Прежде чем отвлёкшаяся Тиффани успела выстрелить, он кинулся вперед и изо всех сил толкнул ее, повалив на лопатки, заставив взвизгнуть. Одной рукой прижав девушку за горло к земле, другой он постарался выбить пистолет.

Прогремел выстрел. В глазах Тома моментально потемнело от боли. Ему показалось, что кто-то ударил его по голове тяжеленной бейсбольной битой.

— Твою мать, — прохрипел он, поднимая к глазам ладонь, с которой стекали алые капли. Тиффани спешно завозилась, чтобы завершить начатое, поняла, что ей уже не уйти с этой крыши — Майк наступил на ее ладонь мощной подошвой армейских берцев, пресекая все дальнейшие поползновения.

— Доигралась, дрянь?

— Билл… — Том держался за окровавленное плечо. Его глаза встретились с глазами начальника, который, вопреки своим привычкам и железной выдержке, сейчас выглядел так, будто сам находился при смерти. Он кинулся вперед, чтобы услышать, что хочет сказать ему Том, но опоздал: тот уже потерял сознание. Билл успел подхватить его, чтобы он не упал и не разбил голову при падении…

========== К чему тянуть ==========

Время в госпитале словно шло в своем собственном ритме: вечная борьба жизни и смерти.

Темноволосый молодой человек тоскливо наблюдал в окно за тем, как скорая резко разворачивается и, заламывая вираж, въезжает на парковку. Раздались крики, парамедики с носилками кинулись к открытым дверям машины, чтобы спасать жизнь очередного бедолаги.

Том поправил повязку и поморщился. Недавно он и сам был в такой же ситуации. Его доставили в больницу в середине дня. Словно сквозь туман он видел, что его везли по коридорам, а он лишь морщился и сжимал зубы, сдерживая стоны.

Теперь единственным развлечением для Тома стала новая игра: он наблюдал за поступлением новых пациентов и гадал, что с ними произошло. Хотя, сказать по правде, это занятие начало надоедать ему еще после первых двадцати раз.

Ему еще повезло: оказалось, что пуля прошла через плечо, навылет, не задев жизненно важных органов; но болело все тело так, словно он, как минимум, закрыл собой гранату. Шевелиться запретили, выходить гулять — тем более. Оставалось лишь изучать окрестности, морщась от ноющей боли. Зато обезболивающие можно глотать горстями.

Развлечение кончилось: пострадавшего, кем бы он ни был, уже унесли с поля зрения, и Том мысленно пожелал ему удачи. Задернув штору, он вернулся на свою койку. Перед его глазами до сих пор стояла сцена его ранения: крыша, бетонные конструкции, перепуганный Билл. И ненормальная сука, уверенно держащая чертову пушку.

После выстрела он помнил только встрепанного Андерсона, шепчущего на ухо свое: «Все в порядке, Том. Все будет хорошо. Это ерунда, ты слышишь меня? У меня таких дырок много. Ты выкарабкаешься. Сожми мою руку. Сожми ее».

Том сжимал. Все то время, что они ждали скорую, все время, что его везли до операционной, до того момента, пока Биллу не запретили идти с ним. И забвение.

А ведь ее он подозревал меньше остальных. Как можно было так глупо ошибиться? Если бы только он послушал Билла, если бы был внимательнее — ведь он оказался прав.

На тумбочке завибрировал телефон. Том потянулся и поморщился, увидев на дисплее знакомое имя. С тех пор, как закончилась эта история, корпорацию «Андерсон Индастриз» буквально осадила пресса, не удивительно, что Мэган узнала все, даже проживая на другом конце штатов. Билл мигом превратился в местную знаменитость, он только и делал, что раздавал интервью и отбивался от назойливых блюстителей правды. А Мэг оказалась среди тех, кто узнал все из третьих рук. Не удивительно, что она звонила каждый час и выпытывала, не влип ли ее брат куда-нибудь еще.

— Hy что? — устало ответил Том.

— Где ты сейчас?

— Там же, где и был, когда ты звонила в прошлый раз. И в позапрошлый! — Том едва не взвыл. — Я в больнице, Мэган! Где еще я могу быть с простреленным плечом?

— Пес тебя знает. Нашел же ты способ влипнуть в приключения там, где их не должно быть?

— Мы уже обсудили это, раз сто. Я выслушал все твои претензии.

