- Дарю, – взмахнул рукой поп-титан, имея в виду придуманную музыкальную фразу. – И постарайтесь, чтобы мое честное имя не упоминалось в связи с вашим порнографическим шедевром!

Парни в два голоса торжественно обещали сохранить тайну, моментально сообразив, какую бурю негодования вызовет у поклонников группы, да и у Густава с Георгом, новость о состряпанном по советам Дитера Болена хите.

Первый этап кастинг-шоу был отснят, и близнецы вернулись в Лос-Анджелес.

Том увлеченно осваивал новую установку, имитирующую режиссерский пульт. Билл тусовался рядом, напевая что-то из недавно услышанного и смахивая пушистой метелкой пыль с ближайших предметов. Недавно братья сменили место жительства – из огромной и суперсовременной виллы с бассейном, тренажеркой, студией, кинотеатром и бог знает чем еще, переместились в другой район, единогласно и с первого взгляда выбрав небольшой дом со скатной крышей, прячущийся в зарослях почти дикого леса. Интерьер оказался под стать – множество старинной и просто старой мебели, классические формы, милые безделушки, книги в застекленных шкафах, словно помнящие не одно поколение большой и дружной семьи. Братья без слов пришли к общему грустному выводу, что как раз ощущения дома им не хватало в прежнем жилище, красивом и дорогом, но лишенном души. Том моментально расставил по полочкам и столикам награды, фотографии в рамках – свои, с родителями и Биллом – и особенно интересные подарки от поклонниц. Жизнь братьев органично вписалась в уже существующий стиль. Дом их принял, и они тут же почувствовали себя на месте, тепло и уютно.

- Не понимаю… – бормотал Том, заглядывая в руководство по применению и снова обращаясь к пульту. Что-то там не желало производить нужные операции.

Билл пожал плечами, провел метелкой по потускневшим книжным корешкам. Пришлось приспособить под музыкальные упражнения кабинет, другого свободного и относительно изолированного помещения в доме не оказалось.

- Позвоню Йосту, – решил Том, на лету поймав только что сформировавшуюся у Билла мысль.

Продюсер на звонок долго не отвечал, а когда отозвался, то промычал что-то невнятное и не по делу. Билл удивленно поднял бровь, а Том с неожиданной заботой спросил:

- Дэвид, ты не заболел?

Кажется, продюсер выдал скорее «да», чем «нет» и отключился.

Близнецы переглянулись, явственно услышав нечто обреченное и рыдающее в голосе Дэвида.

- Йост, конечно, продюсер и живучий гад по определению… – нейтрально начал Том. – Но как-то он нетипично ответил. Может, ему и правда плохо?

- Или Георгу? – задумался Билл.

Парни быстро двинули к выходу.

Великолепная вилла Йоста белела из-за угрожающего высокого забора. На сигналы домофона никто не реагировал.

- Дэвид, – решительно высказался Билл, когда с пятого раза в микрофоне что-то щелкнуло, как будто упало и отозвалось хриплым шепотом. – Если ты сейчас же не откроешь, то мы с Томом начнем петь «Монсун». Громко и долго.

Через несколько минут ворота распахнулись, позволяя внедорожнику Каулитцев проехать на охраняемую территорию.

Продюсер появился в дверях, одетый в линялую растянутую майку и длинные шорты. Вид у него был потрепанный и несчастный.

- Неважно выглядишь, – сразу сообщил Билл.

Дэвид обреченно махнул рукой и отступил в холл. Братья прошли в гостиную, осмотрелись – все в доме говорило о стихийной пьянке в одно рыло.

- А где Йорки? – спросил Билл.

- Во! – Дэвид многозначительно поднял указательный палец вверх. – Хороший вопрос.

- Куда дел нашего красавца-басиста, гнида? – не подозревая, что топчется по больному месту, угрожающе возопил Том.

Йост сел за стол, посмотрел мутными глазами на ополовиненную бутыль рома и неожиданно залился пьяными слезами.

- Что с Георгом? – холодея при мысли о том, какое несчастье могло вызвать подобную реакцию психически устойчивого продюсера, повторил Билл.

Том осторожно присел рядом и погладил мужчину по вздрагивающему плечу.

- Не знаю. Кажется, он ушел, – Дэвид шмыгнул носом. – От меня ушел.

