Первая декада декабря была наполнена новой организационно-строительной работой. Но энергетический заряд от хороших новостей и радостных планов позволял Вере Яновне и Андрею Петровичу легко справляться с этой работой. Вера успешно сдала научные отчеты в своем институте и получила весьма одобрительные отзывы от коллег и руководства. И премия за работу была достойной. Удалось ей также найти хорошего подрядчика для быстрого строительства двух намеченных корпусов. Уже 10 декабря (до больших морозов) началась заливка фундаментов.

Андрей тщательно знакомился с предлагаемыми строительными материалами. Решил выбрать для стен оцилиндрованное бревно. Отопление — теплый пол. Предусмотрел буквально все целевые назначения помещений: и высокие окна в мастерских художников, и звукоизоляцию и вентиляцию и т. д., и т. п.

В один из таких заполненных заботами дней, а именно 12 декабря, ужин неспешно перетекал в вечернее традиционное чаепитие. Чаще этот час сопровождался игрой в лото, музицированием и легкой беседой, но иногда, как сегодня, вдруг закипали интеллектуальные споры «широкого профиля».

Сергей доказывал Ирине, что умение видеть и воображение — разные вещи как ум и талант.

Вера Яновна, испытывая, очевидно, муки творчества в работе над своей новой книгой, рассуждала, что истинное искусство не должно стремиться к оригинальности, новизне, «приросту смысла». Горячо говорила:

— Любой глубокий творец должен учиться и учиться канону своего ремесла, желать быть более учеником, нежели учителем, тем паче «просветителем»!

Андрей Петрович спокойно еще раз обозначил свою позицию по этому каверзному, скользкому вопросу:

— Глубина знаний и профессионализм, очевидно, необходимы. Но творчество рождается и живет исключениями, а не правилами. Главное — не возгордиться!

— Помните, дети мои, и о том, что по-разному звучит фраза: «Голубчик, да вы начали следить за собой!», сказанная стилистом и психотерапевтом, — сказала Мария Родиславовна.

Все рассмеялись.

— Позвольте пояснить, — продолжила она. — Вчера на канале «Культура» митрополит Илларион исполнял и дирижировал фуги Баха. Пусть это будет канон. Но исполнял он это в католических и лютеранских храмах! Это пока следует определить как исключение.

У Верочки раздался звонок:

— Да, Александр Владимирович… Да… Как? Ой! — она обвела счастливыми глазами сидящих в гостиной. — Да, я все поняла… Передам… Отзвонюсь…

Когда разговор был закончен, Вера Яновна наклонила голову и начала рассматривать то ли свой живот, то ли искать пятно на платье.

Растерянно произнесла:

— Дресс-код, а как… когда успею?

— Ты чего бормочешь себе под нос, внученька? Чего заполошённая такая сделалась вдруг? — спросила бабуля.

— Мне срочно нужно новое красивое платье! И «живот» уже виден… Господи, что я «несу»?!

Из глаз Верочки посыпались бриллиантовые огонечки, щечки и крылья носика привычно и мило задрожали, спина выпрямилась и она торжественно сказала:

— Меня и Андрея приглашают в Рим! Александр Владимирович представил нам имя великого магистра прошение о рассмотрении вопроса создания в нашей усадьбе фамильного командорства. Вопрос будет рассматриваться 21-ого декабря. На 19-е декабря он купил нам билеты. Просит сообщить дату обратного вылета, но не ранее 25-ого декабря. В Европе католическое Рождество, большое скопление народу, особенно в столицах. Но, главное, он просит привезти ему наш вариант проекта о целях, задачах командорства, видах и объемах планируемых работ сроком на год. И подробно о кадрах и кадровой политике. Прежде всего имеется ввиду наличие (или появление при создании фамильного командорства) не менее двух рыцарей. Пока и не более двух. Нам нужно срочно все обсудить. Я предлагаю кандидатами в члены Мальтийского Ордена бабулю и Андрея.

Речь произвела сильное впечатление.

— Возражаю против своей кандидатуры. Прошу принять самоотвод, — решительно высказалась пани Мария. — И вообще, друзья, негоже столь значительную и радостную для нашего рода, для нашей усадьбы новость нагружать выборами. Да и должно быть всем очевидно, что кандидаты эти — Вера Яновна и Андрей Петрович.

