- В гостиной, полагаю. Кофе подали несколько минут назад. Я опаздываю, да надо дописать кое-что, – доктор взглянул на роскошные часы, вновь заинтересовавшие Варю.

- Прошу вас пригласить сюда государя, не привлекая внимания остальных, - Павел был так серьезен, что Ясенев без слов поднялся и вышел из комнаты.

Федор Николаевич остановился на пороге, моментально заметил и Павла, и одетую по-городскому девушку.

- Сегодня, - понял он до того, как великий князь успел что-либо сказать, приблизился, пристально вгляделся в бледное миловидное личико. Варя спокойно посмотрела в голубые глаза государя, а потом мягко и не без изящества наклонилась, целуя огрубевшую жилистую руку.

- Ну что ты, деточка, - ласково отнял ладонь государь и погладил девушку по голове. Легкий светлый платок развязался, сполз с волос на плечи, показывая аккуратную короткую прическу.

- Похожа, - грустно улыбнулся Федор Николаевич. - Как тебя зовут?

- Верой Павел Дмитрич называет, государь мой, - пролепетала Варя, счастливыми глазами глядя на самодержца.

- Руководите, Павел Дмитрич, - передразнил Федор Николаевич.

- Барышень надо переодеть, - тут же воспользовался предложением Павел. - Потом мы нагло уйдем у всех на глазах.

- Хороший план, - иронично одобрил государь. – Простой.

- Здесь должна быть ширма, - быстро сориентировался доктор, без объяснений понявший задуманное, вытащил из-за гардероба дорогую китайскую ширму, установил около дивана.

Государь вздохнул и вышел из комнаты. Вернулся через несколько минут, ведя под руки двух старших дочерей. Вера равнодушно поздоровалась с присутствующими и засмотрелась на искусно прорисованных журавлей и сливовые деревья на натянутом шелке. Доктор Ясенев усмехнулся – с другой стороны ту же ширму с любопытством изучала Варенька. Надежда по привычке присела перед незнакомым мужчиной, но потом взглянула в загорелое лицо голубыми отцовскими глазами.

- Ах, кузен! – воскликнула она и испуганно зажала ладошкой рот. – Вы живы?

- Отчего бы нет? – удивился Павел.

Надежда всхлипнула.

- Но как же… В газетах пропечатано было, что всех великих князей, которые на фронте воевали, арестовали и к смерти приговорили…

- Подожди, - остановил государь. На его лице отразилось искреннее изумление. – Когда же это было?

- По весне, как только сюда переехали, - прошептала Надежда, уже не сдерживая слез. – Кавказский фронт был окончательно ликвидирован, да еще известие это тут же. Вера подумала… - она отвела взгляд на старшую сестру.

- Значит, неправду в газетах пишут, - заметил наблюдающий сцену доктор.

- Правду, - угрюмо отозвался Павел. Теперь он отчасти понимал глубокую оцепенелость Веры. – Все участвовавшие в войне Никитины, действительно, арестованы, даже Федор Федорович. Я удачно проехал с медпоездом, в Петроград не попал, сразу отправился в Крым.

- В Кореиз, - еле слышно уточнил Федор Николаевич.

- Сейчас я увезу Веру, - с ощущением вины перед Надей, сказал Павел. – Армия сопротивления у города, ее задача - освобождение самодержавной семьи.

Великая княжна Надежда серьезно кивнула.

- Давно пора бы Вам появиться, Павел.

- Nadine? – удивленно выговорил государь. Надежда смело посмотрела отцу в лицо.

- Вы же сами видите, что с Верой происходит, рара. Совсем она окаменела от отчаяния.

- Помогите барышням переодеться, кузина, - попросил Павел, чувствуя, как утекает время. – Надо спешить.

Надежда как раз заметила стоящую в сторонке Вареньку. Наверное, в голове царевны сразу появилось много вопросов, но девушка не подала виду, подхватила сестру и неизвестную за руки и поволокла за ширму.

Павел сунулся следом и тихо попросил кузину:

- Постарайтесь так зашнуровать корсет Веры, чтобы она смогла без подозрений носить мужскую форму.

