– А зачем он все же постоянно приплетает Поттера? Ну в самом-то деле – не верит же Альбус тому предсказанию? – Крауч скривился, от чего его внешность приобрела еще более отталкивающий вид.
– Сам, может, и не верит, а вот читатели должны заглотить наживку. Уповать на предсказанного пророчеством героя гораздо проще, чем самим что-то предпринимать для борьбы со злом, – Питер все же решился на откровенную реплику. – Им для собственного благополучия нужно спокойствие, а не революции. Потому и новых адептов становится все сложнее набирать. Недовольных из низших слоев мы собрали, а у остальных есть, что терять: дома, жены, дети, какая-никакая работа, – он пожал плечами, словно намекая, что это не раз уже обсуждалось.
– То есть в итоге мне с Поттером потребуется сыграть такой же спектакль, как и в Отделе тайн? – Барти задумчиво хмыкнул. – Моя победа вынудит общество сломаться и пасть к моим ногам? А что – неплохая идея. Но Поттера лучше по-настоящему убить, чтобы окончательно достичь своей цели. Не хочу, чтобы он позже стянул силы сопротивления, вроде Ордена Феникса. И в этом случае меня абсолютно не волнует мнение Альбуса.
– Поттер возвратился с того света, – осторожно напомнил Питер, не желая, чтобы Предводитель оказался неподготовленным к неожиданностям. Но очень скоро понял, что совершил ошибку, заговорив об этом.
– Я считаю, это мой наставник его вернул, чтобы я мог доказать, что достоин носить имя Волдеморта, – этой версии объяснения событий Питер еще не слышал, однако загоревшиеся маниакальным огнем глаза Барти заставляли его мысленно побиться головой о стену. Теперь ему наверняка предстояло долго выслушивать бредовые идеи. Предводитель и так все утро рассуждал об этом. Только у Дамблдора ловко вышло убедить Крауча сменить тему обсуждения. Питер, как никогда ранее, жалел о том, что Регулус исчез. Тот сумел бы справиться с безумием, все быстрее и быстрее разрушавшим разум Барти. Петтигрю все чаще задумывался о том, что пора искать себе новое занятие, но никак не решался отказаться от власти, которую имел здесь.
В официальном заявлении правительства Барти не увидел для себя ничего интересного, лишь громко возмущался тем, что в статье его называли самозванцем и террористом, бандитом и преступником, при этом ни разу не использовав имя Волдеморт. А еще, по его мнению, слишком много внимания уделили описанию его необычной внешности вместо того, чтобы оценить его способности, позволившие без труда проникнуть даже в суперзащищенный Отдел тайн. Питер не стал напоминать Барти, что в Министерство они попали исключительно благодаря помощи Альбуса.
***
Экстренный выпуск «Ежедневного Пророка», вышедший ближе к вечеру понедельника, был доставлен Дамблдору совой в личный кабинет. Выглянув в окно, Альбус удостоверился, что почту получили и студенты, гулявшие перед ужином на свежем воздухе. Он одобрительно покивал головой – старшекурсники, наряду с большинством волшебников, являлись почвой, в которую он уже завтра заронит очередные зерна недоверия к министру. Правда, вскоре он понял, что не все так просто удастся, как изначально предполагалось. Дамблдор не рассчитывал, что официальное заявление администрации Министерства Магии окажется настолько откровенным. Он предполагал, что жителей магической Британии обязательно попытаются убедить в том, что ситуация находится под контролем действующей власти. Однако прочесть описание всего, что произошло в Отделе тайн, пусть и сжато, но почти без купюр, стало для него неожиданностью. Обошли вниманием только вопрос о том, каким именно образом Поттеру удалось выбраться из Арки, намекнув лишь на помощь извне. Такой шаг был нехарактерен ни для Фаджа, ни для окружавших его советников-ортодоксов, вечно предпочитавших умалчивать о настоящем положении дел до того момента, когда обнародование сведений перестанет представлять угрозу для их планов. А таковые у ортодоксов всегда имелись. Так же, как и у Альбуса.
