По отъезде государя был вахтпарад, на котором Игельстром [с] торжествующим видом строгого инспектора делал некоторые взыскания и замечания; но после, когда отдан был при пароле приказ (адъютант ему его оный принес), что вместо его инспектором, военным Оренбургским губернатором и шефом Рыльского полка [назначен] пожалованный из полковников в генерал-майоры H. H. Бахметьев, а ему ведать только пограничную часть, то он, прочтя сей приказ, так изменился в лице, что, я думал, сделался ему удар. Полкам, бывшим на ревю, на другой день [приказано] выступить в свои квартиры.
По прибытии императора в С.-Петербург П. В. Лопухин пожалован светлейшим князем, а дочь его камер-фрейлиной; она пользовалась особливою милостью государя, а потом выдана была замуж за князя Гагарина. В исходе сего года император решился послать свои войска противу французов, для чего генерал Розенберг выступил из России с корпусом войск к соединению с австрийцами в Италию; генерал Корсаков в Швейцарию; генерал-лейтенант Герман в следующую весну назначен был с флотом сделать высадку в Голландию, с англичанами под командою герцога Йоркского.
[1799]. Я отпросился в отпуск, и в наступившем 1799 году Бог благословил меня супружеством, блаженство коего продолжалось 22 года и 6 месяцев. В том же году пожалован я генерал-майором и шефом того же [Уфимского] полка, а графу Ланжерону дан полк Ряжский. В мае государь пожаловал мне командорство ордена Св. Иоанна Иерусалимского с тысячью рублей годового дохода. Служа в Турецкую войну и противу поляков усердно и ревностно, был я в нескольких сражениях, лица от неприятеля не отворачивал и ничего не получил. А за шаржирование[204] на Арском поле и удачные батальонные выстрелы получил два ордена. Сего же года, в исходе ноября, по просьбе моей, [я] отставлен с мундиром, что при государе императоре Павле считалось большой милостью.
Император в минуту своего гнева был ужасен, но был не злопамятен. Чувствуя уважение к герою, графу Суворову, бывшему в опале, и, зная, какую славу российское оружие им может приобресть, начальствуя австро-российскою армиею против всюду торжествующих французов, [он] вызвал славолюбивого старца из ссылки и столь убедительным рескриптом[205], что тот забыл все огорчения и через час по получении того рескрипта выехал из своего заточения. Когда он явился к императору, государь в ту же минуту надел на него орден Св. Иоанна Иерусалимского; он [Суворов] пал к ногам его, сказав: «Господи, спаси царя». А Павел, обняв его, сказал: «А ты поезжай спасать царей».
Суворов, вскоре пожалованный в звание генералиссимуса, отправился к армии, а вслед за ним и великий князь Константин Павлович. История наполнена его победами; все иностранные писатели и самые французы не умолчали об оных. Я довольствуюсь сказать, что он лучших французских генералов во всех местах в нарядных баталиях разбил; все крепости, занимаемые французами, были взяты, и очистил всю Италию менее, нежели в одну кампанию, которую французы завоевали в три. Король Сардинский, получив обратно Пиемонт, наименовал его своим cousin, «родственником»[206], а государь император Павел пожаловал его князем Италийским. Уже намеревался он перенести свое оружие внутрь Франции; но по интригам австрийцев принужден был идти в Швейцарию для соединения с Корсаковым, но тот уже был разбит Массеною[207]. Лишенный всех способов, которыми обещали австрийцы снабдить его, проходил он с своею армией, поражая французов, через те горы, где путешественники с опасностию в малом числе проезжают. Государь, в справедливом негодовании на австрийцев, отозвал свои войска в Россию.
Герман в Голландии, не дождавшись высадки великобританских войск, от безрассудной запальчивости был совершенно разбит.
Генералиссимус князь Италийский, cousin короля Сардинского, граф Александр Васильевич Суворов-Рымникский, прибыв в С.-Петербург, занемог, и чрез несколько времени смерть прервала преславную жизнь его; государь почтил память его трехдневным трауром всей армии.
Бонапарте, прибывший из Египта и сделавшийся консулом, собрал русских пленных, обмундировал в русские мундиры и препроводил их императору Павлу. Император тем был так восхищен, что с Францией сделал мир. Под конец своего бурного царствования сделал (он) с Наполеоном союз, объявил войну Англии и намеревался через Киргизскую степь и Бухарию послать войска в Индию. (Но цель была завоевать Хиву.) Уже корпус войск назначен был выступить из Оренбурга, 20 тыс. донских казаков были уже близ Волги, как внезапная смерть Павла I прекратила таковое гибельное предприятие.
Смерть ему приключилась от апоплексического удара в Михайловском замке 11 марта 1801 года, около полуночи[208]. Царствование его продолжалось четыре года и четыре месяца, от роду же ему было сорок шесть лет, пять месяцев и двадцать дней[209].
Великие земли! И вы подвержены той же участи, как и все смертные; берегитесь быть злыми, заставьте себя любить ваших подданных, тогда вы будете жить как отцы в своих семействах и избавитесь от таковых подобных апоплексических ударов.
VII. Царствование Александра I
1801 года 12 марта император Александр I Павлович вступил на престол. Более всего обрадовало Россию, что в манифесте о восшествии своем он возвестил, что будет царствовать по сердцу бабки своей, великой Екатерины.
Я с женой в начале сего месяца поехал из Москвы в приданые ее казанские деревни[210], но за распутицей принужден был завесновать[211] в Нижнем Новгороде. Случилось мне быть у кн. Грузинского[212], как ввечеру, часов в девять, вбегает почтмейстер[213] в расстроенном виде, вызывает хозяина в кабинет; пробыв там с минуту, он с поспешностию отправился обратно. Князь отвел меня к стороне и сказал, что проехал курьер в казанскую адмиралтейскую контору с манифестом императора Александра о вступлении его на престол, что подорожная у того курьера печатная по приказу императора Александра I. Время было критическое. «Отчего же нет с манифестом курьера в Нижний?» — сказал я князю. «Пожалуйста, никому не говорите: из того могут произойти ужасные последствия». На другой день поутру нижегородский купец Костромин, пришед ко мне, сказал, что он уже дня три ожидал сего интересного и приятного известия. Несмотря на скрытность, весь город знал о проезде того курьера, и все были в ужасном недоумении. Уже на третий день в полночь услышан был заунывный звон соборного колокола. Губернатор[214] прислал ко мне объявить о получении манифеста, предлагая мне прибыть в собор к присяге: тогда только отлегло на сердце. Причина замедления сенатского курьера была та, что он с сим манифестом послан был по пути сперва в Ярославль и Кострому, а потом уже прибыл в Нижний и отправился в дальнейшие губернии.
Радость на другой день была общая: друг друга поздравляли и обнимали, как будто Россия была угрожаема нашествием варвар и освободилась.
Император Александр I начал тем, что тотчас заключил мир с Англией[215], которой флот под командой Нельсона подступал к Ревелю. Послал повеление донским казакам, следовавшим к Волге, в Симбирской губернии, возвратиться на Дон; в прошлом царствии всех сосланных в Сибирь и содержащихся в крепостях повелел освободить; возобновил совестные суды, уничтоженные Павлом.
