- Дай-ка угадаю, – Билл поморщился. – В этом мире с ним легкомысленно заигрывал Билл?

-Нет. Тот Билл вел себя умнее или просто не испытывал такого интереса. Джанни очень ровно и доброжелательно говорит о тебе и с удовольствием общается со мной. Мы друзья.

Билл уловил печальную нотку в голосе, повернулся и сел напротив брата, отзеркалив его позу и не обращая внимание на дискомфорт и влагу в заднице. Все равно белье придется менять.

- Том.

Том привычно взялся за дредину, накрутил на палец.

- Я знаю, что тебе нравится Джанни. Мне он самому нравится. Но он… – Билл пристально смотрел в краснеющее лицо близнеца и отчаянно не хотел говорить дальше. – Но он аристократ, понимаешь? Взрослый, безумно красивый, дьявольски талантливый. Не потому, что так случайно получилось, как с нами, а по праву рождения. Его предки воевали с Троей и решали судьбу гладиаторов в Колизее. Он – голубая кровь, и свободный не потому, что хочет что-то доказать себе, другим людям и Богу – а потому, что родился свободным. Вся его жизнь – искусство. Все, что он делает – музыку, фото, кино, рисунки – это творчество абсолютно свободной и гармоничной личности. Его любовь, если она настоящая, могла бы стать величайшим даром судьбы. Но он не любит тебя, Том. Мы для него оба… мелковаты.

Том едва заметно кивал каждой фразе, безмолвно соглашаясь. Билл погладил загорелое гладкое плечо под рассыпанными темными дредлоками.

- Полюбив такого человека без взаимности, ты только разобьешь себе сердце. Потому что «нелюбовь» от Джанни Феллини будет такая же талантливая, как и все остальное. Остановись.

- Ты уже остановил меня, – через силу улыбнулся Том и, наконец, взглянул на близнеца. Карие глаза подозрительно блестели. – Я не успел влюбиться в него, когда по-настоящему увидел тебя. И пропал. Но понимаешь… Джанни волнует. Его голос, волосы… его тело.

- О да, – не стал отрицать Билл. – Мне тоже надо почаще с ним встречаться, не отпускать тебя одного. И сам полюбуюсь, и за тобой послежу.

На лице Тома вдруг появилось мечтательное выражение.

- Как-нибудь мы спровоцируем этого шикарного итальянца. Он совсем не ханжа. Поделился со мной… интересными идеями, – парень кивнул на одиноко лежащую баночку. –Только Джанни не в курсе наших с тобой отношений. Пока.

Билл показал брату кулак. Том лукаво сощурился, медленно провел ладонями от дредов по шее к соскам. Под его пальцами темные вершинки напряглись.

- Феллини прекрасный фотохудожник и режиссер, мы можем пересечься в творческом плане. Если он будет что-то о нас знать, то создаст… шедевр.

- А знаешь что? – Билл хитро прищурился и вместо ответа потянул теплого Тома к себе поближе. – Мне кажется, пора испытать его чудо-лубрикант на тебе!

На темно-синем бархатистом небе сияла яркая луна. В первый день полнолуния Билл часто тревожно спал. Вот и сегодня он проснулся задолго до рассвета, сполз с кровати, пошел на тихий звук поставленного на твердую поверхность стекла.

Голый Том на кухне жадно пил воду. Не глядя, протянул брату ополовиненную бутылку.

Они окончательно проснулись, выкурили по сигарете. Билл предложил сварить кофе, но разум победил, и парни решили все-таки попробовать еще поспать.

Возвращаясь вместе в комнату, близнецы остановились у зеркала в холле. Не сговариваясь, пристально всмотрелись в отражения. Том приблизил лицо к зеркальной поверхности, чуть не столкнувшись носом с двойником.

- Это так странно, Билл, – не отрывая взгляда, сказал тихо и от сна хрипловато. – Еще полтора года назад я не представлял себя без макияжа, изысканных дизайнерских шмоток и украшений. Казалось, в них моя защита…

Он отвернулся. Билл также пристально изучал свое отражение.

- Как ты думаешь, Билл… зачем это было нужно? Ты ведь тоже размышляешь о причине?