– Возможно, их действиями управляет Том, – к этому выводу пришел Дамблдор после размышлений во время ужина в Большом зале. Вернувшись в свой кабинет, он продолжил анализировать ситуацию: – Том ведь угрожал мне… В таком случае становится ясным, почему и Малфой, и Тикнесс, сочувствующий тем же идеям, так презрительно на меня посматривали в зале смерти, когда я заявил, что у Волдеморта несколько ликов, – Дамблдору все никак не удавалось тщательно до последней детали разобрать все случившееся в Отделе тайн. Он постоянно отвлекался на мысли о Томе. Мечтать о скором достижении своих целей оказалось во много раз приятнее, чем принимать решение о судьбе того же Люпина. Стоило имени оборотня всплыть в сознании, как Альбус спохватился: – Ремус! Почему он не явился днем? Ладно, мне некогда было вспоминать о назначенной встрече, но он… – патронус через пару минут помчался к Люпину с приказом немедленно прибыть в Хогвартс.
Дамблдор не стал отрываться от собственных занятий, разумно рассудив, что Ремусу понадобится время, чтобы дойти от школьных ворот до директорского кабинета, и принялся переписывать свое письмо в редакцию «Пророка», серьезно корректируя заготовленный образец. Он почти сразу после выхода в свет скандального опуса – сочиненного им же – направил в редакцию сову с запиской, в которой то ли требовал, то ли настойчиво рекомендовал оставить в завтрашнем номере колонку для публикации его обращения к жителям страны, обещая прислать текст максимум к рассвету. Заявление правительства очень существенно подпортило ему прогноз на ожидаемый эффект от его открытого письма для прессы. Даже после двухчасовой скрупулезной подборки слов и фраз его творение не претендовало и на половину той сенсационности, что была вызвана сегодняшним экстренным выпуском центральной газеты магического мира.
– Бледно и не слишком-то впечатляюще, – под нос себе недовольно прокомментировал Альбус, в последний раз перечитав свое письмо к народу. – Зато я сместил акценты, давая общественности понять – это именно моя заслуга, что Волдеморт сбежал. И Кингсли я упомянул как ответственного сотрудника Аврората. Да и намек на то, что помощь по спасению Поттера пришла от врага, и еще неизвестно, чем это закончится для национального героя, вышел весьма однозначным. Все непонятное пугает обывателей. Теперь доверие к мальчишке будет на некоторое время подорвано, и ему придется притихнуть. Наконец-то услышав пророчество и немного поразмыслив, он поймет, что без моей поддержки ему не обойтись. И все равно… – Альбус горестно вздохнул. – Это не то, на что я рассчитывал, – он решительно свернул пергамент и запечатал его золотой с алыми полосами ленточкой Великого чародея. – Обличить правительство в замалчивании фактов не удалось. Заявлять о появлении Тома поздно – я уже год твержу, что он возродился, так что никакой сенсации из этого не выйдет. Еще и это красочное изображение Барти в статье, подписанной министром… – Дамблдор покачал головой, сетуя на удачный ход противника, после этого вызвал домовика и велел ему отправить письмо адресату.
Спустя полчаса, которые ушли на продумывание тактики по подготовке общественности к тому, что у Волдеморта может быть несколько личин, и уделив капельку времени на вычисление, как бы половчее представить публике Шеклболта в качестве претендента на министерское кресло, Дамблдор снова вспомнил о Люпине. Рассердившись на то, что его приказ не был выполнен, Альбус послал очередного патронуса, сообщив, что открыл в своем кабинете каминную сеть для Ремуса в паб «Кабанья голова». Сигнал отбоя по Хогвартсу дал понять, что прошло еще полчаса, а его требование опять проигнорировали. Разозлившись не на шутку, Дамблдор аппарировал, собираясь немедленно разобраться с проблемой, лишив Люпина части воспоминаний и передав его в Аврорат – пусть судят за убийство Грюма.
На конспиративной квартире было безлюдно. Не обнаружив Ремуса ни в одной из комнат, Дамблдор заволновался, а когда прочел записку на неаккуратном обрывке пергамента, брошенную на столе в главном зале штаба Ордена, пришел в ярость.
