– А дети? Они живы? С ними ничего не случилось?

Дети. Для очень разных людей это слово означает самые разные вещи, но с того момента, как Джордж встал тогда перед камерой теленовостей, это слово приобрело еще одно значение.

– С детьми все в порядке. Пока ничего не случилось.

Джордж не хотел произносить это пока, но был вынужден произнести. На него смотрел весь мир. И, насколько он понимал, он был единственным барьером между, с одной стороны, детьми, а с другой – скальпелями, микроскопами, анатомическими столами и прочими секретными инструментами, которыми владело правительство Соединенных Штатов.

– Отлично, – произнесла маска. Маска говорила с французским акцентом. Может быть, из французской части Канады, сразу не скажешь. Голос менялся каждый день, но маска была одна и та же – Гай Фокс. Символ Анонимного движения, которое, возникнув сразу после нападения инопланетян, убивших миллионы людей и разрушивших многие и многие города, стократно увеличилось в размерах. Движение, которое поднялось и наполнилось силой из-за детей, из-за всеобщего недоверия к правительствам, армиям и полиции, а также потому, что мир страстно желал надеяться, что из великой трагедии может вырасти нечто доброе и светлое.

Три раза в день он исправно появлялся на всех экранах мира. Если передача по каким-то причинам запаздывала, начиналась заваруха: хакеры из Америки, Китая, России и других стран брались за работу, уничтожая заранее выбранные и оцененные цели. Связь между отсутствием Джорджа на экранах и мгновенным выходом из строя многочисленных целей, атакованных из многочисленных укрытий, была более чем очевидна.

А если достойных целей не было, в течение нескольких минут начиналась демонстрация физических возможностей движения: флешмобы блокировали вход в туннель Линкольна, тысячи людей перелезали через ограду Белого дома и принимались гулять по его лужайкам, в аэропорты звонили с предупреждениями о заложенных бомбах, и сотни людей атаковали полицейские участки, усаживались там на полу и были готовы отправиться в тюрьму, получить полицейской дубинкой по голове – лишь бы выразить таким образом свою волю, которая сливалась с волей миллионов.

Чего они хотели? Чтобы Джордж был в полной безопасности и имел возможность в назначенный час без всяких задержек говорить с миром.

– Отлично, – сказала маска. – Что-нибудь хотите сказать еще?

Джордж отрицательно покачал головой:

– Больше ничего. Встретимся через четыре часа – нет причин, по которым я это не сделаю.

– Замечательно. Продолжайте свой труд. Мы наблюдаем.

Последнее слово предназначалось не ему, а хозяевам ангара, где он находился. Или, может быть, лучше назвать их не хозяевами, а тюремщиками?

Экран погас.

На своем локте Джордж почувствовал сильную руку.

– Мистер Пелтон. Мы проводим вас к себе.

Джордж согласно кивнул головой. Встал и сказал:

– Спасибо.

Он поблагодарил их потому, что был парнем со Среднего Запада, и вежливость настолько была ему привычна, что он произносил такие вещи автоматически – даже в адрес солдата, который, как он был уверен, легко пустит пулю ему в голову, если получит приказ.

Как всегда после телеконференций, он задал себе вопрос: а сколько еще дней он здесь проведет? И правильный ли выбор он сделал. Может быть, после того как он спас этих детей, ему следовало отправиться домой, к семье? А вместо этого он сделал звонок по телефону. Простой звонок, который изменил течение человеческой истории.

Телефонная связь в самом диком уголке Верхнего Полуострова в штате Мичиган всегда была дерьмовой. Одна полоска из пяти, а то и вообще ни одной. Все это по милости слабой сети Американской телефонно-телеграфной компании. Но в тот день, сидя на самом краю мира, запертый в маленькой комнате с малышами-инопланетянами, сгрудившимися вокруг него, Джордж увидел, слава богу, что на его мобильнике появились сразу две полоски.

Он должен что-то сделать. Позвать на помощь. Но кому позвонить?