— Молодец, бабуля! — поддержала Иришка.

— Иришенька и Сережа, прошу вас: поиграйте нам на рояле. А мы посидим и послушаем. Посидим и послушаем тихо, будто в храме. А завтра утром сочиним проект. Да и что там сочинять — мы уже строим!

Андрей Петрович сидел, слушал музыку и рисовал что-то фломастерами на листе картона, положенного на колено.

Перед сном он показал Верочке свой рисунок.

— Такое платье ты хотела? Говорила, что скоро будет повод. Повод есть!

Та всплеснула руками.

— Да ты еще и талантливый модельер! И чуткий к… деталям. Ты угодил мне на 100 процентов. На 200!

Платье свободное, длинное с длинными расклешенными рукавами. Спереди и сзади ткань голубого цвета, по бокам, подчеркивая талию, вставки из темно-синей ткани. И, как этого хотела Вера, по кайме рукавов и подола, нашиты серебром белые лилии. На правой груди брошь с совой, подаренная Андреем.

— Завтра, как раз, Ева Ивановна приедет в усадьбу, посмотреть бабулю. Она не только толковый врач, но и прекрасная портниха. За пять дней сошьет! Главное: найти ткани. Попрошу Иришку завтра утром, пока мы напишем проект, съездить в Питер, подобрать и купить. И тебе послезавтра нужно купить одежду и обувь. Съездим вместе. Давай спать, дорогой. С такой новостью как сегодня, нужно переспать. Утро вечера мудренее.

— Да. Эта новость — поворот и… горизонт!

… Утром 20 декабря Александр Владимирович Деев сидел у себя в кабинете и читал проект фамильного командорства, что привезли в Рим Вера Яновна и Андрей Петрович. Те в это время смотрели в окно на площадь Св. Петра. Или на рабочий стол посла: идеальный порядок, папки аккуратно сложены; лампа, знаменитая, 35 лет путешествующая по миру вместе с хозяином. Стены во всей резиденции и в кабинете украшены гравюрами и репродукциями. Две большие картины с видами Петергофа и Гатчинского Дворца над диваном в углу кабинета.

— Андрей Петрович, вот посмотрите, пожалуйста, пока мы с Верой Яновной немного поработаем с вашими предложениями.

Он передал Андрею три папки, с которыми тот ушел на диван. Открыл первую из них с надписью «Интернет-психология: бездуховность и морально-нравственная апатия». Это материалы к будущей международной конференции. Вторая папка озаглавлена «Картины на Библейские сюжеты из музеев Ватикана и России». Это по поводу предстоящей совместной выставки. Третья-планы выступлений российских хоровых коллективов в католических храмах Европы и ещё какой-то странный листок!

— Да-да, прочтите. Это вам, — Деев, разговаривая с Верочкой на итальянском и на итальянском, естественно, составляя ответственный документ, мог замечать косвенные, касательные детали и события.

На листке отксерокопированы выписки из каких-то, видимо, секретных архивов. Содержание этих, буквально 30 строчек, разрозненных на десяток абзацев из разных документов, глубоко задели душу и ум Андрея Петровича. Эти пробелы в его родословной не давали покоя ему, историку. Теперь он знал что его прадед, из польских дворян, был в ближнем кругу Дзержинского и выполнял его специальные поручения в Германии, Польше, Прибалтике и Финляндии. В 1940 расстрелян. Дед, тоже партиец и командир Красной армии, в самом начале войны попал в плен к немцам. По некоторым данным НКВД остался жить после войны на территории Австрии. Мысли Андрея улетели так далеко, что он не слышал обращенных к нему слов посла.

— Извините, Александр Владимирович. И спасибо большое за сведения о моих… Мне это было важно.

— Пожалуйста, Андрей Петрович, — он взял листок из рук Андрея и поджег его зажигалкой над пепельницей. — А я говорил, что ваши с Верой Яновной предложения будут весьма убедительны для Ватикана и Ордена. И идея с Центром творчества юных отлично вписывается в задачи Церкви о воспитании детей и молодёжи. И целительный Центр по психолого-психиатрической… поддержке пожилых (да и не очень пожилых) россиян (да и не очень россиян) нам важен! Я думаю, здесь, в Риме вопросы решатся положительно и быстро. А вот в России…