– Какой старый приятель? – я был крайне удивлен. Откуда здесь взяться моим приятелям, если их у меня никогда не было?

– Шип. – Умин потер висок. – Если Вы не знаете его...

– А-а-а! – я с облегчением улыбнулся. – Аландар Делун Пиккья. Ну какой же он приятель? Семья наняла его присматривать за мной.

– Семья наняла? – взгляд кабатчика стал неприятно цепким. – Ну-ну... может быть и семья. Ну, что? – он вновь широко улыбнулся, – Подать Вам пилав?

– Давай свой пилав! – я решительно махнул рукой. – Не скоро теперь я вернусь к твоим лакомствам.

– Что так? – встревожился Умин, сноровисто расставляя глубокие чашки с крупно нарезанными помидорами, присыпанными перцем и кинзой, и шариками катыка с диким чесноком, блюдо с белыми лепешками, раскаленный чайничек густого зеленого чая, терпкого и вяжущего рот.

– Мы с наставником отправляемся в путешествие. Как положено «приличным мальчикам из приличных семей», – почти дословно процитировал я Учителя Доо.

– О-о-о! – кабатчик с детским восторгом всплеснул руками. – Вот так, в настоящее путешествие? Как знаменитые географы Истахри и Баттута?

– Не за границы ойкумены, увы. В неизведанные дали, не изведанные только мною. Наставник обещал показать жителей империи Янгао не с высоты паланкина.

Я с наслаждением вдохнул аромат шафранных зернышек риса и баранины, парящий с плоской тарелки, чудесным образом возникшей перед носом.

– У Вас мудрый учитель, – серьезно отозвался Умин, наливая чай в пиалу. – Держитесь его, молодой господин, – он наклонился поправить безупречно расправленную на моей груди салфетку и шепнул. – А от Шипа держитесь подальше, не нравятся мне его вопросы.

– Э! Кто это у нас здесь?

– Тарук, зайчик мой...

– Давно не виделись, парень! – в маленький зал кабачка ввалилась компания старых знакомых. Ло Лита сияла. Суфьян ад-Фатых и Иизакки поддерживали ее под локотки, помогая снять щегольский плащ, опушенный выдрой – как раз для дождливой погоды. Почтенный торговец водой щеголял недавно отпущенной короткой бородкой, а гончар несколько потолстел и посвежел ликом. Нет, не могу таить на них обиду.

– Приходи к нам за стол, дорогой, – ворковала Ло Лита, а ее сопровождающие согласно кивали, – как покушаешь. У тебя для нас всех будет тесно, а поболтать хочется.

Иизакки многозначительно потряс стаканчиком, в котором бряцали кости.

– Всенепременно, уважаемые, – я шутливо приложил ладонь к груди.

– Но-но! – погрозила она пальцем и рассмеялась. Искусно растрепанные кудряшки забавно запрыгали по прикрытым кисейной шалью плечам. – Какие могут быть церемонии между своими!

«Своими»? Я свой? Оч-чень интересный поворот событий. Меня что же... приняла община? Ад-Фатых, сопровождая спутницу к заранее накрытому столу, обернулся и подмигнул, а Иизакки смущенно улыбнулся. Вот дела-а-а... Значит, я вовсе не испортил отношений с уважаемыми жителями квартала Ворон? Это радует. В детстве моим любимым литературным персонажем был удачливый Марати Сью, виртуоз игры на рояле, но не думаю, что он хоть раз чувствовал себя настолько уютно, как я сейчас.

