Будь Вольтури такими, как про них говорили, разве были бы Каллены в этом мире? Разве позволили бы им питаться животными, расширять раз за разом семью?! Все это Калленов не интересовало…
Быть уверенным в своей непогрешимой святости легко. И думать при этом не надо. Удобно.
***
Я уныло разглядывала неровные горные хребты, окружающие место нашего ночлега, и часто переступала с ноги на ногу. То ли от нервов, то ли от холода. И хотя на дворе давно стоял апрель, и погода теперь радовала нас теплыми деньками все чаще, здесь, среди горных вершин, было холодно. Да и снежная буря, отбушевавшая всего пару часов назад, опустила столбик термометра окончательно.
В том, что мы здесь, не было ничего хорошего. Мы пытались оттянуть этот момент, но кто нас спрашивал? Виктория, обезумев от жажды мести, не считалась ни с кем. Боже, она обратила целую толпу случайных людей, и все вместе они убили еще больше народу… И все лишь для того, чтобы добраться до меня. Не много ли чести и вампирских щедрот для меня, простой смертной?
Виктория не знала, что ее планы уже известны, она надеялась застать нас врасплох. Собственно, мы рассчитывали на то же самое. Я хотела верить словам Джаспера о том, что оборотни станут неприятным сюрпризом для новорожденных.
Ох, как же я волнуюсь! Так сильно, что голова идет кругом, и желудок уже скрутился в узел. Тошнота так и подступает к горлу. Так, спокойно, Белла… Спокойно, все получится. У меня нет оснований не доверять Эдварду или Джейку, всем Калленам.
Ах, о чем я вообще думаю, они практически моя семья! Они обязательно защитят меня, а стая им поможет. Но я боюсь не за свою жалкую человеческую жизнь. Я боюсь за Эдварда. И хотя я знаю, что я в миллионы раз более хрупкая, да еще и при моей неуклюжести… Я все равно боюсь, что Виктория доберется до него, до нас. Перед ней у Эдварда нет физических преимуществ: ее тело не менее прочное и сильное.
Я вновь и вновь возвращаюсь к этому и к своим страхам. Сколько можно? И, хотя я мысленно обрываю себя и начинаю думать на другую тему, я невольно возвращаюсь обратно. Просто не получается думать о чем-то постороннем. Невыносимо. Скорее бы все случилось. Скорее бы все закончилось. Пожалуйста.
— Она здесь, я слышу ее мысли! — взволнованно проговорил Эдвард.
О нет, нет, как? Она идет к нам? Значит, на поле ее нет, она догадалась! Что же теперь будет?
— Она не одна! — добавил Эдвард, не дав мне справиться с предыдущей волной ужаса.
Только не это. Эдвард! Ему придется драться не только с Викторией. Он ведь погибнет! Лучше бы умерла я, лучше бы меня убили там, в Вольтерре, отпустив моего любимого. Нет, лучше бы меня сбил тот грузовик на стоянке школы, лучше бы я не приезжала в Форкс. Тогда я не испортила бы Эдварду жизнь… Но я делаю только хуже и хуже, усугубляю ситуацию каждый раз. Я знаю это. Знаю, что могу только мешать и путаться под ногами, ведь толку от меня никакого. Но я просто не перенесу, если он погибнет, если погибнет кто-то из Калленов. Я просто умру. Наверное, мне вовсе не стоило появляться на свет, ведь я приношу только одни страдания.
Дефектная. Ненужная. Лишняя. Так было всегда. Если бы не я, мои родители не терзали бы друг друга на протяжении трех лет после развода, пытаясь поделить меня. И Чарли, и Рене любили меня, но я явно была обузой на пути в новую жизнь. Я чувствовала это постоянно, глядя на каждого нового маминого ухажера, когда она уходила вечером, а меня оставляла с бабушкой. Мне было около девяти, когда мама поняла, что меня можно уже оставлять одну, когда осознала, что ей почти тридцать, и молодость уходит, когда она решила, что хочет замуж. Но мало кто не убегал от нас при первой же возможности после знакомства со мной. Я мешалась и не давала маме строить ее жизнь.
Нет, она, конечно, ни разу не попрекнула меня, но это было понятно и без слов. Ровно в тот момент, когда она плакала из-за очередного сбежавшего Джорджа или Мэтта. В эти минуты она корила себя за ошибку молодости, за ранний брак, за раннюю беременность. Она расстраивалась и боялась, что старость не за горами, и у нее она будет одинокой.
