В Хогвартс Дамблдор вернулся в приподнятом настроении. Ему удалось прекрасно использовать в своих целях обнаруженные склонности Барти к насилию. Альбус был уверен, что он правильно оценил причину заинтересованности того в силовом варианте захвата власти.
– Сущность Барти изменилась. Он уже не тот блещущий умом и фонтанирующий идеями мальчик, с которым я начинал работу после его освобождения из Азкабана, – с небольшой долей досады констатировал Альбус, присаживаясь за свой стол и перебирая тощую стопку почты, пришедшей на его имя за несколько часов его отсутствия в школе. – Про Грейнджер ничего нет. Плохо. Придется импровизировать.
Альбус призвал домового эльфа и приказал подать обед в кабинет – тащиться в Большой зал не хотелось, а время было соответствующее. Перед визитом в Министерство следовало не только немного подкрепиться, но и собраться с мыслями, спокойно вспомнив, какие еще вопросы попутно можно будет решить в Отделе образования.
Дамблдору показалось, что он не был в Министерстве как минимум несколько месяцев: на дверях появились таблички с именами новых сотрудников, у некоторых должностных лиц изменился режим приема посетителей, да и вся атмосфера этого магического оплота законности стала иной. Перемены чудились Альбусу даже в фразах, небрежно брошенных чиновниками на ходу коллегам, во взглядах, показательно равнодушно скользивших по фигуре одного из самых известных магов столетия, и в отсутствии должного внимания к нему клерков и секретарей. Подобное не предвещало ничего хорошего, и убедиться в этом пришлось очень скоро.
В Отделе образования получилось быстро утрясти вопрос о составе комиссий, которые в конце учебного года будут принимать обязательные экзамены у пятого и седьмого курсов. Решение мелких школьных проблем тоже не заняло много времени. После этого Альбус уверенно направился к секретарю Попечительского совета под предлогом сдачи ему отчета о финансовых тратах из благотворительного фонда за первое полугодие.
– У вас нет для меня новых директив или еще каких сообщений? – Дамблдор уже и так и этак пытался разговорить секретаря, но тот будто не понимал, чего от него хотели. – Раз уж я заглянул к вам, то нет смысла нагружать сов, – добродушно улыбаясь, пояснил Альбус, тихо закипая от того, что ему никак не удавалось вывести чиновника на нужную тему.
– Нет. В этом году для Хогвартса новых указаний от совета не готовилось, – вежливо, но с прорывающимися нотками раздражения ответил секретарь, которому разговоры мешали работать.
– Я виделся кое с кем в коридорах, – Альбус махнул рукой в сторону двери. Отчаявшись добиться желаемого намеками, он решил пойти напролом. – Меня беспокоит судьба студентки мисс Грейнджер. Я слышал, что с ее родителями случилось несчастье.
– Ах да, мне очень жаль бедную девушку. Попечительский совет не оставил ее без внимания и принял все меры, чтобы она не чувствовала себя беспомощной и одинокой, – охотно сообщил в ответ секретарь.
– Что вы имеете в виду, когда говорите о принятых мерах? Мне сказали, что все произошло только вчера и к тому же за границей, – Дамблдор подумал, что чиновник что-то перепутал, и уточнил: – Я говорю о мисс Гермионе Грейнджер, родители которой – магглы, попавшие под снежную лавину во время отпуска в горах.
– Да-да. Я тоже о ней говорю. А меры… Так вот, буквально пару часов назад нам принесли заверенные министром бумаги и про опеку, и про подтверждение статуса доверенного лица опекуна мисс Грейнджер. Девочке повезло… – секретарь был грубо прерван:
– Как ей могло повезти, лишившись родителей? – Альбус чувствовал, что ничего не понимает. – Откуда у мисс Грейнджер взялся опекун? Или вы говорите о маггловском?
– Простите, но маггловские опекуны нас не волнуют. Да вы и сами это должны знать, директор Дамблдор. А повезло ей в том, что она за несколько дней до трагедии успела заключить помолвку. Так что вопрос об опекуне решился без проблем – ее жених взял на себя эти обязанности, – секретарь не скрывал ничего – информация не была тайной, хотя его и предупредили о нежелательности ее разглашения посторонним лицам. Однако директор Хогвартса все равно через несколько дней все узнал бы, когда мисс Грейнджер передала бы ему копии бумаг, по требованию доверенного лица выданные на руки, вместо отправки почтой.