Утром посыльный принес от портного два увесистых свертка – прибыло наше походное снаряжение. Белье из тонкого белоснежного шелка было не столько капризом изнеженных аристократов, сколько насущной необходимостью, предохраняющей от вшей и блох, которых легко можно нахвататься в дороге. Широкие серые штаны-таоку, состоящие из отдельных штанин, крепящихся к поясу завязками, служили настоящими чехлами для нательной одежды, прикрывающими ее, чтобы ненароком не нарушить правил приличия. Легкий, еле заметный глазу рисунок из падающих кленовых листьев добавлял изысканности и им, и короткой куртке с круглым воротом и широкими рукавами. К куртке и таоку прилагались наручи и гамаши из крепкой, хорошо выделанной рыжеватой кожи, утягивающие широкие рукава от запястья до локтя, а штанины – от щиколоток до колен. Глубокого зеленого цвета халат был нарочито скромен, но качество ткани говорило само за себя – мягкая, но прочная, она прекрасно держала форму и оберегала не только от холода, но и небольшого дождя. К широкому кожаному поясу были заранее подвязаны шелковые шнуры для крепления полезных в пути мелочей: ножа, огнива, кольца для лука, пенальчиков для кисти и игл и, конечно же веера-тешаня. Темно-зеленым был и широкий шелковый шарф, которым полагалось повязывать голову для защиты волос от пыли и солнечных лучей. Этим же целям служила коническая шляпа из соломки, предоставляющая тень лицу и плечам. Я был полностью удовлетворен искусством портных – одеяние нигде не морщило, не давило, а с помощью системы подвязок и шнуров прекрасно регулировалась по размеру и подгонялось по фигуре. К тому же оно было просто красивым. Надеюсь, быстро вырасти из него не получится.

Последними моему придирчивому исследованию подверглись башмаки в форме гриба «серебряные ушки», идеальные для странствий. Толстая мягкая подошва, удобный охват стопы... сапожник тоже прекрасно поработал!

Наставник с не меньшим интересом перебирал свой комплект одежды, выполненный в нескольких оттенках коричневого – от песочного к шоколадному. Таоку и куртку украшало изображение колышущихся камышей, кожаные детали комплекта были окрашены черным и проклепаны бронзой. Элегантное решение.

– Завтра с утра, – Учитель Доо отвел глаза от кучи наших замечательных вещей. – собираемся в дорогу и, если позволит Судьба, двинемся в путь. Пора.

Я согласно кивнул.

...Стены из грубо обтесанных каменных блоков закрывали большие диковинные картины, искусно вышитые на толстой ткани. Примитивные цветы, странные зверушки и мечтательные рептилии в длинных одеждах, изображенные на вышитых полотнищах, прикрывавших стены, смягчали суровость помещения, в котором царил массивный стол, застланный куском яркой ткани. На серебряном блюде покоился запеченный окорок. Из глиняных мисок задорно топорщились луковички и ароматные травы. Над бортами плетеной корзины горбились ноздреватые ломти черного хлеба. Квадратная бутыль из толстого стекла извергала темное вино в серебряные кубки. В массивных жестких креслах устроились со всеми удобствами старший дежурный по Первому Центральному округу и его начальник. Жарко пылал огромный камин, занимающий почти всю стену.

– Ну и как дела, – примицерий дефенсоров Иниго отхватил вынутым из-за голенища сапога кинжалом пласт окорока, – у нашего поднадзорного?

– Весьма, весьма, монсеньор... – Балькастро с удовольствием глотнул из кубка и поковырял когтем в зубах. – Учитель Доо знатно натаскивает мальчугана. Вот только это их глупое якобы боевое искусство... Воин с веером! Какой позор!

Иниго раскатисто захохотал:

– А ведь я помню, как этот самый Доо гонял своим глупым веером одного заносчивого аколита, не придумавшего ничего лучше, чем высмеивать гостя.

Дефенсор фыркнул и хрумкнул луковичкой:

– Ну, пару раз я его все же достал своим мечом. Верткий... Кстати, – он отправил в пасть пласт мяса и манерно вытер пальцы о лежащий рядом клочок ткани, – скоро эта головная боль покинет нас и отправится в странствие. Скорее всего, на юг, вслед за уходящим летом.

– Присмотреть бы за ними... – Иниго почти нежно извлек из толстого горлышка бутылки пробку из дубовой коры и с удовольствем вдохнул аромат вина. Насыщенный бордово-синий напиток мягко скользнул в бокалы. – Марийон-нуар... три по десять лет выдержки – ты еще пешком под стол ходил... великолепно! Доо и его ученики всегда доставляли нашему миру немало хлопот. Я попробую объяснить нюансы ректору Лиматоле...

– Не надо, монсеньор. Я уже отправил послание дефенсору Фьеско, старшему дежурному по Южному округу. Он ответственный малый, проконтролирует их перемещения в лучшем виде... Что это? – Балькастро подобрался.

– Где? – насторожился и Иниго, также потянувшись лапой к рукояти меча.

– Уф... – откинулся на спинку кресла подчиненный, возвратив ножны на край стола. – Показалось, что у камина сидит хитрый элуру нашего мальчишки... Привидится же.