Это оказалось последней каплей – не желая рисковать резервами магической энергии, Дамблдор принялся вручную крушить все вокруг. Первой пострадала золоченая жердочка Фоукса-предателя – самый хрупкий предмет интерьера. Затем с приставного столика полетели на пол артефакты контроля, с помощью которых Альбус следил за обстановкой в Хогвартсе и за отдельными волшебниками, интересовавшими его лично. Стулья и чайный сервиз, стопка неподписанных документов и мраморное пресс-папье, книги из открытого шкафа и запасы корма для феникса – все это в считанные минуты валялось на полу: изломанное, измятое, разорванное или просто удостоенное грубых пинков башмаком. Выдохшись, Дамблдор окинул злобным взглядом портреты бывших директоров, с холодным любопытством наблюдавших за его безумством, и пожалел, что они защищены чарами самого Хогвартса, и он не в состоянии стереть с их нарисованных лиц эти презрительные гримасы, спалив к Мордреду все картины на стенах кабинета.
Магию все же пришлось применить, чтобы навести хотя бы относительный порядок, но это было не такой уж большой платой за то, что удалось взять себя в руки, выплеснув ненависть и злость на весь мир, ополчившийся против него самого. Однако Альбус не собирался оставлять все как есть. Он решил срочно в понедельник навестить новоиспеченного министра и подготовить для «Ежедневного Пророка» статью, в которой обличит Фаджа в возможном сотрудничестве с Темным Лордом. Открытых нападок на министра Альбус все-таки из предосторожности планировал избежать. За сочинением пасквиля он и провел остаток дня, прервавшись лишь на время ужина в Большом зале.
***
Петтигрю отдал письмо Барти, не распечатывая и не проявляя видимого любопытства к его содержанию. Он давно не рисковал сам читать послания от Дамблдора, а тут еще, вернувшись с последней встречи, Барти лично приказал ни в коем случае не вскрывать его почту. Все выглядело так, будто он перестал доверять Питеру, и это заставляло беспокоиться о своей безопасности. Однако метка на руке не позволяла сбежать. Лишаться руки не очень хотелось, так что нужно было сначала как-то избавиться от хозяина. Но Барти постоянно был начеку.
– Прочти! – пергамент ткнули Питеру в руки. – Все равно тебе придется контролировать. Ну что скажешь? – минуту спустя поинтересовался Барти, дождавшись, когда Петтигрю пробежит письмо глазами.
– Он совсем чокнулся? Это же дети! Ты сам смеялся, когда ставил этим молокососам метки, – требование Дамблдора отдавало непривычной жестокостью.
– Ты не больно-то распускай язык. Альбус – мой компаньон. А его предложение проверить этих, как ты сказал, молокососов в деле мне нравится. Какой вариант предпочтешь? Несчастный случай на движущейся лестнице или отравленный презент? Авада Кедавра, согласись, слишком просто и не зрелищно, – Барти, казалось, предвкушал развлечение.
– Считаю, неприятный сюрприз будет более уместен, – без лишних раздумий ответил Питер. – Но как это провернуть так быстро? Не буду же я им посылать письма с инструкциями? А встретиться смогу только, когда их отпустят в Хогсмид.
– Это твои заботы. Если через две недели твои подопечные не справятся, я решу, что ты не умеешь подбирать кадры. Выводы сделаешь самостоятельно или мне и это тебе объяснить? – Барти принял близко к сердцу заявление Альбуса о том, что Петтигрю чересчур вольно себя чувствует и слишком усердно сует нос в дела, тогда так обязан лишь подчиняться приказам.
– Будет выполнено, Повелитель, – покорно пообещал Питер, не посмев спорить.
– Так-то лучше, – самодовольство четко прозвучало в тоне слов. – Кому планируешь поручить?
– Кого увижу первым – тот и исполнит твою волю, – Питер пожал плечами, мол, выбор и так не богатый. – Завтра же отправлюсь поискать что-нибудь на презент. Не посоветуешь, что может подойти, чтобы искушение оказалось сильнее осторожности?
– Никогда не дарил такие подарки, так что сам думай. Потом покажешь, что купил, – Барти расслабился после напряженного хода беседы и выглядел теперь благодушным. Поэтому Питер рискнул спросить:
– Предводитель, я в чем-то провинился? Скажи – и я исправлюсь.
