– Я же сделал как лучше для тебя!

– Да откуда ты знаешь, как для меня лучше?!

– Ты свободен. Понимаешь? Тебя больше не держат узы навязанного брака. Теперь мы можем…

– Ты по-прежнему не хочешь понять – нет никаких «мы». Никогда не было и никогда не будет. Мы с этим разбирались раньше. И я не стану возвращаться к этому вопросу снова. Ты убил моего супруга. Едва не погубил меня и моего крестника, – гнев Сириуса переплавлялся в презрение и выплескивался рваными, рублеными фразами. – Как я, по-твоему, должен отреагировать на то, что ты совершил?

– Значит, колченогий одноглазый старый урод был тебе так мил, что ты готов убить меня за него? – вспылил Ремус. Его поведение походило на то, как огрызается паршивый дворовый пес, прячась под лавку – рявкнуть, показывая характер, не хватало ни храбрости, ни гонора, но и молча сносить пинки явно не имелось желания.

– Я не собираюсь обсуждать с тобой свою семейную жизнь. Скажу только, что ты очень ошибаешься в оценке Аластора. И как бы там ни было, но он являлся магическим супругом главы рода Блэк, – Люпин чуть дернулся, услышав о статусе Сириуса – это оказалось для него новостью и возможным очередным препятствием для их совместной жизни. – Ты прав, у меня рука не поднимется на такого, как ты. Но я буду настаивать, чтобы ты получил справедливое наказание во время суда. Именно для этого я пришел – предупредить тебя. Я заявляю тебе в лицо, а не бью в спину, как ты.

– Я не трус! Не нужно намекать. Это Альбус… – Ремус осекся. – Меня не будут судить. Дамблдор обещал, что добьется, чтобы все случившееся зачли как несчастный случай во время боевой схватки.

– Не выйдет. Ты мне сам признался, – Сириус встал со стула, демонстрируя, что ему больше не о чем говорить. Настроение было отвратным – он своими руками оборвал последние ниточки, которые оставались от их былой дружбы. Но вместе с тем Сириус чувствовал, что принял верное решение.

– Но ты же не можешь выступить на суде… Тебя тоже арестуют или и вовсе убьют… А иначе – как ты будешь свидетельствовать? – Люпин растерянно посмотрел на Блэка и окончательно осознал, что все было напрасно. Все его попытки добиться внимания Сириуса не привели ни к чему хорошему. Зря он пошел на поводу своих желаний – его мечте все равно никогда не сбыться. Сириус не даст ему ни малейшего шанса.

– А тебе не достаточно Малфоя и Тикнесса? Мои воспоминания послужат дополнением к их обвинению. Так что, Ремус, либо ты понесешь наказание за содеянное по законам нашего мира, либо… беги. Наплюй на все, в том числе и на то, что за тебя поручился Дамблдор, и беги так далеко, как только сможешь.

– Почему я должен бежать от тебя?

– Глупец! До тебя так ничего и не дошло! Не от меня тебе нужно бежать, – Сириус махнул рукой и решительно направился на выход, кинув от самой двери: – Прощай!

Через минуту на конспиративной квартире, гордо именуемой штабом Ордена Феникса, Ремус Люпин остался один.

Он обошел все комнаты, словно искал там ответы на вопросы, роившиеся в его голове, особенно на главный – самый настырный. Что делать дальше?

