Ульяна вздохнула. Достала платок из кармана. Вытерла набежавшие слезы.

— А дальше перестройка. Разруха. Денег нет. Но занавес пал. Мы тогда чуть ли на черном хлебе и воде не сидели. Зарплату не платили. Пенсию давали мизер. И тут приезжает Алекс. Нашел меня в моей глуши. А я ведь тогда мимоходом сказала откуда я родом. Вот и приехал меня искать. Не забыл. Бабушка его увидела, и сказала, что понимает меня. Мол, была бы помоложе, сама бы с ним замутила танцы танцевать. Он меня звал с собой, а я не поехала. Чего я там у него забыла? Может побоялась, что там не приживусь. Тут то все привычное. Алекс сюда переехал. Как-то у него в руках все горело. Вот умел человек деньги зарабатывать. И машина появилась, и дом купили. Юрку женили. Пятнадцать лет мы вместе прожили. Счастливо жили. Любили друг друга. А потом… Потом пожар случился. Я оператором в ночную смену работала. Меня дома не было. Юрка со своей цапанулся, к нам ночевать пришел. Замкнуло проводку. Они ночью и погорели. Один Лешка выжил. Только его огнем сильно покусало. А Юрка с Алексом там остались. Думала сама умру, когда узнала. А как умирать, когда сын в реанимации? Когда внучок маленький? Помочь вырастить надо же. Так и стала жить дальше. Каждый день Алекса вспоминаю. Но пока туда меня не забирают. Значит здесь еще нужна.

— Ты смелая и сильная женщина. Столько всего пережила.

— Поэтому и говорю, что унывать нельзя. Все в жизни еще наладиться. Жизнь же как зебра черно-белая. Кстати, интересное сочетание.

— Ульяна, можно ведь было ребенка на мужа записать, а потом развестись. Тогда к матерям-одиночкам плохо относились

— Ага, а как бы я объяснила ему, что у него ребенок черный родился? — Хмыкнула Ульяна. Мои брови невольно поползли вверх. — А я не сказала, что Алекс чернокожий был, как сапог? Негр, короче. Лешка посветлее, но видно, что в папу пошел.

Месяц пролетел не заметно. Я сама не поняла, как мы начали ходить к Ульяне каждый день после работы. Для Егора это было полезно. Он оживал в ее сказочном домике. А мне нравилось учиться. Ульяна была кладезем все возможных знаний. Я помогала ей варить варенье из ягод, закрывать компоты, солить огурцы. У нее я научилась доить коз. Вначале было страшно, а потом даже интересно. Мы делали творог, пекли пироги. Вкуснее пирогов, чем у нее я еще не пробовала и наверное никогда не попробую. Теплые дни летели с невероятной скоростью. Я специально делала как можно больше, чтоб вечером прийти домой и упасть в кровать. Но как бы я не уставала, как бы запрещала себе думать о нем в течение дня, ночью наступало время иллюзией. От этого наступала бессонница. Утром я чувствовала себя разбитой и не выспавшейся.

Беременность проходила легко. Я почти ее не чувствовала. Егор продолжал меня радовать. Жизнь налаживалась.

У мамы день рождение. Нужно позвонить поздравить. Включила телефон. Пропущенных звонов от мамы аж семь штук. Набираю номер.

— Почему у тебя выключен телефон? — С ходу спрашивает она.

— А зачем ты дала номер Алексею? Теперь он меня звонками донимает. А я его слышать не хочу. С днем рождения.

— Спасибо.

Молчание. Разговор явно не клеится.

— Как ты?

— Квартиру отбирают. Ната ко мне переехала. Дома дурдом.

— Бывает. — А что тут еще скажешь?

— Почему ты так поступила?

— Как?

— Эгоистично. Можно было подождать пару лет, раз уж ты от него уходить решила.

— А почему Ната не ждет своего милого? Почему другого ищет?

— Там другое. Ты же умнее ее. А поступила, как последняя дура.

— Да, там другое. А я дура. — Даже возражать не хочу. Зачем тратить время и силы что-то доказывать, если тебя отказываются понимать? Интересно, она сможет ли вообще понять меня когда-нибудь? Или я так и останусь дурой, которая ее разочаровала? Вначале Ната, потом я. Да, не повезло маме с дочерьми. Другой она жизни хотела для нас и для себя.

Все равно не понимаю. Отказываюсь понимать. Ведь за ее амбиции должна была расплачиваться я. Нашла бы сама себе такого мужа и терпела его. Деньги важны, когда на них можно что-то купить. Потратить по своему усмотрению. А когда ты их по сути и не видишь, они теряют смысл. Тем более, потеря личности не стоит никаких денег. А я ведь рядом с Алексеем почти потеряла себя.

