После венчания праздник продолжился шумным застольем на улице, посередине села, где ждали щедро накрытые столы, пение под гармонь и балалайки, веселые деревенские игры и обряды. Иммануил давно так не смеялся. Да и родителям свадьба пришлась по душе. Князь и княгиня Бахетовы, вместе с Катериной Николаевной радостно хлопали в ладоши, восхищаясь сложными сельскими хороводами, исполняемыми молодежью специально для новобрачных. Братья Инны быстро нашли общий язык с деревенскими парнями. Чуть на отшибе местный пастух учил великого князя Михаила Александровича правильно лузгать семечки.

- Я могла только мечтать о такой свадьбе! – раскрасневшись от танцев, призналась Иммануилу и Инес Натали и унеслась, увлекаемая молодым мужем, в самую гущу событий.

Глубокой ночью, когда старшие и строгие уже распрощались, к усадьбе направилось факельное шествие из крестьян, сопровождающих молодую чету к брачному ложу. Процессию оживляли гармонист и балалаечник, которые распевали частушки такого похабного содержания, что даже у Иммануила стыдливо рдели уши, и он крепче прижимал к себе локоть Инны. Княгиня же с изумлением вслушивалась в оригинальные словесные обороты и не сразу находила в них смысл. Ее подруга Таша, в крепких объятиях молодого супруга, заходилась смехом вместе с деревенскими парнями.

Спальню Натали и Даниле выделили рядом с комнатами молодых Бахетовых. Некоторое время Инна и Иммануил напряженно вслушивались в страстные звуки, проникающие сквозь стены.

- Свадьба состоялась, - улыбнулась, наконец, Инес, переодевшись ко сну.

- Похоже, они решили воплотить в жизнь все советы гармониста, - засмеялся Иммануил.

Низкие стоны Натали, оттеняемые басовитым рычанием новоиспеченного супруга, внезапно взволновали Иммануила и направили его желания во вполне логичное русло. Он обнял жену, прижал к себе. Заметил, как расширились ее зрачки, как она быстро облизала губы.

«Хорошо, что мы не отправили новобрачных на территорию родителей», - отстраненно подумал Иммануил, плавно скользя руками по узким шелковистым бедрам Инес, безжалостно сминая ее тонкую батистовую сорочку.

Наутро в соседней спальне было удивительно тихо. Инна, помаявшись у дверей, все же робко постучалась и, не услышав ответа, осторожно заглянула в комнату.

К Иммануилу она вернулась взволнованная и рассерженная, размахивая исписанным листом бумаги. Таша сердечно благодарила друзей за организованную свадьбу и сообщала, что молодой муж имел намерение увезти ее на рассвете куда глаза глядят. Кстати, на днях она получила телеграмму из Петрограда – брат Павел уже почти здоров и начальство решает вопрос о его дальнейшем пребывании на фронте. Скорее всего, скоро Павел вернется в столицу.

Иммануил повертел в руках записку. Аккуратные округлые буковки знакомого почерка Натали местами были не похожи сами на себя, словно кто-то настойчиво мешал княгине написать эти прощальные строки.

- С новым мужем Таше не будет скучно! – высказалась Инес, так же разглядывая послание.

В начале лета родители Инны забрали дочь и внучку с собой в Крым – доктор прописал обеим регулярные морские купания. Туда же на полуостров отправились и старшие Бахетовы. Иммануил остался в имении под Воронежем, распоряжаясь по хозяйству,затем вернулся в Петроград. Общие настроения в столице совсем не понравились князю – несмотря на лето и солнечную погоду город выглядел грязным и мрачным, полным озлобленных людей. Многие знакомые покинули Петроград и страну, тревожась за свое будущее. Иммануил сам чувствовал щемящее тоскливое ощущение надвигающейся катастрофы, и все чаще ему приходила мысль, что именно они с Павлом приблизили беду, покончив с Заплатиным. В пустом дворце на Мойке, тот самом, где разворачивались трагические события, видения страшной зимней ночи вернулись.