Нападение было внезапным. По крайней мере, для Джорджа и его друзей детства. Корабли из внешнего космоса атаковали главные города Земли по всей планете. Один из кораблей в битве получил повреждение, а может, и сам сломался, но только он рухнул в лесу на самом краю полуострова Кивино в Мичигане.

Охотничий домик, где Джордж с друзьями последние тридцать лет проводил по две недели каждый год в ноябре, оказался вблизи места падения. Так близко, что военная машина инопланетян (как еще назвать инопланетянина в бронированном скафандре?) атаковала домик и разнесла его в куски.

К счастью, Джордж, Тойво, Джейко, Берни и Арнольд были во дворе. Они открыли по нападавшему огонь, убив пришельца. Потом через глубокий снег и непролазную чащу пробрались к самому разбившемуся кораблю, по сути, летающей тарелке, то есть тому, что от нее осталось после того, как на скорости она вломилась в лесной массив и врезалась в землю. Теперь эта расплющенная, треснувшая и перекрученная махина выглядела скорее как огромный школьный автобус, в который врезались сразу шесть грузовиков, чем как межзвездный корабль.

Внутри оказались тела. Не человеческие. Разорванные на куски некогда живые существа, порванные в лоскуты мощным ударом, который вырыл в земле, покрытой соснами и березами, яму шириной в пятьдесят футов. Так много тел! Так много мертвых!

Но не все на корабле оказались мертвыми, как понял Джордж, когда открыл дверь, ведущую в самое нутро корабля. Внутри находилось помещение, способное выдержать любые удары и катастрофы, чему свидетельством было наличие внутри дюжины детей-инопланетян, живых и здоровых.

Сначала их была дюжина, а потом, после того как Тойво застрелил одного в голову, осталось одиннадцать. Тойво хотел прикончить и остальных, как хотели того же Берни и Джейко, но Джордж встал между детьми и стволом охотничьего ружья, которое вскинул Тойво.

Джордж до сих пор толком не знает, почему он спас маленьких пришельцев. Может быть, потому, что они были беззащитны и беспомощны? А может быть, где-то в глубине его сознания забрезжила мысль, что произошедшее есть поворотный момент в истории Земли и он обязан сохранить жизнь этих одиннадцати инопланетян – несмотря на то что их старшие соплеменники убили миллионы землян.

А может быть, все это из-за кресел безопасности?

Он стоял в комнате, где находились одиннадцать малышей-пришельцев. Той самой комнате с креслами безопасности (или – лучше – капсулами), которые спасли маленьких инопланетян во время катастрофы. Взрослые первым делом позаботились о маленьких, обеспечив их безопасность – так и Джордж поступил бы в отношении своих собственных детей.

Его друзья разбрелись по кораблю. Джордж знал, что Берни, вероятнее всего, ухаживает за мистером Эколой, стараясь согреть старика теплом, которое пока еще оставалось внутри развороченного корпуса, но медленно и неуклонно сдавало свои позиции зимнему холоду. Что делал Джейко, Джордж не знал. Рыскал, наверное, по кораблю, потому что это был инопланетный корабль – когда еще представится такой шанс? Джорджа же беспокоил Тойво.

Тойво, который уже убил хладнокровно одного из двенадцати детей-инопланетян.

Тойво, который, что совершенно очевидно, хотел убить и остальных.

Тойво, который всю жизнь прожил здесь и не избавился от местного акцента, с которым Джордж расстался много лет назад. Вместо «в» во всех словах говорит «у», а каждое предложение заканчивает риторическим «да?».

Если бы Джордж не уехал, он тоже сохранил бы этот акцент? И тоже хотел бы застрелить детей? Трудно решить: проистекало это желание спасти маленьких инопланетян из его глубинной натуры или же он приобрел нечто и воспитал в себе за пределами местной гомогенной культуры?

Нашел время рассуждать о человеческой природе!

Можно позвонить по 911. Но ответит ли хоть кто-нибудь? Вдруг и Милуоки, и Детройт стали жертвами нападения? А если он дозвонится, что скажет? У меня здесь корабль пришельцев и есть живые инопланетяне. Кто ему ответит? И кого сюда пришлют?