Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Игорь Зарубин

Привычка убивать

Привычка убивать - i_001.jpg
Четверг. 17.22 — 18.51

…Нет, я на нее даже не посмотрю. Мне она вообще не интересна. Ничего общего. Даже приблизительно не похожа. Только если очень присматриваться. И то — самую малость. Ну, разве что — волосы чуть-чуть, походка, одежда… Да, кажется, она так же одевалась. А больше ничего общего. Вот может быть — глаза. Но я глаз — не вижу. А интересно, какие у нее глаза? Карие, серые, голубые?

Нет, все, хватит, больше на нее не смотреть. И вообще, пойду лучше в другую сторону. Ничего общего.

Она оглянулась!

Кажется, серые… Уже темно, трудно рассмотреть.

Остановилась. Ага. Троллейбус ждет.

Надо что-то спросить. Просто чтобы услышать голос. И увидеть глаза. Интересно, как она на меня посмотрит?

— Простите, не скажете, который час?

— Без двадцати шесть.

Ответила быстро, но головы не повернула.

Серые или голубые? А может быть, зеленые? Ну не подойдешь ведь так просто и не посмотришь в глаза. Неудобно. Это вообще неприлично Придется ехать за ней.

Стою и жду вместе с ней троллейбус. Холодно. Когда уже зима кончится? Надоела…

Куда она едет? Домой, наверное. Все сейчас едут домой. Только бы не потерять ее в толпе. Можно и совсем близко подойти. Она на меня внимания не обратит. Мало ли…

Ей повезло, она протиснулась в троллейбус одной из первых и успела сесть. А я стою.

Вижу, как она раскрывает цветной журнал, склоняет голову. Значит, ехать долго. Протиснуться к ней не получается. А мне и надо-то всего — увидеть ее глаза.

— Передайте, пожалуйста… — толкает кто-то меня в спину.

Я вздрагиваю. Это нехорошо. Это плохо. Это значит, что я волнуюсь. Это значит, что я опять наделаю глупостей. Нет, не надо было мне на нее смотреть. Надо было пройти мимо. Просто погулять по улицам. Времени у меня достаточно. А теперь буду тащиться за ней, теперь не брошу.

Она вышла почти возле метро. Чуть-чуть не доехала. Попробую-ка угадать, где она живет.

В этой длинной хрущевке? Нет. В тех кирпичных?

А-а-а… Мы еще не приехали. Она быстро перебегает перекресток — я тоже прибавляю ход — и успевает вскочить в подошедший автобус.

А я?! Как быть со мной? Я машу руками, что-то кричу — автобус меня ждет. Повезло.

Кстати, номер у автобуса зловещий — 666.

А, собственно, почему — кстати? Ерунда. Мало ли?..

Вот теперь надо бы заговорить. Просто опять что-то спросить. В автобусе народу не так уж много. И место рядом с ней свободно. Сесть?..

У меня колотится сердце. Руки и ноги начинают противно дрожать.

— Простите, вы не подскажете, какое ближайшее метро?

— «Черемушки»… «Новые Черемушки».

И опять только чуть взглянула.

А глаза — серые!

— А скоро?

— Вам до конца.

Теперь посмотрела внимательнее. Я улыбаюсь ей. Она чуть удивляется, но тоже отвечает улыбкой.

— Вы мне подскажете, где выходить?

— Нет, вы знаете, я раньше выйду. Возле гастронома.

— А, тогда я тоже возле гастронома выйду. У вас хороший гастроном?

— Итальянский, но дорогой…

— И есть что-нибудь интересное?

— Еще бы! — улыбнулась снова. — За такие деньги все интересно.

А она очень милая.

— Вы здесь живете?

— Да.

— Хороший район?

— Что вы! Самый престижный в Москве. Не считая центра, конечно…

— Но дорогой, да?

— А ничего, я приспособилась. Хожу вон на ту сторону. Там гастроном не хуже, а цены — лучше.

Автобус шел мимо темного парка.

— А можно мне с вами?

— Вообще-то я сегодня не собиралась… Нет, схожу, мне еще масла надо взять…

По парку разливался тихий колокольный звон.

Чем дальше мы отходили от дороги, тем звон этот становился громче и настойчивее.

— Не боитесь одна тут ходить?

— Боюсь, конечно, — снова улыбнулась она. — Но сейчас мы вдвоем.

