Молодая княжна никак не ожидала, что с началом зимы так сблизится с Иммануилом. Отношения его с Павлом были похожи на проснувшийся вулкан, и князь находил утешение в ровной дружбе с юной рассудительной барышней – приезжал запросто, с молчаливого поощрения родителей с обеих сторон, привозил новые книги и романсы, сопровождал на прогулки. Инна радовалась и такому общению. Знакомые сплетницы доносили до ее ушей слухи о ночных кутежах Бахетова по ресторанам и кафешантанам. Княжна подозревала, что до барышень доходили самые невинные истории, но братья Владимир и Андрей как-то резко потеряли интерес к полусветской жизни князя и лишь пожимали плечами на осторожные расспросы Инны.

Иммануил желал поехать учиться в Оксфорд, ждал одобрения родителей и государя, а пока развил бурную деятельность по переделке нескольких бахетовских усадеб в художественные школы, приюты и больницы. Инна сначала совсем не понимала этого стремления Иммануила отдать поместья. Князь объяснял, и в его речах явственно звучали мысли великой княгини Елены Александровны, которая давно и усердно занималась благотворительностью. Идеи милосердия отчего-то нашли отклик в эгоистичном сердце Иммануила. Инес с удивлением открывала для себя доселе незнакомую сторону характера молодого аристократа, сочувствовала, проникалась и всей душой желала бы участвовать в его проектах.

Весной Иммануил зачастил с визитами в великокняжеский дом. Краем уха Инна слышала о каком-то неприятном разговоре с государыней, а подруга Натали намекнула, что Павел о чем-то сильно повздорил с лучшим другом и они почти перестали общаться. В любом случае, Иммануил выглядел печальнее обычного и, кажется, даже скорый отъезд в Лондон его не радовал.

Инна ловко шила в пяльцах, внимательно слушая рассуждения Иммануила об учреждении детского приюта под Белгородом. Планы по перестройке старой усадьбы для пристанища сирот воодушевляли князя, и Инна позволила себе одобрительную улыбку.

- Вы тоже считаете, что благотворительность – это не мужское занятие? – прервав рассказ, внезапно поинтересовался князь, очевидно, неправильно истолковав движение ее губ.

Инна склонила голову, разглядывая узор на вышивке. Да, раньше так она и думала – военные действия и монументальные решения по имениям – для мужчин, а женщинам – хозяйство, декорации, пожертвования. Но в последнее время Инне уже казалось, что все, задуманное Иммануилом - прекрасно и достойно восхищения. Не сотвори себе кумира…

- Нет, князь. Мне кажется, что вы совершаете большое и доброе дело. Сиротам все равно, чьими стараниями будет налажена их жизнь.

- Великая княгиня Елена Александровна сказала, что благие стремления не имеют пола, - ласково смотря на Инну, заметил Иммануил.

- Поэтому вы рассорились с Павлом? – ощущая сердцебиение, все-таки спросила Инна.

Иммануил моргнул, но взгляда не отвел.

- Нет. Великий князь считает, что мне совсем необязательно ехать в Лондон, чтобы получить образование.

- Как бы я желала учиться в Оксфорде! – вдруг пылко воскликнула Инна, опустив шитье на колени. – На месте Павла я бы присоединилась к вам!

- Павел выбрал военную карьеру, - мягко отозвался Иммануил, – как многие мужчины фамилии. Я думаю, великий князь не имеет претензий к оксфордскому обучению. Ему не нравится, что мы будем разлучены на три года и потеряем ту близость в отношениях, которая существует между нами сейчас.

- А вы так не считаете? – затаив дыхание, задала вопрос Инна, прежде чем остановила себя.

- Разлука лишь укрепляет настоящую дружбу, - смотря прямо в глаза девушке, выговорил Иммануил.

«И любовь», - подумала Инна.

Молодой князь улыбнулся, легко прочитав ее мысли.

