Позволив коням брести вдоль русла, путники достигли чистого лесного ручейка, впадающего в реку. Павел наполнил обжигающе холодной водой два походных котелка – для похлебки и чая.

Остановились они ближе к вечеру, на небольшой полянке, откуда просматривалась река. Павел привязал коней за чумбур к дереву, ловко установил палатку, взялся за сооружение костра. Вера активно помогала собирать сухие ветки, обложила место для очага камнями. Павел продемонстрировал чудеса поварского искусства, заварив в котелке пшено со смесью сухих овощей из солдатского пайка – морковью, свеклой, луком и петрушкой. Щедро посолил, добавил лаврушки и большую пригоршню набранных в поле шампиньонов. Ароматная похлебка вскоре поспела. Котелок установили на плоский камень, а над костром Павел подвесил вторую ёмкость, для чая. Вере была вручена походная ложка. Великий князь развернул холщовый мешочек с ржаными сухарями.

- А Вы, оказывается, превосходный cuisinier, - лукаво улыбнулась Вера, подув на ложку и отведав варева.

- Разумеется, фронтовая жизнь научит многому, - радостно отозвался Павел.

Он, конечно, преувеличивал, кашеварить ему раньше не приходилось. Однако, наблюдательный молодой человек достаточно времени проводил у походной кухни, чтобы понять принцип приготовления горячего супа. Наваристая грибная пшенная похлебка, после целого дня на свежем воздухе и волнений, показалась и Павлу, и царевне чрезвычайно вкусной. Выглядевшая ненормально худой Вера уписывала за обе щеки, а потом смущенно призналась:

- Я даже не помню, когда ела с аппетитом. В том доме, под круглосуточным наблюдением, мне все казалось пропитанным отвратительными запахами… солдат. Даже пища.

Павел с наслаждением закурил. Вера пожелала сама заварить чай – когда-то она с удовольствием занималась этим во дворце, по праву старшей дочери. Липовый цвет придал темному настою аромат свежего меда. Павел осторожно развязал пакет с заранее наколотым сахаром.

- Какой вы предусмотрительный! – восхитилась Вера.

- Вам достанется хозяйственный муж, - поддержал комплимент Павел.

Вера стыдливо опустила ресницы, но молодой человек видел, что великая княжна радовалась его словам.

- Завтра мы выйдем к железной дороге и попытаемся проехать сколько получится, не вызывая подозрений. Если вам удобно в форме, то останетесь моим младшим братом, у меня и документы есть. Но тогда нам нужно разговаривать запросто.

- Это как? – заинтересовалась Вера, осторожно пробуя полученный чай. С кусочком сахара за щекой получалось необыкновенно вкусно.

- По-русски. Как братья. Вы слышали, как говорили охранники в доме? Трудно изображать простых людей, общаясь при этом вежливо и на английском, вы не находите?

Вера кивнула, протянула Павлу горячий котелок.

Наевшись, путники удобно устроились у палатки. Начало темнеть. Костерок горел едва-едва. Павел вытащил из вещмешка приготовленное для Веры тонкое шерстяное одеяло, бережно накинул на хрупкие плечи. Девушка доверчиво склонила голову на плечо Павлу. Великий князь заметил, что у царевны начали слипаться глаза от усталости, и завел рассказ о своем путешествии с крестьянами из Крыма до Екатеринбурга. Голос Павла подействовал на Веру усыпляюще, и вскоре девушка обняла жениха руками, ровно задышала. Ее голова медленно сползла с мужского плеча на колени. Не проснувшись, Вера потерлась щекой о грубый материал военных брюк, устроилась поудобнее. Павел улыбнулся, погладил царевну по густым пепельным волосам. Короткие волнистые пряди оказались неожиданно мягкими, такими приятными для ласки.

Всю недолгую июльскую ночь Павел провел, сидя у палатки, прислушиваясь к непривычным звукам леса. Спящую Веру он перенес внутрь, со всех сторон подоткнув одеяло. И задремал, лишь когда на востоке просветлело и заалело.

Где-то в кроне заливалась виртуозными звонкими трелями невидимая птаха. Павел быстро проснулся, сладко потянулся. Обнаружил себя сидящим у палатки, заботливо укутанным шинелью. От реки подбежала Вера. Личико у нее было свежим, глаза - ясными. Великая княжна ласково улыбнулась.

