— Отчасти это так. Но глаза очень быстро меняют свой цвет. Все зависит от многих факторов. Ведь у людей все процессы в теле протекают по-разному, так же и у вампиров. Ничего удивительного. К тому же, нельзя отбрасывать и то, что почти все вампиры все-таки пьют поначалу именно кровь людей. Из всех, кого я знаю, только твоя подруга Розали не пробовала людской крови и еще пару вампиров — один из России и один из Египта. На этом — все. Если сдержишься, то пополнишь их коллекцию, — произнес Марк.

— А остальные Каллены? — удивленно начала я, а потом оборвалась на полуслове.

Конечно, Розали сама говорила об этом… Она сдержалась, а Эмметт — нет. Элис не скрывала, что поначалу питалась людьми, Джаспер — тоже. Сам Карлайл, несмотря на свой дар, не мог сдерживать себя в первый месяц после обращения. Не смог он проследить и за Эсми. Она тоже убила двоих или троих людей.

Я осознала вдруг, что и я могу не сдержаться. Я тоже могу убить. Это не могло не печалить.

Марк не мог не заметить моего расстройства.

— Белла, что случилось?

Правитель подошел ко мне, легко поднял меня со стула и обнял за плечи, — тихо, не расстраивайся, расскажи мне все.

Я тихо вздохнула и поделилась тем, что меня обеспокоило:

— Марк, я боюсь, что тоже не сдержусь. Боюсь, что убью кого-нибудь. А я так не хочу, не хочу! Я просто не смогу простить себя, если это произойдет.

— Но это вполне естественно для вампира, — печально произнес он.

— Я знаю, но не могу ничего поделать с собой, — я была готова разрыдаться от переполнившего сердце отчаяния.

— Белла, не грусти, я понимаю, что ты чувствуешь. Убивать людей для продления своей жизни, даже если ты и вампир — это отвратительно, я согласен. Это подло. Но если ты уже являешься вампиром, то ничего изменить уже нельзя, — тихо произнес он. — А вампиру действительно очень трудно не поддаться искушению. По крайней мере, первые пару лет следует быть очень осторожным. Вообще, я бы посоветовал держаться подальше от людей лет десять. Есть шанс, что, не попробовав ни разу крови человека, ты уже перестанешь смотреть на людей как на еду.

— Ты думаешь? — скептически спросила я, искренне считая, что Марк меня просто успокаивает.

— Конечно. Мне так много лет. И я с уверенностью говорю тебе это. Посмотри, ведь никто из Вольтури не бросается на людей на улице. И это притом, что мы пьем кровь людей. Мы уже привыкли, что вокруг нас люди, но пока их не привели к нам в зал — нельзя. Мозг за долгое время точно усвоил установку, и мы уверенны в том, что не набросимся на человека в неподходящем месте. Это как с едой в магазине. Пока не заплатил, кусать нельзя. Прости за сравнение, — он поморщился, видимо, вспомнив, что я-то все еще человек, и такие сравнения мне могут быть попросту неприятны.

— Все равно. Десять лет — это так долго… — разочарованно прошептала я и не думая успокаиваться.

— Ты выдержишь, Белла. Десять лет для вампира — сущий пустяк. Кроме того, не все они будут ужасны. Если выдержишь первые полгода после обращения и ни разу не попробуешь крови человека, то потом уже станет легче. Посмотри на Розали, она ухаживала за тобой столько времени, проводила с тобой дни и ночи, неотрывно. Не думаю, что она ухаживала за источником крови. Она спасала человека, — пояснил он.

— Тогда почему Джаспер набросился на меня, хотя прошло так много времени? — с сомнением спросила я.

— О, тут совсем другая история, — протянул Марк. — Он очень долго питался кровью людей, он знает разницу и принимает тот факт, что кровь людей, несомненно, гораздо вкуснее. Поэтому ему так трудно сдержаться. Но ты сразу привыкнешь к животной, а о людской перестанешь думать, ведь ты не будешь знать ее вкуса. Всегда легче отказаться от того, что тебе неизвестно. И так трудно добровольно отвергнуть то, что дарило тебе наслаждение. Понимаешь?

— Кажется, да… — нехотя согласилась я.

Да, Марк скорее всего прав. Вот только жажда от этого не уменьшится. От его слов мне не станет легче. Этот путь мне придется пройти самой.