Билл надул щеки, отвернулся, разглядывая стену. Том что-то ласково забормотал продюсеру в ухо, метнул сердитый взгляд на брата:

- Принеси минералки из холодильника, раз утешить нормально не в состоянии.

Билл сорвался с места. Оказавшись на большой кухне, от души проржался, вытащил две бутылки «Перье», прихватил бокалы, лимон и три упаковки чипсов – на всякий случай, и вернулся к брату и переживающему личную драму продюсеру.

Том в гостиной уже выслушивал грустную историю от немного пришедшего в сознание Дэвида Йоста, серьезно кивал головой и разливал ром по стаканам.

- Я все время боялся, что это случится, – словно в забытьи, изливал горе Дэвид. – Георг так молод, у него такая щедрая душа и цепкий ум. Его не интересует шоу-бизнес, и я для него не авторитет как продюсер. А сам по себе… какую я представляю ценность? – мужчина помотал модно выстриженными прядями. – Кого я обманываю?! Я увлекся, непозволительно и безрассудно. Надо было бежать, бежать…

- От себя не убежишь, – заметил Билл, понимая, что ему тоже пора выпить.

Погружаться в любовные перипетии друга детства и дорогого продюсера на трезвую голову он был не готов. Том слишком серьезно слушал старшего товарища, словно пропуская горькие слова через свой разум.

Дэвид поднял взгляд на Билла.

- Я не жалею. Но сейчас расставание кажется сплошной раной. Он закрыл дверь, будто отрезал меня от себя… А вдруг он больше не вернется? И он не узнает, что я мог любить его еще больше, еще сильней. Теперь он будет рассказывать вам, своим друзьям, о крахе наших отношений. Как мне жить, зная, что кто-то другой будет пробовать его тело…

Том вдруг встрепенулся, потянулся к пустой коробке из-под пиццы, одновременно выуживая из кучи наваленных компакт-дисков маркер. Билл кивал, всячески демонстрируя сочувствие. Продюсеру надо было сначала выговориться, а до причины возникшего конфликта они потом докопаются.

Том быстро строчил на цветном картоне, зачеркивал, чутко прислушивался к поэтичным переживаниям Йоста. Билл допивал вторую порцию рома.

Через полчаса активного монолога Дэвид, наконец, заговорил о проблеме. Ссора случилась накануне из-за того, что, по мнению басиста, любовник чрезвычайно его опекал, относясь не как к равному партнеру, а словно к малолетней невесте.

- Я намного старше, – оправдывался Йост. – Я понимаю, что иногда пытаюсь задавить авторитетом, но не могу отказаться от заботы, ведь у меня никогда не было семьи.

- А у вас… в сексе ну это… равноправие? – отрываясь от своих каракуль, нарочно равнодушным тоном спросил Том.

Дэвид удивленно взглянул в лицо подопечного.

- Это имеет значение? Георг не настаивал на смене ролей.

- Хм… – Том почесал небритую щеку. – Парень, даже пассив, хотя бы иногда должен быть сверху. Для элементарного самоутверждения. Если он, конечно, мужик.

- Я об этом не думал, – растерянно выговорил Дэвид. – Георга вроде бы все устраивало. И кстати, я совсем не против.

Том улыбнулся.

- Вот о «не против» тебе нужно будет сказать Йорки … при первом же удобном случае.

Билл внимательно посмотрел на брата, разливая остатки рома по стаканам, но от вопроса удержался.

Неожиданно громко щелкнул замок. В гостиной появился Георг, сбросил с плеча спортивную сумку, заценил мизансцену, моментально вычленил главное и удивленно спросил:

- А чего это вы тут напиваетесь на ночь глядя?

- Йорки! – пьяно умилился Дэвид. – Вернулся. Нашелся.

- А я никуда и не девался, – подозрительно осматривая компанию, заметил Георг. – В тренажерку сходил, как всегда по пятницам. И вот… в салон наведался.

Он приосанился.

Все трое уставились на парня. Дэвид удивленно охнул.

- А кое-кто клялся, что никогда не расстанется со своими косами! – не веря собственным глазам, высказался Том.

Георг провел рукой по густым коротким волосам – свежая стрижка была стильной, даже дерзкой, чрезвычайно удачно подчеркивала линию скул и гармонизировала лицо.