Без Иммануила стало ожидаемо тоскливо. Жизнь словно потеряла всякий вкус, хотя с приближением совершеннолетия Инна начала активно выезжать на взрослые мероприятия и праздники. Успех в свете оказался неожиданным. За мыслями о природе чувств к молодому Бахетову Инес не заметила, как из куколки преобразилась в бабочку тонкой красоты. Никитинские фамильные черты, смягченные женской природой, сотворили из Инны подобие античной камеи, так гармоничны были линии ее профиля и скул. Серьезные глаза изумрудно замерцали, бледная ранее кожа приобрела оттенок чайной розы. Свои русые косы Инна обстригла, следуя дурной французской моде, но на самом деле - сердясь на себя за «дамскую» печаль по уехавшему другу, и таким решительным жестом «назло» желая понизить степень собственной привлекательности. По иронии, стрижка ее не обезобразила, напротив, короткие, вьющиеся густые пряди подчеркнули строгую красоту лица. Инна моментально прослыла передовой барышней, что прибавило ей популярности среди молодежи. Вежливо молчать в ответ на комплименты становилось все сложнее. Старшие братья в меру своих возможностей ограждали Инну от нежелательного общения, но стоять стеной уже становилось неприлично.

Родители призвали дочь к разговору. Светская барышня в ее годы должна быть веселой. Общаться, танцевать. Ходить в театры и совершать продолжительные прогулки с кавалерами. Ее тоска слишком бросается в глаза. Она растеряна, она непривычна к вниманию? Не глупи, доченька. Ты всегда была сильной и умной. Судьба девицы никитинской крови – достойно жить в свете, по крайней мере, до замужества. Ты ведь не желаешь замуж?

Инна мотала короткими волосами, теряя серебряные заколки-стрекозы. Родители вздыхали. К ним тоже подступались с вопросами о дальнейшей судьбе княжны. Иностранные дипломаты заговаривали на приватные темы – наследники мелких европейских государств с удовольствием взяли бы в свои дома русскую невесту, да еще такую красавицу.

Оставшись одна, Инна малодушно орошала подушку горькими слезами обиды – досадовала на любимых родителей, пугалась слова «брак». Она знала, что мамочка и папочка не отдадут единственную дочь, словно царевну в стародавние времена, замуж насильно. Но гордость была унижена подобными тревожными мыслями. Сейчас Инна вполне понимала, что чувства к Иммануилу – это самая настоящая мучительная влюбленность и, кажется, безответная. От кузенов, постоянно бывавших в Европе, княжна регулярно получала информацию о веселой жизни князя Бахетова в Лондоне. Подруга Натали иногда упоминала о поездках брата Павла в Лондон. Инна скорбно сдвигала брови – участь великосветской барышни казалась незавидной, ведь она-то никак не могла проявить инициативу, подобно Павлу, решиться на тайное или даже явное свидание.

Они виделись на больших церковных праздниках и каникулах, когда Иммануил возвращался в Россию. Он ярко радовался встречам с Инной, и комплименты расцветающей красоте звучали искренне, но княжна ощущала своим исстрадавшимся сердцем, что не она царила в его душе. Великий Князь Павел находился при Иммануиле неотлучно. Вдвоем они казались обособленными от остальных в собственном прекрасном, головокружительном мире. Инна издалека любовалась выразительными жестами не по-мужски изящных рук, лукавой улыбкой фавна – не ей.

- Не мечтай о невозможном, - как всегда, по существу говорил старший брат Владимир, безошибочно угадывая причину тоски в глазах сестры. – У прекрасных героев всегда есть некрасивые тайны, Инес.

Инна снова кивала – она была уже наслышана об изнанке мужского отношения к личной жизни. Почти все великие князья имели девушек на содержании – юных балерин, хорошеньких мещаночек, у которых запросто оставались ночевать, праздновали какие-то важные события. У молодых людей при этом имелись невесты или «приличные» объекты для ухаживания. Обычная жизнь, Инес. Жены – для сохранения чистоты породы, для возвышенных отношений. Разные спальни и приятные встречи за утренним кофеем. Друзья и любовницы – для простого общения, для веселых шуток и вечеринок, для телесных удовольствий. А светские барышни должны мечтать и ничего не знать о тайном мужском мире.