Литмир - Электронная Библиотека

А медсестра зовет, чтоб шел следующий. Следующая я. Берут кровь. Много пробирок. “ Мама, не убивай! “А как я тебя выращу? Я же не справлюсь. “Мама, я же живой”.

— Чего так поздно на аборт идешь? По частям доставать будут. — Спрашивает медсестра с равнодушием в глазах. Ей все равно что я отвечу. Неинтересно. Как и всем вокруг. Им не до кого нет дела. Они могут только осуждать. Даже не будут стараться понять. А что мне еще остается сделать? Я не вытяну одна с двумя детьми. На паперть идти с протянутой рукой? Так они же первые будут осуждать. Говорить, что не надо было рожать, нищету плодить, если не в состоянии прокормить. А если ребенок больным родиться? Это же хоть вешайся. “Мама, я живой. Не убивай.” И ведь, правда, убийство. Как бы я себя не убеждала в обратном.

Кружится голова. Все плывет. Это от слез или мне плохо? Медленно сползаю по стене. Темно. Будто резко выключили свет. Противный запах. Нашатырь.

— Ты как, дочка?

— Жива? Очнулась? Вот и хорошо. Болит чего? — Бодро спрашивает медсестра.

— Нет. Все нормально.

Голова еще кружится, но зрение вернулось. А вмести с ним и противное ощущение грязи. Мерзкое, липкое. Как я могу думать, чтоб убить своего ребенка? Дура. Но нужно. В голове путаница.

— Пойдем на свежий воздух. Там и дышится легче. — Кто это говорит? Какая-то бабушка.

— Следующий! — Кричит медсестра.

— Я к тебе завтра приду. Мне не к спеху. — Отвечает бабушка.

— Дело ваше. — Жмет плечами медсестра. Ей все равно. Всем все равно.

Душно. На улице лето. Меня мутит. Сидим на лавочке в каком-то дворе. Бабушка пихает пирожок. Я беру его машинально. Жую. Нужно взять себя в руки. Нельзя раскисать. Я не имею права раскисать. Вдох- выдох.

— Мы сами строим свою жизнь. Я могу дать совет, но советы давать — это неблагодарное занятие. Ты все равно поступишь по своему, а в итоге меня обвинишь. Так устроен человек, что не любит за свои ошибки отвечать. На других вину перекидывает. Но одно я тебе все же скажу. Трудности рано или поздно проходят. Ничего не длится вечно. Когда наступят светлые времена, что ты будешь вспоминать? Как сломалась или как выстояла?

— Сердцем понимаю, что должна сделать. Но когда начинаю рассуждать здраво… Меня никто не поймет.

— Значит, не те люди рядом с тобой, раз они не могут принять твое решение.

— Нет у меня никого, кроме сына Егора. — Я вздохнула. — С матерью в ссоре. С сестрой не общаюсь. Рассчитывать могу лишь на себя.

— У тебя уже помощник есть.

— Егор болен. После травмы ни на что не реагирует.

— Шок?

— Возможно. Еще травма головы была. Из-за меня все это произошло.

— Будет тебе. Живой и лады. Остальное наладится. Вот чего реветь? Прошлого не изменить. Случилось и случилось. Значит так должно было произойти. Ты говоришь, что одна. А чье же тебя так мнение волнует? Мое? Или вон того мужика? — Она хмыкнула, указав на пьяного забулдыгу, который держался за стену дома, чтоб не упасть и матерился. — Или вон той тетки, которая всю жизнь недовольная ходит? Тебя так их мнение заботит? Чихать на них нужно с высокого моста. Вон, иди на мост и поплюй с него в реку, чтоб легче стало.

— Глупо это.

— Что?

— С моста плевать.

— А не глупо себя ломать, боясь осуждения со стороны чужих людей? Я по молодости одно время в многоквартирном доме жила. И там жила Марья Тимофеевна. Вредная была старуха, хотя о покойных не принято плохо говорить. Баламутила она весь подъезд. Бабушки сидели на лавочке перед подъездом и обсуждали всех и вся. Заводила всех Марья Тимофеевна. Я ее боялась пуще огня. Если уж Марья Тимофеевна начинала травлю, то ее было не остановить. Одну девочку до самоубийства довела своими словами. А та всего лишь юбку надела чуть короче положенного. Теперь представь, что я в ту пору от мужа ушла будучи беременной от другого. Сколько я тогда дум передумала, но поняла, что мужа обманывать не могу да и обман бы раскрылся, а аборт сделать не смогла. Любила я отца ребенка, а вместе быть мы не могли долгое время. И знаешь, как получилось, старшего сына не стало и любимого на тот свет смерть забрала, а остался у меня только Лешка. Но это к делу не относится.

