- Веда, - тут же призналась Далька, - но только название, честно-честно. А чем кончилось?
Фанти бросил на меня короткий взгляд, будто ища одобрения. Я пожала плечами: для меня эти имена были пустым звуком. Пусть теперь выкручивается, королевский музыкант.
Если я буду жива, прочту уж полную версию. Надеюсь, там и правда так пикантно, как Фанти нагнетает. Или хотя бы кровищи много. Мне-то уже можно - я целовалась.
Книжные убийства не могут меня задеть, потому не вызывают у меня страха. И я читаю о них, чтобы приятно пощекотать нервы. То еще удовольствие, но у меня их не так уж много.
- Они встретились и снова стали едины, - наконец сказал он, - потому что все на свете стремится к равновесию. Идеальная половина не может существовать без уродливой, потому как будучи идеальной, а значит, лишенной недостатков - она неполноценна. А значит, не идеальна. Больше всего Веда не любит парадоксов, а она - Закон этого Мира, его Слово. Веда всегда рано или поздно выравнивает такие вещи.
- О. Так вот зачем. - Серьезно покивала Далька, - Спасибо, - и подергала меня за рукав, - скажи ему, пусть поет, что хочет. Или играет.
Я обернулась к Фанти.
- Ты слышал.
- Скажи. - Он покачал головой, - я сделал ставку на тебя, а не на Лифнадалию, и тебя похитил. Это было мое решение, а не Таль. В благодарность - учись приказывать.
- Играй уже! - Буркнула я, - Будь так добр.
- Сойдет для начала, - фыркнул Фанти, обнажая в улыбке идеально белые зубы.
И остановил струны ладонью.
В его пальцах появилась треугольная деревяшка: никогда таких раньше не видела. Он пояснил, почти про себя:
- В прошлый раз били, ногти сломал. Идиоты.
А потом начал...
Я никогда не слышала ни до, ни после, чтобы гитара так скрипела. Звук сначала был низкий, потом тонко зазвенел, а потом и вовсе растворился в воздухе. Не бесследно: мои уши пронзила острая боль, я взвизгнула... почти сразу же боль исчезла, воздух потеплел. Я легко узнала поддержку своей Земли: Талимания берегла меня даже от таких травм.
Талимания помнила про меня.
Я чуть не расплакалась от облегчения.
Далька всхлипнула от испуга, прижимая руки к ушам. Она смотрела на ближайшего к нам солдата расширенными от ужаса глазами, и никак не хотела отнять от ушей ладоней. Я проследила за ее взглядом. У молодого паренька в нелепо сидящем костюме тонкой струйкой текла из уха кровь. Ручеек тек по шее и терялся за воротом.
Солдаты, конечно же, не кричали. Для джоктийского солдата позорно показать свое страдание. Но их каменные напряженные лица говорили гораздо красноречивее, чем любая мимика.
А еще - слишком громкий приказ старшего:
- Взять его!!!
На который никто не отреагировал.
Я осторожно взяла руки Дальки в свои и отвела от лица.
- Ты меня слышишь? - Спросила я на всякий случай, хоть не видела крови, и была почти уверена, что все нормально.
Далька вздрогнула от приказа.
- ...Да... - Тихо ответила она.
- Ушки болят?
- Уже нет... Фанти ушел, да?
Я впервые обратила внимание на стол. Фанти там больше не было. Его вообще больше не было в едальне: только торчала в косяке кем-то выпущенная арбалетная стрела, прибившая к дереву длинную светлую прядь.
В этом минус подобной методы солдатского воспитания: сосредоточившись на том, чтобы не показать своей боли, они перестали замечать, что их окружает и Фанти смог улизнуть с минимальными потерями.
Но он все равно рисковал. А если бы нас не защитила наша кровь? А что с Куцианом?
Меня бросило в холодный пот: а что если и он оглох? Почему Фанти пошел на такой риск? В какую ярость придет Бахдеш, заставший оглохшее войско?
А потом я вспомнила, что Фанти выцыганил у меня должность при дворе, и это почему-то успокоило меня. Очевидно, я не отдам ее предателю. А он еще и собирался торговаться.
Значит, он все-таки окажет мне услугу.