– Провинился? Нет. С чего ты взял? – удивление казалось искренним.
– После встречи с Дамблдором… – начал Питер, пытаясь объяснить свой вопрос.
– Ах, ты об этом? Уясни себе одно – мы с Альбусом компаньоны. Сейчас мы готовимся к ответственной операции, которую не имеем права провалить. Поэтому, как никогда раньше, нам следует быть солидарными в своих решениях. Так что нет нужды подвергать сомнению его распоряжения или считать неуместными просьбы, – Барти говорил спокойно и размеренно, словно втолковывал что-то нерадивому ученику.
– Но прежде ты утверждал, что Альбус нам не указ. Армия в твоих руках, так зачем тебе с кем-то согласовывать собственные действия? – Питер терялся в предположениях, что такого могло произойти на встрече Барти с Дамблдором, что тот теперь придерживался абсолютно другого мнения. На ум приходило подчинение с помощью Империо, но проверка ничего не показала. Пришлось, конечно, долго и терпеливо дожидаться подходящего момента, чтобы незаметно продиагностировать Барти. Ведь стоило только без предупреждения направить на Барти волшебную палочку, и можно прощаться с жизнью – тот в последнее время обладал весьма примечательной магической силой, а инстинкты у него всегда были на высоте.
– Да, армия у меня, но у Альбуса опыт. Все наши выступления без его одобрения привели к плачевным результатам. Придется положиться на него. У нас будет лишь одна попытка, ты же это понимаешь? – Барти резко поднялся с места. – Я тебе все объяснил. Надеюсь, больше эту тему ты поднимать не станешь, – в тоне прозвучало четкая угроза. – Твое дело – выполнять приказы, – бросил Барти и покинул комнату, оставив Питера размышлять над своим незавидным положением. Он ведь, по сути, предал Дамблдора, рассчитывая получить защиту Барти, а теперь выходило, что те объединились, а он остался за бортом без малейших гарантий собственной безопасности.
========== Глава 119 ==========
Отправив рано утром сову в редакцию «Пророка», как и планировал накануне, Дамблдор сразу после завтрака отбыл в Министерство Магии, особо уведомив об этом Снейпа, вскользь намекнув ему о причине своего вояжа. Северус немедленно связался с Томом, чтобы тот сам подготовился к визиту директора школы и по возможности сообщил об этом Фаджу. Понятие «предупрежден – значит вооружен» было весьма актуально в сложившейся в последнее время обстановке в их мире.
Секретарь сдержанно известил Дамблдора, что у министра оперативка с начальниками отделений, и попросил его подождать в приемной, предложив принести чаю. Эта непредвиденная задержка действовала на нервы. Альбуса вообще удивила утренняя встреча руководителей Министерства. Раньше Корнелиус довольствовался отчетами подчиненных и собственными письменными указаниями им. Ни о каких собраниях и речи не было, когда за его работой приглядывал сам Дамблдор. Альбус до сих пор не мог понять, как так случилось, что ортодоксы перехватили у него бразды правления. Да, он осознавал, что ослабил контроль, позволив делам идти своим чередом, но чтобы вот так проморгать полную смену приоритетов власти… Подобное раздражало так же, как и подозрительные взгляды Перси Уизли, занимавшего сейчас место первого секретаря министра. Его семейство тоже ловко ушло из-под влияния. И Блэк, и Люпин, и Грюм… Все… Все бежали от него, как от чумного. Размышления не давали сосредоточиться на вопросе, который привел сюда Альбуса, поэтому он все же согласился на чашку чая, чтобы хоть немного отвлечься от дум о приближавшемся крахе. Кем-кем, но идиотом Дамблдор не был, а отрицание действительности служило ему лишь способом не поддаваться панике.
Все совещавшиеся, видимо, ушли через камин в кабинете, потому что никто в приемной не появился, но Уизли вдруг заявил, что министр готов принять посетителя. Минуя стол секретаря, Дамблдор заметил исчезавшие слова на одном из пергаментов и догадался, что Корнелиус уже в курсе, кто к нему пожаловал.