— Бабушка достала из кармана платок и вытерла набежавшие слезы. — Я тебе про соседку рассказывала. Так ее языка злого боялась, что на улицу нос высунуть не могла. А мне моя бабка и сказала, что одна сплетня рано или поздно сменится другой. Да и сплетницы не вечны. Жизнь все вперед идет. А что останется? А останется только то, что решишься сделать, и что сможешь сохранить. Да и если слова в спину летят, значит человек впереди идет. Мудрая женщина была моя бабуля. В итоге, я и ребенка родила и старшего сына из армии дождалась живым, и любимы нашел меня, а Марья Тимофеевна до самой смерти сидела на лавочке и ядом плевалась. Из-за дурного характера всю родню разогнала. Умирала она в одиночестве. Страшно это, когда рядом никого нет. И когда никому не нужна. Смотри, какая погода чудесная. Лето, красота. Вот на что надо внимание обращать. А проблемы всегда будут. И каждая проблема будет концом света. Успокоилась?

— Спасибо. Я просто перенервничала.

— Какое бы ты решение не приняла — это твое решение. Никто не имеет права тебя за него осуждать. А со временем все наладится.

Глава 6

Что такое токсикоз и почему он у одних женщин есть, а другие ходят всю беременность спокойно — ученые еще не разгадали. Почему же у меня токсикоз проявился в последние недели первого триместра и вовсе было загадкой.

Когда лучше всего тебя понимает лишь фаянсовый друг, беременность кажется не подарком и чудом, а скорее карой за грехи. В такие моменты я думала об аборте, как о способе избавления от болезни. Каждое утро стоило мне проснуться, я бежала в туалет. Хорошо, что в течение дня больше таких порывов по обниматься с туалетом у меня не возникало. И вот, минутная слабость проходила. Я вновь возвращалась к жизни и не могла себе представить, что буду делать без этого ребенка. Пусть он еще не родился, но я любила его уже всем сердцем. Эмоциональные качели разрывали на части. Я хотела и боялась. Мечтала и ужасалась своим мыслям. А время шло. Ласковый май продолжал радовать хорошей погодой. Впервые я получала такое удовольствие от лета, солнца и жизни. Телефон я отключила, чтоб меня никто не беспокоил. Катя уехала на неделю в Турцию по горячей путевки. Антон куда-то пропал. Олега я не видела.

Эту неделю я была одна, не считая Егора, который молчаливо составлял мне компанию. Волшебное время, когда можно было делать что угодно, ни на кого не оглядываясь.

Это была обычная книжка в мягком переплете. Она одиноко лежала на лавочке. Явно кто-то забыл, а может специально оставил. Жалко было выкинуть, а хранить не было возможности, вот и оставили книжку искать новых хозяев. Женский роман. Забавная обложка такая, в мелкий цветочек. И название смешное: “Простушка и маркиз”. Конечно, маркизу только простушка и нужна. Очередная история про любовь.

Не знаю, зачем я взяла ее с собой. Незамысловатый сюжет. Наши дни. Девушка влюбляется в мужика, который позже оказался титулованным маркизом. Чушь полная. Книжка сама по себе ни о чем. Но фразы из нее заставили меня задуматься.

“ У каждого в этом мире есть своя половинка. Это может звучать банально, но когда половинки соединяются, то становится не до банальностей. Каждые два небольших числа, что живут своим маленьким миром, встают рядом и становятся мощным двухзначным числом. Если задуматься, то две единички по отдельности, вместе превращаются в число одиннадцать. Что же говорить о сильных девятках, которые объединившись вместе превращаются в девяносто девять и теперь стоят в одном шаге от сотни. По отдельности каждое из чисел значат намного меньше, чем вместе.

Так и люди. Они живут, чтоб найти свою половинку и стать мощнее, значимее. Все это помноженное на любовь, делает человека почти всемогущим. Влюбленный человек может свернуть горы и творить чудеса. Он становится добрее, счастливее. Возникает потребность поделиться своим счастьем с другими. Только сильный человек может делать счастливее других людей. Он не боится, что от этого он станет слабее. Ведь он нашел свою половинку, которая рядом с ним. Своего родного человека, что всегда поделится с ним теплотой и верой.

15
{"b":"596743","o":1}