Это сейчас я наслаждаюсь каждой минутой своей свободной жизни. Я могу делать чего угодно. Хоть петь и плясать. Могу покупать, что хочу. Правда, денег мало, но я свои копейки трачу по своему усмотрению. Я могу общаться с людьми, смотреть телевизор. Обсуждать очередную серию какого-нибудь сериала. Пусть этот сериал дурацкий. Пусть это не авторское кино, которое порой понять можно, лишь напившись и накурившись той же дряни, что и его создатель. Только это мой выбор, что смотреть, что обсуждать. Делать, то что нравится мне, а не другому человеку. Это свобода. Дурманящая, пьянящая.

Пришло смс сообщение. «Я тебя нашел. Скоро приеду в гости. Жди меня». Телефон падает из рук. Не может быть! Как такое возможно? Он обманывает, пугает. Он не мог меня найти. Это все неправда. Звонок в дверь. Зажимаю уши руками. Не могу открыть. Не хочу. Это не он. Нет. Звонок настойчиво трезвонит. Страшно. Почему ты все еще трезвонишь? Уйди. Не хочу никого видеть. А что я хочу? Спрятаться. Забиться в какую-нибудь нору и не вылезать оттуда. Не показывать носа. Уйди. Пожалуйста, уди.

Тишина. Можно больше не бояться. Я еще немного побоюсь и приду в себя. Да, так и сделаю. Шум в замке. Поворот ключа. Зажмурится, закрыть уши. Может получится стать невидимой? Может он не найдет меня? Не хочу чтоб нашел.

— Ты чего дрожишь, котенок? — Антон садиться рядом со мной на корточки. Гладит по рукам, которыми я зажимаю уши. Не понимаю. Как он здесь оказался? — Все хорошо. Не бойся. Все хорошо. Я рядом.

— Страшно. — Шепчу я.

— Я вижу. — Также шепотом отвечает он. — Егор, с мамой все хорошо. Иди в комнату.

Егор! Я резко встаю. Голова закружилась. Чуть не потеряла сознание. Дыхание перехватило.

— Лера, посмотри на меня. Вдох — выдох. Это паника. Бывает. Сейчас все пройдет. Давай вместе со мной дышать. Вдох-выдох. Вот так. Мы с тобой будем пить чай. Горячий сладкий чай. И все проблемы забудутся. У нас ведь нет с тобой никаких проблем. Все можно решить. Правильно ведь? Правильно. И бояться нечего. Ты не одна, котенок. — Он говорит так спокойно и уверено. Хочется верить каждому слову. — Давай, садись на стул. Вот так.

— Я устала бояться. Больше так не могу. — Утыкаюсь ему лбом в грудь. Меня все еще трясет. Дышу так, как будто пробежала кросс.

— Не бойся. Никто тебя не обидит. И дрожать тебя никто не заставляет. — Его ладони гладят меня по волосам.

— Он сильнее.

— Твой бывший?

— Да. Там, в телефоне.

Антон отошел, чтоб подобрать телефон, что валялся на полу. Мне сразу стало холодно и страшно. Запиликала заставка. Закрыть глаза, забыть.

— Лера. Ты со мной?

— Я тут. — Веки такие тяжелые, что с трудом удается их приподнять.

— Ну написал тебе этот урод, что нашел тебя. И что?

— Ты не понимаешь, что будет, если он найдет меня. — Прячу лицо в ладони. — Я не хочу к нему возвращаться. Он будет мстить. Его даже ребенок не остановит. Когда я была беременна Егором, для Алексея это был желанный ребенок. Понимаешь? Желанный. Он хотел его, только поэтому сдерживался. Пылинки с меня сдувал. Из-за того, что он не мог делать чего хотел, чуть с катушек не слетел. После этого Алексей решил, что больше так долго воздерживаться не будет. К тому же, он понял, что дети это не игрушки. Это личности, которые имеют свое мнение и характер. Если он узнает, что я жду ребенка, то сделает так, чтоб этого ребенка не было. И будет опять боль. Не хочу. И Егора отнимет.

— Котенок, ты же спортсменка. Сильная женщина. Меня валишь на раз. Что же ты так под этого подонка прогибаешься?

— Он сильнее. Я пыталась сопротивляться, но он сильнее. Он всегда сильнее. Не получается. Он как чудовище. Его ничем не пробить.