— Если бы они еще хоть как-то отложились в твоей голове!

— Мэган, у меня все дико болит. Если у тебя ничего существенного, я, пожалуй, полежу.

— Как это, ничего существенного? Я волнуюсь за тебя.

— Ты всегда волнуешься. Что-нибудь еще?

Некоторое время в трубке царило молчание. После этого сестра нехотя произнесла:

— Ты только не переживай…

— Господи, ну что там еще? — Том выдохнул, принимая сидячее положение. Плечо вновь прошило болью.

— Наш дом, Том. Мне сегодня пришло уведомление, что наша задолженность составляет очень большую сумму. Помнишь, я говорила тебе о долге?

Что-то такое припоминалось.

— Ты, кажется, говорила, что все не так плохо.

— Скажем так, я немного покривила душой. Я уже давно не выплачивала арендную плату полностью.

— Сколько мы должны?

— Уже около пятидесяти тысяч.

— Пятидесяти тысяч? Это шутка такая? Почему ты не сказала раньше? И где нам достать сейчас эти деньги?

— Я не думала, что все так плохо. Я не знаю, Том. Я позвонила тебе, ну, знаешь, ты ведь всегда находишь выход.

— Я нахожу выход. Я нахожу. Я нахожу выход, — принялся уговаривать себя Том, стараясь не взорваться.

— Прости, что сваливаю на тебя это все. Не стоило. Я просто надеюсь, что ты скоро поправишься и хотя бы ненадолго заедешь домой, чтобы поговорить с этими банковскими приставами. Иначе коттедж просто заберут.

— Я понял тебя, Мэг. Я подумаю. И мне действительно надо прилечь.

— Ты будешь в порядке?

— Да, если ты перестанешь, наконец, названивать.

— Извини, — тихо попрощавшись, сестра повесила трубку.

— Сумасшедший дом, — обратился молодой человек к замолчавшему динамику. Однако у него не оказалось и минуты на то, чтобы побыть со своими мыслями. В коридоре раздался шум и крики.

— Это больница, вы осознаете? Что вы вытворяете? — раздался голос одной из медсестер.

— Близко не подходить! Все назад! — Том узнал голос Майка, прорывающегося через кордоны прессы. Сердце дернулось в предвкушении.

— Всем покинуть территорию больницы! Сюда нельзя!

Крики продолжались несколько минут. После этого дверь распахнулась и в проем, встрепанный и злой как черт, влетел Билл.

— Никого не пускать сюда! Никаких комментариев не давать! — рявкнул он, моментально оказываясь за спинами охраны. Том отложил телефон, вымученно улыбаясь посетителю.

— Ну привет, герой столетия. Впервые за три дня ты все-таки добрался до меня.

— Убей меня, — простонал Билл и без сил шлепнулся на спину на краю кровати. — Умоляю, просто прикончи. Эта койка — первая моя горизонтальная поверхность за последние дни.

— Бедный, как ты страдаешь. Давай я тебя пожалею, — съехидничал Том, подвигаясь так, чтобы дать Андерсону место.

— Это не смешно, Томас. Вокруг одни стервятники. Они возле моего дома. Вокруг моего офиса. Вокруг моей жизни!

— Ты преувеличиваешь.

— Вовсе нет!

— Вовсе да.

— Вот как выйдешь отсюда, сам увидишь. Моя жизнь превратилась в цирк!

— Ну ты же привычный. Что тебе терять?

— Возможно тонны нервов, — Билл поднялся, резко вдохнув. Том постарался обхватить его одной рукой, чтоб немного приободрить. Билл доверчиво прижался к нему и прикрыл веки. Они не виделись, вероятно, сотню лет. Том понял, что жутко по нему скучал, однако боль в плече сейчас сбивала с романтического настроя. Билл, видимо, подумал о том же.

— Ладно. Я не жаловаться сюда пришел. Как ты? Это единственный день, когда я смог вырваться хотя бы на пять минут, чтобы зайти и наконец посмотреть, что они сделали с тобой в этой больнице.

— Они мучили меня и ставили капельницы, пичкали таблетками. Я не хочу здесь больше оставаться. Ты случайно не принес мне нормальной еды?

— Нет, — усмехнулся Билл. — Я сам не ем нормально, так что, ты уж извини, придется есть, что дают.

— Я вскроюсь, — Том печаль отвернулся в окно.