Только какую? Вряд ли я смогу предположить точно, я же не знаю пределов его возможностей. В его руках музыка превращается в магию, губительную или целительную. Много это или мало в сложившихся обстоятельствах?
Я не знала.
Но довериться Фанти было куда проще, чем довериться Куциану. Его предательство почти ничего для меня не значило.
Когда Куциан вошел в зал, я тихо окликнула его по имени.
Когда он отозвался, это был один из счастливейших моментов моей жизни. Это потом я поняла, что в таком случае не пострадали солдаты, оставленные вне едальни, и Бахдеш, что, несомненно, не слишком хорошая новость.
Но тогда того, чтобы запело сердце, мне достаточно было услышать ответ Куциана.
- Ты чего надрался-то так вчера, идиотина? - Верещала Таль.
Фанти открыл глаза.
- Не шевелись. Снаружи солдаты, - уже миролюбивее сказала она.
Ее голос все равно причинял страдания.
Да и... откуда солдаты? Какие еще солдаты? Зачем солдаты? Фанти даже не мог толком сообразить, ему уже начинать паниковать или еще рано.
- К счастью, - деловито заметила Таль, - они нас не заметили. Скоро будут уходить: полежи уж до тех пор, будь хорошим мальчиком. А потом пойдем домой, мед да пиво пить и ждать следующей возможности...
- Какой следующей возможности? - подумал Фанти, - Что происходит?
- Этих принцесс пристукнут джоктийцы, придется ждать, пока народятся новые, - объяснила Прародительница так беззаботно, будто речь шла об урожае репы, - может, выйдет удачнее. Не стоит нам сейчас соваться в эту заварушку, живыми можем и не выбраться. Женишок из шкуры лезет, отсрочил этим смерть на пару дней... Но тебя никто не защитит, кроме меня. Так что молчи, не шевелись, выжидай. Трясись поти...
Фанти пнул ногой стену: что-то с дребезгом упало с полки. Удовлетворенно улыбнулся. Такое точно услышат.
Нет, паниковать рано. Паниковать можно, когда из ситуации есть выход. Когда самая высокая ставка - намятые бока. А когда жизнь - тут трусость бывает смертельна. Иногда для труса, иногда для окружающих.
А Фанти не хотел призвать смерть ни на свою, ни на чужие головы.
Ему принцессы нравились. Они не задирали нос, относились к нему по-человечески. Младшая, кажется, всерьез загорелась идеей сходить к нему в гости, старшая совсем не обиделась на похищение, да еще и от пса своего защитила.
И пес послушался, простил. Хоть и смотрел настороженно, и ждал подлянки, но зла Фанти не причинил, хотя мог бы и должен был по долгу службы.
Фанти нащупал теплую ветошь, которой Куциан укрыл его плечи. Этот парень его выслушал. Не смеялся над его мнением, музыкой, внешним видом, не стал говорить про то, что косвенно Фанти в таком отношении со стороны окружающих виновен сам... просто выслушал, дотащил до кладовки, устроил удобно. Давненько Фанти не встречал людей более неудачливых, чем он сам. И никогда - не озлобившихся при этом под ударами судьбы.
Может, Куциану силы давала любовь, а может, нянька в детстве на голову уронила, вот и вырос блаженненький. Фанти не собирался его об этом спрашивать и тем более осуждать. Точно так же, как Куциан не стал указывать на макияж.
Как к тебе, так и ты. Простое правило, которым Фанти старался в жизни руководствоваться.
Он играл во многих замках; встречал богатых отморозков и адекватных правителей; но никогда никто из них не опускался до его уровня, не водил с ним приятельства. Никто из них не стал бы тащить его пьяного в тихое место и устраивать поудобнее. И это было нормально и правильно, но заказчики так и не обретали в его сознании имен. Он не смог бы вспомнить их лиц... Чисто деловые отношения. Воспоминания о них выветривались из его памяти по мере того, как утекал из кошелька гонорар.
Когда Таль сказала прийти и очаровать принцессу, для него это было рутинной задачкой. В таких случаях достаточно сбряцать пару нот, рассказать историю; юных романтичных девочек так же, как и юных мальчиков, влечет дорога, а эльфисы - создания дороги. Потерянное в дороге семя, так и не пустившее корней - вот, что они такое.