— А хорошо здесь у вас, тихо, только вот автобус…

— А что автобус?

— Номер…

— Три шестерки? А, что-то я тоже слышала. Это плохо, да?

— Для кого как. Кому-то ничего, а кому-то — наказание.

— Наказание?

— Да, за грехи. За разврат, за прелюбодеяние, за предательство.

— А вы откуда знаете?

— Я все знаю.

Я останавливаюсь. Нет, тихо, звон уже смолк. Никого.

Она тоже остановилась. Тоже прислушалась.

— Что? — спросила встревоженно.

Ах, почему я так люблю эти секунды? До нее потихоньку начинает доходить. Нет, даже не доходить, а просто что-то смутно начинает ее тревожить. И она даже не понимает причины своей тревоги. Просто глаза, серые ее глаза начинают блестеть в темноте, просто сияют.

И беру ее за руку. Она почти прижимается ко мне. Страх толкает ее.

— Тихо, — говорю я. — Иди сюда.

Мы с ней сходим с дорожки и скрываемся в кустах.

— А там у нас озера есть, — вдруг не к месту шепчет она.

— Где?

— Вон там… Но они сейчас замерзли…

— Пойдем посмотрим.

Она смотрит теперь на меня своими серыми глазами как бы обреченно. Она еще не может поверить, еще ум загораживает от нее правду. Но она послушно идет за мной.

Я никогда не знаю, когда это случится. И как. Меня уже ведет какая-то сила. Я просто подчиняюсь ей. Каждый раз и для меня это неожиданность. Вот жду-жду, а никогда не могу угадать.

Мы уже почти дошли до замерзшего озера с островком деревьев посредине. Она уже почти успокоилась. Она уже что-то придумала утешительное для себя. Она даже стала шутить:

— Никогда не думала, что пойду в темноте смотреть на замерзшее…

От неожиданности я вздрагиваю.

Отвертка входит в лоб с тихим хрустом.

— …озз-з… — еще проговорила она затухающим голосом и стала садиться прямо на снег.

Но мне надо было посмотреть в ее глаза еще раз, пока они не станут черными. Поэтому мы опустились вместе. Это любопытно — она хваталась за меня, за мои ноги. Да, для нее это тот самый момент, когда уже все неважно. Только бы устоять на ногах.

Кажется, в последнюю секунду она все поняла. Это хорошо. Это чудесно!

Отвертка никак не вынималась. Пришлось коленом наступить ей на шею, дернуть изо всех сил и тут же отпрыгнуть, чтобы брызнувшая жижа не залила мою одежду.

Теперь еще несколько раз в голое тело. Ну зачем, зачем они так плотно одеваются? Сто одежек, и все без застежек…

Отвертка погнулась, превратилась в крюк, но это даже хорошо, не стану вынимать ее из тела. Прямо за рукоятку потащу на этот остров, подальше от греха.

Вот… Отсюда никто меня не увидит. Я быстро раздеваю ее. Та-ак… Еще теплая. Это хорошо.

Ой, а вот это противно… Мокро. Она обмочилась. Паскуда!.. Грязная сыкуха!.. Ну почему надо все испортить?!

Больше не будешь! Больше никогда не будешь так делать! Это же мерзость, блуд! Грех!..

…Снова зазвонил колокол. Надо идти. Теперь я опять в одиночестве. Сила, ведущая меня, отошла куда-то. И так всегда: выбирайся в одиночку…

…Пошел снег.

А место действительно хорошее, автобусы ходят часто. Теперь домой, домой. Все едут домой…

Да, не забыть выбросить отвертку.

И еще мне пришла тоскливая мысль:

«Нет, ничего общего. Даже приблизительно не похожа. Зря… Зря…»

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ

Пятница. 7.03 — 8.24

Федор теперь вставал вместе с Клавдией. Во всяком случае, порывался. С вечера еще просил:

— Ты же знаешь, я будильника не слышу, толкни меня, а?

— Ладно, толкну, — говорила Клавдия и каждое утро честно толкала мужа в бок.

Он заполошно вскакивал, смотрел на часы, вертел головой.

— А?! Что?

— Ты просил разбудить, — напоминала Клавдия.

— Ванная свободна?

— Свободна.

— А ты?

— Я могу после тебя.

— Нет-нет, уступаю, — галантно говорил он и тут же валился на подушку. — Помоешься, толкни.

1
{"b":"597035","o":1}