Отчаявшись, Иммануил решился на встречу с великой княгиней Еленой Александровной, сестрой бывшей государыни. Сейчас ему хотелось услышать мудрые слова, почувствовать теплоту души этой удивительной женщины. Иммануил спешно собрался в Москву, в Марфо-Мариинскую обитель. Великая княгиня являлась учредительницей монастырского комплекса на Большой Ордынке, в котором всем нуждающимся оказывалась медицинская и благотворительная помощь.

Елена Александровна встретила Иммануила на дорожке, ведущей от Покровского Собора к больнице. Князь залюбовался ее чистым обликом – белыми строгими одеждами, благородными чертами нежного лица, добрым взглядом ясных голубых глаз. Великая княгиня обняла Иммануила, поцеловала в лоб, перекрестила.

- Вот и свиделись, - проговорила, улыбаясь.

- Прости, матушка, - прошептал Иммануил, прикладываясь к ее ладоням.

Они не спеша шли по дорожке, потом завернули в боковую аллею. Князь говорил и не мог остановиться, словно изливал ядовитую желчь, накопленную за недолгое время – о своих ночных кошмарах и сомнениях, о чувстве вины, о раскаянии и гордыне, о сожалении и малодушном страхе за себя и тех, кого любил. Елена Александровна внимательно слушала, молчала, лишь перебирала тонкими пальцами маленькие янтарные четки.

- Присядем, Иммануил, - великая княгиня показала на белую скамеечку в тени густых лип, с любовью посмотрела на полное противоречивых эмоций лицо молодого человека. – Тревоги твои выдают работу души. Слабости и сомнения свойственны человеческой природе, преодолением слабостей закаляемся. Признайся же самому себе, что гнетет больше всего.

Запинаясь, Иммануил внезапно начал рассказывать о страшной ночи. Елена Александровна спокойно выслушала все подробности убийства Еремея Заплатина.

- Вы с Павлом не могли поступить иначе, - тихо сказала, когда князь оцепенел, вдруг осознав, о чем только что поведал. – Всё сошлось на этом человеке. Бог знает, какие бы испытания еще ждали Россию и государеву семью, останься он жив. Вы и самого Еремея спасли от возможных дьявольских деяний, а ведь чрез страдания мучительной смерти души очищаются. Он теперь перед Небесным Престолом за вас молится.

Иммануил покидал обитель со спокойным сердцем и уверенностью в будущем. Великая княгиня в очередной раз помогла, поддержала своей всеобъемлющей любовью.

В особняке на Мойке Иммануил быстро собрал необходимые для отъезда в Крым вещи, с помощью двух преданных слуг освободил от богатых подрамников несколько любимых полотен Рембрандта и осторожно скатал в рулоны. Выбрал дорогие Инне украшения и фамильные бриллианты, аккуратно упаковал в объемный кожаный несессер. Отчего-то ему казалось, что в этот дом он больше не вернется.

Впрочем, унывать князь не стал и на следующий день решительно протолкался сквозь толпу нищих, зевак и агрессивно настроенных солдат к поезду, отходящему в южном направлении. Для князя Бахетова, как обычно, был прицеплен специальный комфортный вагон.

До Ялты Иммануил добрался почти без происшествий, лишь однажды, на станции в Ростове, в вагон начали ломиться какие-то оборванцы с подозрениями, что внутри скрывался местный, насоливший всем чин. Камердинер Иммануила мастерски разыграл роль хозяина вагона и, по счастливому совпадению, был совершенно не похож на обидчика, потому к ним быстро потеряли интерес.

В Крыму ощущалось осадное положение. На набережных матросы разводили костры, апредставители местных советов позволяли себе бесцеремонно вваливаться в дома с обысками. Однажды сам тесть, великий князь Михаил Александрович, проснулся от ощущения холодной стали у виска. Открыв глаза, он увидел перед собой вооруженного матроса. Оказалось, ялтинский совет комиссаров решил произвести досмотр дворца на предмет обнаружения в нем шпионов. Шпионов, разумеется, никто не нашел. Катерина Николаевна призвала все свое необыкновенное обаяние, чтобы убедить наглецов не переворачивать дом вверх дном, в награду обещая вино из погребов. С тремя огромными коробами превосходного муската представители совета отбыли восвояси.