Его тут же вытащили на свет божий. За шкирняк, как котенка из печной трубы. Обнаружили и вытащили.
Мы с Далькой в тот момент пили чай. Покаянно тихая тетушка Хос усадила нас за стол и потчевала перед дальней дорогой всем, чем только могла, выставив на стол кушаний не на двух, а на двадцать двух принцесс. Я все еще старалась искать в ситуации позитив: завтрак за счет заведения - это же замечательно! И солдаты не подходят, наверное, думают, что их отравят.
Тут я осознала, что меня так тоже могут отравить, но понадеялась на королевскую кровь и решила не сильно этого бояться. Отец превозмог яд, значит, и я справлюсь, если что.
Тетушка Хос все молчала, и все ставила, ставила нам на стол лакомство за лакомством. Не пропадать же заготовкам. Правда, мне в горло ничего не лезло, даже на халяву, не столько из-за боязни яда, а просто из-за нервов. Я предложила присесть тетушке Хос - она лишь молча покачала головой. Вряд ли у нее на сердце было спокойно. Дочка с внучкой давно уже уехали с малым отрядом...
Только Далька по-детски беззаботно уплетала блины.
А потом я услышала чей-то хрип, кашель, звук удара... Обернулась.
Растрепанный Фанти недоуменно озирался по сторонам в руках у вежливых людей. Макияж превратился в уродливую маску, пучок растрепался и почти распустился. Он даже попытался рвануться - почему-то не к выходу, а в подсобку. Но его быстро успокоили тычком под дых.
Солдаты о чем-то совещались; прерывать разговор начальства с братом они из-за такой мелочи, как неучтенный постоялец, не собирались, но повод задуматься у их старшего все-таки был.
Думаю, Фанти не убили на месте, потому что приняли за очень некрасивую эльфисскую женщину, а женщин убивать бравому солдату все-таки не подобает. Я слышала, обычно они их просто насилуют.
А что, эти могли, рожи-то зверские.
Борода у эльфисов не растет, кадык выражен не так сильно, как человека без примеси чужой крови, а потекший макияж Фанти не позволял разглядеть черт лица, так что бедняга был в нешуточной опасности.
Он стоял, стараясь отвернуть лицо от солнечного света, и беспомощно лупал длинными ресницами.
На это больно было смотреть.
- Стойте! - Как могла повелительно выкрикнула я, и добавила в сторону, как мантру, - Если вам не трудно, извините, пожалуйста, за беспокойство, не могли бы вы, - и громче, - это мой музыкант! Отпустите!
Больше Фанти никем принцессе приходиться не мог. Слугами их не брали: опасались за столовое серебро, и небеспочвенно. Для шута он был высоковат. Да и видимых уродств у него тоже не было. А вот музыканту позволительно быть вороватым, если он лучший из лучших. К тому же эльфисская музыка дешева: кто будет платить такому много? А если он и доберет себе втихую премию серебром из столового, то разве ж жалко, если музыкант хороший?
Может, мы его взяли, чтобы сэкономить на свадьбе? Все знают, что мама прижимиста...
- Музыкант-музыкант, - согласился... или согласилась? Фанти, - Фантаэль О! Сам Фантаэль О! Великий! Величайший! Угх...
Его заткнули проверенным способом - тычком куда-то в печень. Я вскочила из-за стола.
- Не смейте так с ним обращаться! - меня переполнял гнев.
Впервые на моих глазах избивали человека. Это не была драка, это не был бой. Избиение - вот, как это называлось. И били его, чтобы устрашить меня. Из-за меня.
И своей цели достигли, немудреное дело. Но, хоть мне и было страшно, но, как ни странно, я боялась не за себя и не за Дальку. Фанти был забавный малый, и он предложил мне обучаться у него музыке... он старался. Я не могла точно знать, почему он так старался - вряд ли им двигало желание силком увести свой народ с тропы бродяжничества, колдовства и мелких краж, скорее уж он все пытался устроить так, чтобы голос в голове звучал чуть помягче. Но он очевидно прикладывал к осуществлению своей мечты массу усилий.
И действительно замечательно играл. И он тоже пострадал от произвола безбашенной богиньки, хоть у его народа она и была своя собственная, с Ведой ничего общего не имеющая.
В каком-то смысле, ему было даже хуже, чем мне, его проклятье говорило с ним, не переставая, говорило за него; и он даже не мог заткнуть ушей и не раскрывать рта. Поэтому я ему сочувствовала.