- Доброе утро. Как спалось?

- Мало, но на удивление крепко, - отозвался Павел.

Царевна с видом фокусника развернула чистую тряпицу, в которой обнаружился белоснежный творог. В котелке оказалось свежее прохладное молоко. Вера осторожно выложила на плоский камень, заменяющий во время вечерней трапезы стол, пяток крупных яиц. Павел уставился на все это богатство, а потом на довольную произведенным эффектом Веру.

- Откуда?! – только смог спросить великий князь. Царевна улыбнулась.

- Утром крестьяне перебирались через реку, везли продукты на рынок в город.

- Ты их ограбила или угрожала оружием? – Павел машинально бросил взгляд на винтовку.

- Зачем так сложно? – пожала плечами Вера. – Честно купила.

Павел отломил кусок творога, вспоминая позабытый вкус, отпил свежайшего молока. Прикрыл глаза от удовольствия.

- Вкусно? – даже не видя Веру, Павел чувствовал радость в ее голосе. Кивнул.

- Так чем заплатила?

- Серьги отдала жемчужные. Давно уже не носила, да и не нравились совсем. А вот пригодились.

Великий князь открыл глаза. Царевна счастливо улыбалась, смаковала творог, запросто облизывая тонкие пальчики.

Они сытно позавтракали деревенскими продуктами, сварили яйца в котелке – на будущее, и начали собираться в дальнейший путь. Лошади за ночь отдохнули, наелись свежей травы, и теперь были готовы к длинному маршу.

Недалеко от станции расположился большой отряд. Дымила походная кухня. Над одной из палаток развевалось красное знамя из чьей-то потасканной рубахи, так что Павел на расстоянии знал, к чьему лагерю приближались.

- А вот и Сидоров! – неожиданно приветствовал всадников высокий молодой красноармеец. - А комиссар так тебя и не дождался, уехал с первым отрядом!

- Сидоров так Сидоров, - пожал плечами Павел, моментально принимая роль незнакомого ему бойца. Вера посмотрела на великого князя и засмеялась.

Всадники остановились, окруженные интересующимся народом. По внешнему виду Павел и Вера отлично вписывались в компанию.

- А это кто? – закономерно спросил старший по отряду.

- Брат мой младший. Увязался следом, не отогнать. Потому и задержались.

- Я тоже Сидоров, – тоном озорного мальчишки, задумавшего грандиозную шалость, доложила Вера, уверенно спрыгивая с лошади.

- Не слишком ли еще сопливый, малец? – добродушно заметил толстяк, облизывая ложку и засовывая ее в голенище. – У нас сражения намечаются.

- Не пугай, дядя, - развязно отозвалась Вера с обиженной мордашкой.

Незнакомые бойцы расхохотались, кто-то потрепал девушку по непокорным кудрям. Лошадей отвели к пасущемуся на отдалении небольшому табуну. Павла и Веру пригласили к обедающей группе, дали по миске каши. Вера жадно набросилась на сдобренную хорошим маслом рассыпчатую гречку, демонстрируя юношеский аппетит. Повар довольно улыбнулся. Занимаясь кашей, Павел внимательно прислушивался и приглядывался, неопределенно кивал на вопросы, не требующие длинных ответов. По окончании трапезы великий князь понял, что его приняли за отставшего от первой группы помощника командира. Подразделение екатеринбургского полка небольшими отрядами отправлялось для усиления Красной армии в Уфу.

После привала бойцы построились и нестройными рядами потянулись к станции. Вера держалась рядом с «братом». Заливисто смеялась незатейливым шуткам местного балагура, весело поглядывала на Павла. Она была так похожа на мальчишку, вырвавшегося из-под взрослой опеки, что великий князь всерьез подумывал о временном присоединении к отряду.

На железнодорожной станции, впрочем, их и не спросили о желании ехать вместе, это оказалось само собой разумеющимся. Командир отряда Знаменский просто посчитал бойцов по головам, включая вновь прибывших, и отдал приказ грузиться в поезд. Плацкартный вагон оказался до отказа забитым солдатами, люди разместились даже на багажных полках.