— Я буду рядом и постараюсь удержать тебя от убийства. Если это так важно для тебя, обещаю, что не дам тебе шанса попробовать кровь человека, — пообещал он, глядя мне в глаза.

— Спасибо, — ответила я и поцеловала Марка.

Я была уверенна в нем и в его словах. Марку нет нужды обманывать или манипулировать мной. Если он сказал, что поможет, значит, он сделает все возможное. Но в первую очередь, это — моя битва. И я должна подготовиться к ней, чтобы не проиграть.

========== 13 ==========

***

— Можно? — со смехом проговорила я, стоя перед дверью в соседние покои.

Не было нужды ломиться в дверь, хозяин-вампир и без того знает, кто пришел к нему.

Дверь открылась, и Марк быстро впустил меня:

— Белла, проходи, любимая, — он поприветствовал меня почти невинным объятием и жестом указал на кресло.

— Ну? — уточнил правитель цель моего визита.

— Марк, я пришла, чтобы ты, если ты, конечно, не занят, рассказал мне еще о жизни новообращенных, — попросила я.

— Ах, да. Прости, засиделся с переводами, совсем забыл о наших уроках! Прости, Белла, прости, моя любимая, — начал сокрушаться он.

Хотя его улыбка говорила о том, что извиняется он скорее для проформы. Да я и не была в обиде. Марк — натура увлекающаяся, как и я. А интересным делом мы можем забыть обо всем мире!

— Марк!

Я попробовала возмутиться: мне было трудно привыкнуть к тому, что он постоянно называл меня любимой. Я краснела и смущалась с завидным постоянством. А Марк этому только умилялся. И на все мои возмущения мужчина лишь улыбался.

— Прекрати смущаться! Я люблю тебя, и ты для меня — любимая, — ответил он, намеренно выделив интонационно последнее слово.

Я покачала головой, улыбнулась, но ничего не ответила. Что я могла сказать? Марк знает, что я чувствую к нему, но я не решусь на этот шаг, не убедившись, что мои чувства — вечны.

Марк тоже промолчал. Я понимаю его. Ему обидно, что я не озвучиваю свои чувства. Но я верю, он мне простит эту слабость. Ну, по крайней мере, он не отступает и показывает мне, что я любима, при каждом удобном случае. А я, пусть и краснею, но в глубине души наслаждаюсь этим.

— Продолжим тот разговор? — спросил он.

— Да, мне очень интересно, — кивнула я, соглашаясь.

— Итак, Белла, ты узнала от Калленов о том, какой силой обладают вампиры. Хотя это и так очевидно…

— Это я догадалась, что Эдвард вампир, а уж потом мы с ним поговорили…

— Ну, продолжим…

Мужчина настроился на серьезный разговор и сразу перешел к делу. Я сразу поняла это и приготовилась слушать и запоминать.

— Бессмертие — это основное, что отличает человека и вампира. Иногда вечная жизнь может казаться фантастической мечтой, загадкой, необъяснимой и желанной, особенно пока ты еще человек. Есть так много людей, которые были бы готовы ради бессмертия на что угодно в этом мире… Но я уверен, большинство вампиров, даже если и хотели вечности, рано или поздно жалеют о ней. Вечность губит… — печально проговорил Марк и отвернулся к окну. Я поняла, что он говорил из самой глубины души. Задумчиво, словно вслух разговаривая с самим собой, правитель продолжил. — Бессмертие обесценивает все вокруг. И начинает именно с человеческой жизни. И вовсе не потому, что мы убиваем людей, чтобы пить их кровь, нет. Проблема в том, что со временем прежние радости угасают, ты развиваешься, становишься все умнее, все способнее, а мир — не успевает за тобой. Ты идешь вперед, линейно, а человеческая жизнь движется по кругу, может, немного по спирали вверх… Но им никогда не догнать нас. Тебе хочется открыть что-то миру, явить себя, показать свои знания и опыт, но мир не готов, миру это не нужно. И остается только одиночество и пустота холодного тела. Именно это, в основном, отдаляет человека и вампира, а вовсе не сверхскорость, особые таланты, сила и прочность тела. Они, конечно, замечательны, но как нечто второстепенное. Ты восхищаешься ими до поры до времени. А потом привыкаешь и становишься собой, и больше не чувствуешь этой разницы, по крайней мере, если находишься в обществе других вампиров, как у нас в клане. Но это, с другой стороны, не так-то и плохо… — объяснил он.