«Может, мне стоит задать ей вопрос?» – послал он встревоженную мысль Наде. Что угодно, лишь бы Вивиан заметила его.

– Ватт, это не формат интервью, – заметила Надя.

Очень скоро на кафедру взошел представитель от Стэнфорда, прокашливаясь перед речью.

Ватт вскочил со стула и, чертыхаясь, стал пробираться к выходу.

«С ума сошел?» – одними губами проговорила Синтия, когда он оказался рядом с ней. Но сейчас Ватта волновало лишь одно: он хотел поговорить с Вивиан. Стэнфорд был всего лишь запасным вариантом.

Не обращая внимания на укоризненные взгляды окружающих, Ватт вылетел за двойные двери аудитории и завернул за угол коридора, ведущего к выходу из школы.

– Мисс Марш! Подождите!

Женщина остановилась, положив руку на дверь и изогнув брови. Что ж, по крайней мере, его запомнят.

– Должна сказать, редко кто бегает за мной из аудитории. Все-таки я не знаменитость.

Ватту послышались нотки любопытства в голосе Вивиан, но он не был уверен на все сто.

– Я с детства мечтаю поступить в МТИ, и я просто… очень хотел поговорить с вами.

«Имя!» – крикнула Надя.

– Ватзан Бакради, – представился он, протягивая руку.

Вивиан ответила на рукопожатие.

– Ватзан Бакради, – повторила она, устремляя взгляд внутрь.

Ватт понял, что профессор просматривает на линзах его досье. Моргнув, женщина снова сосредоточилась на нем:

– Вижу, вы участвовали в летней программе юных инженеров, по стипендии. И повторно вас не пригласили.

Ватт вздрогнул. Он знал, почему его не позвали, – преподавательница поймала его на создании нелегального квантового компьютера. Конечно, она обещала не выдавать Ватта полиции, но эта ошибка дорого ему обошлась.

Надя вывела на линзы информацию по Вивиан, но это мало чем помогло: Ватт узнал лишь, что она выросла в Огайо, изучала психологию и имеет диплом бакалавра.

Профессор ждала от него ответа.

– Та программа была четыре года назад. С тех пор я многому научился и хотел бы вам это доказать.

Вивиан склонила голову набок, принимая от кого-то импульс-вызов.

– Я разговариваю со студентом, – сказала она своему собеседнику, возможно ассистенту. – Знаю, знаю. Секундочку.

Когда она завела за ухо прядь волос, Ватт заметил на ее запястье дорогой наручный компьютер из платины. Что же она на самом деле думала о Ватте, спустившись на двести сороковой этаж на собрание, пусть и специализированной школы? Неудивительно, что она спешила уйти отсюда.

– Мистер Бакради, почему вы выбрали МТИ?

Надя высветила основные принципы института и текст их миссии, но Ватт не хотел выдавать заготовленный ответ.

– Из-за микросистем. Я хочу работать с квантами, – дерзко ответил он.

– Вот как. – Профессор оценивающе взглянула на него, и Ватт понял, что сумел ее заинтересовать. – На эту программу, знаете ли, претендуют тысячи абитуриентов, но попадают лишь двое за год.

– Знаю. Но это очень важно для меня.

«Мой единственный шанс», – подумал Ватт, адресуя Вивиан свою самую очаровательную улыбку: такими он обольщал девушек во время их с Дереком совместных приключений.

Профессор чуть смягчилась:

– Вы когда-нибудь видели кванты? Знаете, насколько они мощные?

«В данной ситуации лучше солгать», – предложила Надя, но Ватт предпочел уклониться от прямого ответа.

– Знаю, что их осталось немного, – сказал он.

Кванты были в НАСА и Пентагоне. Ватт подозревал и о существовании нелегальных и незарегистрированных квантов – таких как Надя, – но правительство вряд ли призналось бы в таком.

– Мне кажется, их должно быть больше. Есть много мест, где очень бы пригодился квантовый компьютер.

«Например, у тебя в голове? Ватт, включи мозг», – одернула его Надя, но он не слушал.

– Сейчас мы нуждаемся в них больше, чем когда-либо. Можно провести революцию в мировом сельском хозяйстве, искоренить бедность, можно избежать непоправимых катастроф, терраформировать Марс…

Собственный голос громко звучал у Ватта в ушах. Он понял, что Вивиан настороженно смотрит на него, и затих.