– И кто это? Разве не нужно было дождаться, когда мисс Грейнджер вернется в страну, чтобы узнать ее мнение? Опекунство, оформленное в нарушение закона, может быть опротестовано, – для Альбуса являлось некоторым шоком узнать, что подружка Поттера обрела законного жениха, и, похоже, тот был не последним человеком в магическом мире, раз ему удалось за один день оформить документы по опеке.
– Мисс Грейнджер уже вернулась в Британию и сейчас находится дома у доверенного лица своего опекуна – мистера Малфоя, – секретарь не понимал, почему Дамблдор выглядел рассерженным.
– Так кто же ее опекун?! – Альбус, казалось, готов был рвать и метать – его снова опередили! И кто бы сомневался, что в этом будет замешан Малфой!
– Мисс Грейнджер находится под опекой гражданина Болгарии Виктора Крама, – чуть ли не сквозь зубы выдал секретарь, которому не понравился тон директора.
– Ясно, – бросил Дамблдор и, больше не задерживаясь ни на секунду, покинул кабинет секретариата Попечительского совета.
А что ему еще оставалось? Опротестовать решение Министерства Магии Болгарии у него вряд ли получится. Да и, если девчонка на самом деле обручена с Крамом, то у того действительно имелось первоочередное право на признание его опекуном. Такой закон действовал и в магической Британии для подобных случаев. День для Альбуса заканчивался очередным разочарованием.
========== Глава 64 ==========
В ожидании встречи со своим заместителем Фадж мерил шагами кабинет, чтобы унять небольшую нервозность. Еще до новогодних праздников Тикнесс, взяв клятву о неразглашении, передал ему несколько флаконов с воспоминаниями, после просмотра которых Корнелиус долго не мог отойти от шока. Ему понадобилась целая неделя для того, чтобы свыкнуться с новой правдой о прошлом противостоянии. Он отдавал себе отчет в том, что каждая из сторон будет пытаться показать себя в наиболее выгодном свете, но те жестокости, которые были совершены «светлыми», никак не вписывались в их легенду о собственной непогрешимости и жертвенности. Особенно учитывая, что за их преступления осудили совсем других людей, не тех, что фигурировали в представленных Фаджу воспоминаниях.
Пий обещал в первых числах января объяснить план по инициированию пересмотра дел бывших Упивающихся смертью, но вышло так, что появились более срочные дела из-за скрытой атаки Дамблдора в прессе. Хорошо, что у заместителя министра оказалось так много знакомых, которым удалось не только замять скандал, но и повернуть все к своей пользе. Корнелиус был поражен, как любительница жареных новостей Рита Скитер показала себя профессионалом высокого ранга. Она смогла весьма красиво и качественно утопить в словесной грязи Альбусова репортеришку с его претензиями в адрес действующего правительства магической Британии вообще и самого министра в частности. После проведенных в «Ежедневном Пророке» дебатов по поводу некоторого изменения политического курса руководством Министерства Магии доверие к Фаджу даже возросло. И вот сейчас все-таки настало время узнать, как помочь тем, кто столько лет сидел в Азкабане лишь за то, что защищал свой дом и своих близких.
В дверь коротко постучали, и она сразу же распахнулась – Тикнесс не медлил, зная, что его ожидают.
– Ну что ж, я готов тебя выслушать, – Корнелиус решительно занял место за своим столом. Он ранее был предупрежден, что пересмотр дел в Визенгамоте инициируют независимо от его поддержки, но узнав факты, которые будут обнародованы в процессе этого, Фадж понял, что остаться в стороне ему не удастся и все равно придется озвучить свою позицию, так уж лучше вариться в этом котле с самого начала. Особенно учитывая, что ортодоксы, вызвав свидетелей, чьи воспоминания были показаны Корнелиусу, однозначно выиграют в предстоящем раунде. – Какой план вы предлагаете? Мне бы не хотелось оказаться всего лишь щитом, на который посыплются все тумаки, тогда как расхваливать впоследствии будут кого-то другого. Хотя я и не претендую на лавры единственного или главного правдоборца в этом непростом, но, похоже, выигрышном деле.