- Конечно, – в ночной тишине голос близнеца прозвучал неожиданно громко. – Мы зашли в тупик в той своей жизни. Я загулялся, наплевал на музыку и родных людей. Еще чуть-чуть – и я бы скатился в беспросветное гульбище с наркотой, бездумной еблей и пьянством.

- Я тонул в других проблемах… – прошептал Том. – Я боялся… Жил в постоянном страхе. Понимал, что моя вокальная карьера закончилась, и не знал, что делать дальше. Цеплялся за имидж и звездную жизнь. Так хотел любви, но люди вокруг могли предложить только… бездумную еблю, как ты заметил… И я был просто в ужасе, что ты не любишь меня, не чувствуешь мое отчаяние, вообще будто не ощущаешь меня, что тебе все равно...

Билл молча обнял брата за талию. Прижал к себе.

- Мы многое смогли наконец увидеть.

Том провел пальцами по запястьям близнеца.

- Этот мир заставил нас переосмыслить самих себя. Я больше не боюсь. Могу отказаться от прежнего имиджа, начать что-то новое… И повзрослеть. Ты не представляешь, Билл, как я боялся будущего! С ужасом думал, что из молоденького мальчика превращусь во взрослого дядьку. Меня же никто не будет любить и восхищаться!

Том легко засмеялся. Билл прикоснулся губами к тонкой бьющейся жилке на длинной шее.

- Ты обалденный и любимый в любом возрасте, Томми.

Том согласно наклонил голову. Промолчал.

Билл в очередной раз удивился, как изменился тот, прежний Том. Да и сам Билл – где он, распутный мачо и эгоист, смело импровизирующий на сцене гитарист, который лишь в редкие моменты творчества действительно прислушивался к младшему брату? Билл встряхнул непокорными белокурыми прядями. Спокойствие в душе, предвкушение нового… и огромное чувство, не поддающееся определению – к своему близнецу.

– Мы нашли себя в этой реальности, – тихо сказал Том и, озвучивая тут же возникшую у Билла в голове мысль, продолжил, – интересно, как справляются в нашем мире… другие мы?

====== Часть 10 ======

Том вернулся с вынужденного “выхода на люди с девушкой” заметно уставший и злой. Джина, подменившая заболевшую Рию, держалась бодро и вежливо. За неторопливую прогулку под руку со звездой девушка получила неплохой бонус в виде шмоток из каких-то элитных бутиков. Джина прошла на кухню, высыпала купленные по дороге бисквиты в большую миску, потрепала осторожного курцхаара по шелковистым ушам и искренне умилилась щенку бульдога, с которым Билл не мог расстаться ни на минуту.

Мелкий бульдожка сладко спал на коленях. Билл сидел, аккуратно вытянув ноги, и наблюдал, как «подруга» брата уверенно справлялась с капризной кофемашиной. Вскоре перед ним оказалась большая кружка капучино.

- Не выходит идея? – наконец, спросила Джина, когда Билл прикрыл глаза, наслаждаясь удавшимся напитком.

Парень кивнул – Джина не раз заставала его в странных позах перед единственным большим зеркалом в доме. Фронтмен искал танцевальные движения для нового шоу – прежний образ остался в прошлом вместе с готическим макияжем и черными волосами. Нужно было придумывать нечто новое, но Билл еще не понял, каким хотел видеть себя на сцене, как представить миру сегодняшнего Билла Каулитца, а не лидера группы, которого заменял на прежних выступлениях. Его голос в записи уже звучал свободно, чуть непривычно, немного по-другому, но определенно, новый альбом становился личным достижение Билла как вокалиста.

- Это не мое дело, – Джина пристально посмотрела в прищуренные карие глаза. – Но, может, тебе стоит посмотреть, как ставят танцевальные номера? В Голливуде полно дэнс-студий различных направлений, постоянно проводятся открытые часы и показательные выступления. Не думаю, что тебе следует брать уроки или ориентироваться на других, но вдруг новые впечатления разбудят вдохновение?

Билл неопределенно качнул головой, но совет умной девушки запомнил и во время очередной прогулки по сити обратил внимание на яркий баннер, приглашающий всех желающих на праздник в студию латинских танцев.

Красочная вечеринка, наполненная ритмичными сексуальными движениями и красивыми людьми, неожиданно понравилась близнецам. Билл сообразил, что имела в виду Джина – танцы вдохновляли на собственные находки, подталкивали творить.