– Ваши слова сродни лозунгам писателей-фантастов прошлого века. Боюсь, мистер Бакради, такие взгляды нынче не очень популярны.

– Я считаю, – Ватт нервно сглотнул, – что катастрофы две тысячи девяносто третьего года с участием искусственного интеллекта можно было избежать. Он не виноват. Систему безопасности кванта установили ненадежно, проблема в программировании ядра…

Когда кванты были легальными, их всех программировали с основополагающим условием: квант не мог совершить какое-либо действие во вред человеку, невзирая на другие команды.

– Он? – удивленно повторила Вивиан.

Ватт запоздало понял, что говорил о компьютере как о человеке и замолчал. Профессор вздохнула:

– Должна признаться, буду с нетерпением ждать возможности лично просмотреть вашу заявку.

Она вышла за порог школы и села в ожидавший ее ховер.

«Надя, и что нам теперь делать?» – подумал Ватт в надежде, что у нее найдется блестящее решение: она подмечала детали, которые мог упустить он.

«Ты можешь сделать только одно, – ответила Надя, – написать самое сногсшибательное сочинение, которое Вивиан Марш когда-либо читала».

– Вот ты где, – выдохнула Синтия, когда Ватт приблизился к их шкафчику.

На самом деле он принадлежал Синтии. Ячейка Ватта находилась в конце по коридору в крыле искусств, но поскольку он никогда не ходил в том направлении и не носил с собой много вещей, то привык пользоваться шкафчиком Синтии.

Дерек, его лучший друг, уже стоял здесь с хмурым видом:

– Дружище, что случилось? Синтия сказала, ты сбежал с собрания?

– Я хотел поговорить с представительницей приемной комиссии МТИ, пока она не ушла.

– И что ты ей сказал? – спросила Синтия.

Дерек покачал головой и пробормотал что-то вроде: «Можно было догадаться».

– Не уверен, что все прошло гладко, – вздохнул Ватт.

Синтия сочувственно посмотрела на него:

– Мне жаль.

– Что ж, зато твои шансы увеличатся, если я провалюсь, – ехидно проговорил Ватт.

Он всегда прибегал к сарказму в целях самозащиты.

– У меня бы и мысли такой не возникло, – с обиженным видом ответила Синтия. – Я надеялась, что мы оба поступим в МТИ. Здорово оказаться так далеко от дома с кем-то знакомым…

– А я буду приезжать и доставать вас! – жизнерадостно сказал Дерек, обнимая их за плечи.

– Классная идея, – неуверенно сказал Ватт, глянув на Синтию.

Он и понятия не имел, что у них одна мечта. В самом деле – здорово вместе идти на занятия по припорошенному листьями студенческому городку, работать по ночам в лаборатории, обедать в огромной сводчатой столовой, которую Ватт видел по Инету.

Но что делать, если пройдет только один из них?

«Все будет хорошо», – заверил себя Ватт. Но интуиция подсказывала: и эта сторона его жизни не столь радужна.

В последнее время он как магнит притягивал неудачи.

Близился вечер. Райлин Майерс склонилась над сканером кассы, считая минуты до конца своей смены в «Эрроукиде». С работой ей повезло: здесь платили больше, чем на монорельсовой станции, да и график был лучше, но время тянулось мучительно медленно.

«Эрроукид», розничный магазин детской одежды, находился в торговом центре пятисотого этажа манхэттенской Башни. Раньше Райлин не бывала в подобных магазинах. Сюда табунами стекались родители со средних этажей: в разноцветных спортивных штанах, за руку с малышами, с плывущими возле них колясками на невидимых магнитных поводках.

Райлин осмотрелась, вбирая головокружительный калейдоскоп звуков и цветов. Из колонок орала поп-музыка. Воздух был пропитан приторно-сладким запахом самоочищающихся подгузников «Эрроукид». На каждой полке грудами валялась детская одежда – от ползунков пастельных тонов до платьев для девочек-подростков, – и все с изображениями стрел[2]. Джинсы для малышей с вышитыми стрелами, футболки с принтами. Даже на одеяльцах светились крошечные стрелочки. У Райлин уже рябило в глазах.