– Сириус дал четко понять, что не намерен идти мне навстречу, – забормотал себе под нос Ремус, опять забравшись на кровать и свернувшись там калачиком. – Тогда зачем мне здесь оставаться? Альбус, конечно, пообещал, что вступится за меня. Но мне-то это для чего? Какое мне дело до магического мира, в котором я не могу даже работу найти для себя? И на что намекал Сириус? От кого мне нужно бежать? От правосудия? Или… А вдруг он прав, и Альбус пожертвует мной? Ведь ему нечего противопоставить заявлению заместителя министра, который очень уверенно указывает на меня. А если еще и воспоминания добавит… Альбус бросил меня на растерзание аврорам, а я лишь исполнил его распоряжение – разобрался с предателем. Он знал, что после слов Малфоя меня наверняка обвинят в убийстве Грюма – и все равно бросил. Снейпа прихватил и аппарировал, а меня… – злость поднялась в душе Ремуса пенной шапкой сбегающего с плиты молока. – Вряд ли мне стоит надеяться на то, что он станет выкладываться, защищая меня. Сириус прав. Лучше уж сдохнуть на воле, чем гнить в Азкабане или окончить свою жизнь под топором палача, как животное, – Ремус снова вскочил и заметался по комнате. Решение скрыться было почти принято и требовалось только собраться с духом, чтобы воплотить его в реальность. Ему казалось, что, проговаривая свои мысли вслух, он быстрее избавится от сомнений и наскребет достаточно храбрости, чтобы пойти против пожеланий Альбуса. – На воле… Фенрир уже не раз звал меня в свою стаю. Он бы еще в детстве забрал меня к себе, как предлагал отцу, если бы Дамблдор не пригласил на учебу в Хогвартс. Так может… Сколько я буду бегать от своей судьбы? Все эти увлекательные речи о равенстве магических существ с волшебниками никогда не оправдаются. Даже сам Альбус в них не особо верит. Так чего я жду? Я не стал своим среди магов и отказался от стаи… Фенрир… Он же спас меня от той маггловской болезни – я уже и забыл, как она называлась – иначе я умер бы. Он мог бы стать моей семьей! Но мне захотелось в школу, как настоящему волшебнику, каким был отец… И что из этого вышло? Что вышло?! Я все потерял! Все! – Ремус сорвался на крик, выплескивая из себя боль и горечь неудавшейся жизни.

Сборы оказались недолгими. Личных вещей здесь у Ремуса было мало: старые растоптанные ботинки, которые он использовал как домашнюю обувь, сменное белье, полотенце да школьная колдография в дешевой рамке – на ней Сириус беспечно улыбался и обнимал за плечи его, Ремуса.

Люпин сначала планировал уйти, никому и ничего не объясняя, но затем все же решил написать записку. «Не хочу в Азкабан. Больше не вернусь. Ремус», – нацарапал он на клочке слегка измятого пергамента, оторванного от чьего-то забытого донесения, все еще валявшегося в папке. Пристроив записку на столе в комнате для собраний, Люпин, не оглядываясь, вышел из штаба Ордена Феникса и аппарировал к своему скромному дому. Он догадывался, что его будут тут искать – Дамблдор прекрасно знал, где Ремус жил, да и Сириус, угрожавший судом, был в курсе. Так что ничего не оставалось, как забрать все необходимое и подобрать себе другое жилище, которое при финансовом положении Люпина можно было отыскать лишь в селении оборотней. Он старался не задумываться, как его примут сородичи, надеясь на заступничество Фенрира – вожака стаи, когда-то заразившего Ремуса ликантропией.

========== Глава 97 ==========

Гарри был рад наконец-то остаться с Северусом наедине. Четыре года разлуки, конечно же, не прошли бесследно и отразились на характере Поттера и на его восприятии реальности. Но даже небольшая неловкость от осознания, что он сам изменился и теперь может оказаться не таким желанным, как прежде, не избавили его от жажды физического контакта с любимым. Поэтому, отбросив тень неуверенности, Гарри прильнул к Северусу, восполняя недостаток человеческого тепла, образовавшийся из-за жизни в одиночестве.

– Я скучал, – прошептал он, отдаваясь во власть родных рук, ласково, но вместе с тем по-хозяйски поглаживавших его по спине.

– Друзья тебя не заболтали? Как ты себя чувствуешь? – Северус заметил, что Поттер чуть вытянулся в росте, хотя по-прежнему оставался немного ниже его самого. Однако, когда они стояли рядом, уже не получалось укладываться щекой на его макушку, как это Северусу нравилось делать раньше. Сейчас его дыхание шевелило волосы у виска Гарри.

– Легкая слабость и голова побаливает, – сначала прозвучал ответ на второй вопрос. – А они были внимательны. Только… Мне, наверное, придется некоторое время привыкать и к ним, и ко всему вокруг. Все это так шумно… Понимаешь? – Поттер словно извинялся.

– Том до сих пор быстро устает от общества, если его окружает больше трех-четырех человек. Поэтому он при первой же возможности старается сбежать и запереться в своей лаборатории, – кивнул Северус. – Но вот здесь от Драко и Гермионы с Роном тебе не удастся надолго спрятаться.

– Да я и не собираюсь. Хотя они такими забавными мне сейчас кажутся.