Это не было то высокое сочувствие, которое демонстрируют монахини к нищим и блаженным. Нет, это было то низкое и недостойное чувство, которое можно описать еще так: "хоть кому-то хуже, чем мне".
Может, не стоило называть его своим музыкантом? Но тогда он стал бы обычным побродяжкой, который оказался не там и не тогда. Такие не живут и минуты... Мое покровительство давало ему отсрочку. Вполне вероятно, что даже спасало жизнь.
- Позвольте мне умыться, - вдруг спокойно сказал Фанти, и я услышала в его, теперь-то точно его, голосе нотки раздражения, - и я докажу вам, что я королевский музыкант. Вы такой музыки в жизни не слышали - и в жизни больше не услышите, я вам гарантирую.
- Ферните ему гифапу, - приказала Далька, уминая в рот еще один блин, - сепафши!
- Сейчас же... - эхом повторила я.
Даже с набитым ртом Далька приказывала куда лучше меня. Меня не слышали, а ее слушались. Не прошло и десяти минут, как умытому Фанти сунули в руки откопанную в кладовке гитару и чуть ли не пинком направили в нашу сторону.
Без макияжа он казался совсем бесцветным. Тусклее меня. Длиннющие волосы сероватого цвета, которые некогда было расчесывать, доходили ему до колен. Они сбились в колтуны, и, я подозревала, еще часик таких приключений, и из всего многообразия причесок Фанти останется только две: стрижка налысо и дреды.
Тонкие губы, тонкий нос, впалые скулы и синющие круги под глазами, которые были самым ярким пятном на этом скорбном лице.
Фанти был обижен в лучших чувствах, и не собирался этого скрывать. Даже последнего труса можно выбесить так, что он вцепится обидчику в горло. И Фанти определенно выбесили настолько, что даже его прародительница не смела показаться. Я не думаю, что он вообще заметил, что его ударили.
Шел он легко и плавно, как настоящий эльфис. Почти парил над полом.
Он широким жестом смел со стола яства, будто и не замечая, как бьются об пол глиняные миски. Хорошо хоть не в нашу сторону. Умостил свой худой зад на дереве и глянул на тетушку Хос так свирепо, что, если у нее и были какие-то возражения, она их проглотила.
Он подул на струны, и они тихонечко загудели.
- Теперь нас не смогут услышать. Прежде чем я начну, будут пожелания?
- Балладу о Джере и Альде, пожалуйста! - Звонко попросила Далька.
Фанти глянул на нее так свирепо, что она сразу же стушевалась. Все-таки было в его взгляде нечто гипнотическое, раз он мог заткнуть даже маленькую капризную ведьмочку.
- Нельзя?
- Не сегодня. Лет через семь, после того, как ты поцелуешь лягушку, может быть, я сыграю ее тебе... - Сухо сказал он, - к тому же не тебе решать, - и он обратился ко мне, - принцесса, королевский музыкант ведь придворная должность?
Я вздрогнула. Не ожидала, что от меня так быстро потребуют решений. Не ожидала, что меня вообще примут во внимание. Нормальный человек давно бы забыл, что я здесь сижу; солдаты каждый раз недоуменно озирались на мой голос и уж тем более не следовали моим приказам. Я бы сбежала, если бы не Далька и не тетушка Хос, которая, конечно же, не будет молчать, если мы что-нибудь предпримем.
Это ведь она нас сдала? Разве нет?
Но эльфис помнил меня так ясно, что даже смог меня однажды похитить.
Что он хочет? Денег? Пост? А почему бы и нет. Я могу заплатить.
- Конечно, - твердо сказала я, - триста золотых в год, небольшое именьице, шляпа с пером.
- Неплохо для начала, но торговля не окончена. Продолжим разговор позже. - Фанти вдруг погладил меня по голове, растрепывая и без того растрепанную прическу, - держись.
Он тоже мне сочувствовал. Теперь он мог думать, что мне хуже. Такая глупость!
- А баллада о Джере и Альде не для нежных девичьих ушек, - продолжил он, - там сначала разделяют только что рожденного королевой ребенка надвое, и один близнец - идеальный король, а другой - все, что не нужно идеальному королю... и это только начало. Так что я бы на вашем месте, принцесса, хорошенько разузнал, кто вообще рассказал моей маленькой сестренке о подобной пакости.
