, стоявшие чуть особняком, смахивали на административный центр. К ним Барти и повел Альбуса.

– Нравится? Это, конечно, самая благоустроенная база. Остальные больше похожи на полевые лагеря. Но мы с Питером стараемся справляться, – от Барти не ушло восхищение в глазах Дамблдора, сверкавших из-под маски. – Здесь у нас пять отрядов. В каждом до шести боевых групп по десять-двенадцать человек. Это лаборатории, – Барти указал на дом, мимо которого они проходили. – А там живут ученые, командиры и их помощники, – он махнул в сторону еще одного добротного строения.

– Вы отлично потрудились. Я вами горжусь, – Альбус уже прикидывал, сколько усилий ему придется потратить, чтобы разобраться в руководстве этой армией, если он хочет надежно держать бразды правления боевиками в своих руках. Все малейшие сомнения и неуверенность в успехе силового переворота в магическом мире были уничтожены до основания.

– Пройдем в штаб. Там же мы с Питером и обитаем, – Барти решительно направился к самому крепкому на вид зданию.

Встречавшиеся им по пути обитатели базы учтиво приветствовали своего Предводителя. Дамблдор отметил, что в их взглядах наравне с уважением горел и страх. Это ему понравилось. Питера Петтигрю они застали беседовавшим с тремя боевиками, державшимися гордо и независимо – это явно были не рядовые члены отрядов.