Надя встряхнула короткими кудрями.

Павел быстро изложил государю приблизительный маршрут возвращения. Старался быть убедительным и еще раз заверил дядю, в присутствие доктора Ясенева, что ни словом, ни поступком не обидит царевну. Государь молчал. Доктор шумно сопел и поправлял очки на переносице. Из-за ширмы слышался сердитый голос Надежды, ругающий нерасторопность девиц.

Потом Павел вышел за дверь, приблизился к играющим в «дурачка» красноармейцам, отозвался на удивленные взгляды обоих:

- Доктор пока с сестрой беседуют, меня отправил прогуляться.

Охранники не заподозрили ничего странного, тем более, что их игра подходила к финалу. Великий князь скучающе выглянул во двор, заметил всё еще отдыхающих на бревнах солдат.

В вестибюле нагло закурили охранники, один из них тасовал замусоленную колоду.

Павел вразвалочку вернулся в кабинет, плотно прикрыл двери и встал у выхода – запираться было строго запрещено.

Из-за ширмы появились переодетые девушки. Государь и доктор молча переглянулись.

Сейчас Павел мог убедиться, как удивительно похожи великая княжна и Варя, хоть глаза и подмечали малейшие нюансы: Вера была старше, чуть выше, грациознее, походка легче, жесты точнее. Гордый поворот головы и прямые плечи. Волосы – крупными волнами, пепельного оттенка, много привлекательнее просто-русых прямых прядей Вари. Длинная шея и маленькая родинка на ключице - сейчас Павел не видел ее, скрытую глухим воротником ситцевого пестрого платья, но помнил по прежним балам. Серые глаза с присущим только царевне задумчивым выражением. Тонкие брови изящными росчерками, в отличие от чуть ассиметричных, ровных бровей Вари. Но, если не присматриваться, сходство казалось удивительным. Надежда постаралась, затянула Варю в тесное платье сестры так, что новоиспеченная «царевна» поневоле побледнела, а в лице появилась похожая отрешенность.

- Пожалуй, твоя идея не так уж плоха, - обратился к Павлу государь.

Он поманил за ширму старшую дочь и великого князя. Доктор Ясенев усадил перед собой Надежду и Варю и начал задавать какие-то отвлекающие вопросы про самочувствие, делая пометки в журнале.

А Федор Николаевич развернул чистое полотенце, бережно высвободил небольшую икону.

- Не знаю, зачем из дворца взял, - пробормотал он, словно себе под нос. – Не должна бы пригодиться. Но, смотри-ка, оказалась уместной.

Государь посмотрел на Веру и Павла.

- На колени, – приказал тихо.

Перекрестил Казанским Пречистым Ликом Богоматери сначала дочь, потом молодого человека.

- Благословляю на долгую и согласную жизнь вместе. Береги Веру, - государь посмотрел заблестевшими глазами на Павла.

Великий князь кивнул, не имея слов от волнения, и почтительно приложился губами к руке государя.

- А ты, родная моя, отныне слушайся его и почитай, как супруга, - строго обратился Федор Николаевич к дочери.

Вера спокойно поцеловала руку отца, но Павел видел, что девушка думала о чем-то своем, и кажется, неприятном. Она часто хмурилась и сжимала губы, словно переживая приступы боли.

Государь вручил Павлу благословенную икону, трижды расцеловал в щеки.

- Ступайте с Богом.

Сквозь пелену непрошенных слез великий князь взглянул в голубые глаза Федора Николаевича. Откуда-то появилось горькое осознание, что виделись они в последний раз.

Азартно играющие в карты охранники не обратили на выходящих на улицу никакого внимания.

Часовой у калитки окликнул:

- Не будет ли покурить, товарищ Дмитриев?

Крепко удерживая в руке холодную ладошку царевны, Павел похлопал себя по карманам, нашел портсигар, угостил двух красноармейцев американскими папиросами. Обменялся парой фраз про жаркую погоду и безответственность некоторых товарищей, похмельно отсыпающихся в сарае на заднем дворе. На бледную, неброско одетую девушку мужчины не смотрели – о глупенькой сестре солдата Дмитриева знали в отряде.