Ситуация с Чарли была не лучше. Мы мало и редко виделись с отцом. Мало знали друг о друге. Когда я выросла, стало неловко подолгу находиться рядом, да и не о чем было разговаривать. Не о парнях же! К тому же, когда я приезжала к нему на пару недель раз в году, он, конечно, был рад, но вовсе не спешил менять весь свой быт из-за моего приезда. Его жизнь была, увы, одинокой, но крепко устоявшейся, и я не смела мешать ему, путать его планы, появляясь лишь раз в год. Ведь я всегда уезжала. И это было бы нечестно с моей стороны. Втайне я всегда думала, что, возможно, не ошибись они тогда с мамой, отец женился бы впоследствии на хорошей и доброй женщине, завел бы большую семью, как он всегда и хотел… Слишком сильно Чарли обжегся впервые. Лет в пятнадцать я поняла, что отец до сих пор любит маму, и никакая другая женщина ему просто не нужна.
А что, если б меня не было? Они бы не сыграли спешную свадьбу по… Сами понимаете, по какой причине! Не начали бы быт с бухты-барахты… Они бы встречались лет пять, закончили учебу, дарили бы друг другу улыбки и любовь. Возможно, тогда, повзрослев, они приняли бы естественное и взрослое решение связать свои жизни и стали бы счастливы. Да, уже без меня. Ну и что?
Вдруг что-то рыжее мелькнуло передо мной и тут же резко пропало. И я поняла, что это Виктория. Все мысли и стенания сразу покинули мою голову, и я уже не могла думать ни о чем, только смотреть на схватку Эдварда с Викторией и еще кем-то. С ней пришел какой-то парень. Сначала Эдвард уворачивался, читая мысли противников. Но его дара было мало. Ничтожно мало!
Вампирша была очень хитрым врагом. Эдвард просто физически не мог защитить меня от их обоих и при этом победить. Как только он подбирался к женщине, ее сообщник бросался ко мне, и Эдварду приходилось нападать на него, вместо того, чтобы покончить с рыжей. Ужасно. Это было ужасно…
Хотя нет. Ужасно стало в тот момент, когда я осознала, что любимый проигрывает. Виктория и ее друг уже поставили Эдварда на колени и собирались расправиться с ним. Меня трясло от ужаса. Мысли то замедлялись, то ускорялись, и, мне казалось, что все это происходит не со мной. Все это неправда. Какой-то бред, просто кошмар, а я лежу сейчас в своей кровати и сплю, а Эдвард стережет мой сон. Виктория смотрела на меня, прямо в глаза. Она тянула, наслаждаясь нашей беспомощностью. Она смеялась, и ее смех резал мое сердце, мою душу.
— Нет! — закричала я, приходя в себя.
Мой собственный крик отрезвил меня. И я мгновенно поняла, что это не сон, это реальность! Эдварда сейчас убьют на моих глазах. Что может быть хуже? Нет. Нет, я должна что-то предпринять. Должна! Я напрягла мозг в попытке что-нибудь придумать, как-то помочь любимому.
«Третья жена не обладала силой воинов. Не было волшебства. Мужеством…» — проплыли в голове слова Билли.
Конечно. Кровь! Моя кровь. Я могу помочь Эдварду. Теперь мой черед его спасти, и я смогу. Я оторвалась от кровавых глаз Виктории и стала искать что-то острое. Камень, небольшой осколочек, оторвавшийся от скалы, совершенно серьезно намеревался стать моим спасением. Я полоснула им по руке, и в воздухе разлился металлический аромат моей крови. Виктория и ее компаньон отвлеклись. Хорошо. Просто замечательно.
И вот, ее друг не выдерживает первым и бросается ко мне. Но Эдвард, уже освобожденный от захвата, резко схватил его за горло и в один миг оторвал ему голову. Виктория бросилась на Эдварда, но их схватка не была долгой. Рыжая была просто в бешенстве, что не давало ей принимать тактически правильные решения. Очень скоро мой любимый оторвал ее голову и бросил в снег. Все закончилось! Я бы танцевала от счастья, если бы не мировая усталость, вдруг сразившая меня. Хотелось спать. Эдвард молча подошел и поцеловал меня, также молча перевязал мою руку. Мы сожгли тела двух вампиров и просто стояли, прижавшись друг к другу. Я думала о том, что теперь, когда с Викторией покончено, наверное, все будет хорошо. Больше никто нам не помешает. А через пару минут мои мысли оборвал прибежавший большой коричневый волк:
