И куда же нужно было барсуку? Конечно же, вдоль реки под углом к солнцу до почти неприметного холма.
Благо память, слух и обоняние говорили направление точно.
- Тогда я пойду. Удачи тебе, - кивнул своему мохнатому знакомому маг, уже старающийся не поднимать голову, чтобы глаза не слепило яркое светило, так восхваляемые большинство народов.
Многие возводили даже этот огненный шар в статус божества. Нет, такие, как он не умаляли важность солнца в жизни и их в том числе. Но вот активности днём, когда золотой диск красовался над головами, было для них весьма дискомфортно.
Ночное существо направилось в сторону части зарослей кустов, имевших наибольшую проплешину, прорываясь сквозь ветви по направлению к наиболее свободному участку меж ветвек. Большой плюс был в том, что мантия его была из плотного толстого и прочного относительно гладкого материала и уколов, разрывов и зацепок, почти что, не было. Ну, разве что, пострадали незащищённые хвост и пальцы рук, особенно когда страннику пришлось делать хоть сколько-нибудь удобное место для сна, освобождая и выравнивая пространство, на котором можно было сжаться и спокойно проспать светлое время суток. И, судя по поведению, он знал, что все эти царапины и уколы - проходящее, всё это заживёт со временем, и не боялся особо инфекции, не увидев явного кровотечения.
Зверь же, ушедший не попрощавшись, к тому времени давно 'растворился' в траве, медленно и кривой дорогой, несколько раз проверив наличие слежки, возвращаясь к норам.
4. О причинах и следствиях.
__________________________________________________________________________.
Стрёкот кузнечиков, пение птиц, снование змей и ящериц и некоторой другой живности, бабочки, звуки, шум реки, плеск рыбы и прочей водной живности. Большинство барсуков отправлялось спать, если у них не оставались недоделанные дела. Когда Расс всё же добрался до дому, совсем рассвело и солнце прогрело воздух, остывший было за ночь. Сделав то, ради чего были нужны грибы, Расс был вынужден поделиться информацией. Сообщив-таки причину принесённого на себе чужого запаха, он избавился от груза и приступил к своим личным делам. Барсук погрелся на солнышке, подставляя его раскаляющим мир лучам и светлую спину, и тёмные бока и живот, вытравляя остатки следов гиблого места. От того, что не прогнали воздух с солнечным жаром, зверь попытался избавиться пылью и вычёсыванием себя. Почистив одну из своих нор, барсук забрался туда пережидать слишком жаркое время летнего дня в одном из ответвлений.
Надо было отдыхать и думать. И, похоже, то, что он рассказал о чужаке, навело и других сородичей на разные думы. И, к счастью или к горю, среди них было немало мыслей и о том, что чужак может быть способом избавиться от этих и, возможно, и других кадавров и сделать лес безопаснее, но может быть и очередной причиной новых бед.
День сменился вечером. Свет солнца стал угасать и влажность - нарастать. Сменились голоса птиц, оглушительно запели свою специфическую, приходящуюся не всем по вкусу, надрывную, оглушительно громкую песню лягушки. Двуногие соседи с другой стороны леса подняли очередной вечерний шум и звон. Затем люди ненадолго перестали шуметь. Вечернее всё стремительнее сменялось ночным.
Расса разбудили звуки драки и ругани. И на этот раз, как оказалось, виноват в драке был он. Пара спорщиков о том, нужно ли просить чужака и что ему дать за это от слова перешла к делу. Барсуки шумели и трепали друг другу шкуру. Увы, но с разрастанием социума причин для выяснения отношений стало куда больше, и от этого было пока ни куда не деться. Разнимать спорщиков ни кто не пытался, зато досталось потоков гневного недовольства и невольному невольнику, связавшемуся с очередным чужаком. Его мнения особо не спрашивали, но он влез, давя на то, что гиблые УЖЕ вышли из старой части леса и однажды доберутся и до их нового убежища и что, если не решить корень проблемы - то хоть сократить их численность всё равно надо...
Кончились споры и разъяснения тем, что Расс, лишившийся некоторого количества шерсти, поплёлся прочь от холма, а вслед за ним увязались шестеро молодых барсуков, таща что-то съестное или, по их мнению, полезное. Поплелись смотреть на чужака, но смотреть на диковинку они бы пошли и без провожатого, с той лишь разницей, что, в последнем случае, неизвестно: куда бы их завели носы и смогли бы они унести оттуда лапы и прочие части тела при себе и целыми. Более молодые, более любопытные и ещё не столь наученные горьким опытом, что не стоит лезть, куда не надо. И если чужака не разбудили орущие лягушки и залезшие погреться, когда стемнело, и температура спала, местные пресмыкающийся - разбудили его взгляды семи пар глаз местных жителей, нашедших его по отголоскам запахов.
Такое внимание он просто не мог не ощутить, а потому резко открыл глаза. Маг чувствовал себя уже посвежевшим, набравшимся сил и сытым, ибо перед тем, как заснуть, он смог-таки собрать всю силу воли, души и тела, чтобы приготовить что-то съедобное из того набора вчерашних трофеев, что требовал обработки на огне.
Но всё-таки он был несколько удивлен тому, что вернулся его знакомый, тем более, не один, а с шестью своими товарищами. Это невольно навело искателя артефактов на мысли, что либо он каким-то образом вызвал лишнее ненужное беспокойство и проблемы у этого народа, либо Расс рассказал своим сородичам о нём, из-за чего оные решили полюбоваться на двуногое существо. Гадать, впрочем, не было смысла - всё и так вскоре должно было стать ясно.
Шестеро из семи кинулись врассыпную, стоило предмету любопытства продемонстрировать, что он их заметил. Более крупный, более тёмный и более длинношерстный барсук, при большом желании, опознаваемый, как недавний незваный проводник по местности, тоже на миг прижался, затем обернулся, издал какой-то набор стрекочущих и протяжных звуков, затем выдохнул и испустил уже то, что двуногий мог понять.
- Любопытство... - попытался пояснить единственный, не сбежавший, зверёк.
- Они от всех двуногих так шугаются? - склонил голову на бок искатель, выходя из сравнительно густых колючих кустов и с интересом посматривая на некоторых из шести спутников Расса.
Те, в свою очередь, медленно, пригибаясь, осторожно ступая и постоянно принюхиваясь к новому объекту, стали подходить поближе, так как Расс не подавал признаков ощущения опасности, а чужак вел себя спокойно и не совершал никаких специфических запахов, резких движений и громких звуков, говорящих об агрессии. Но предосторожность всё-таки не помешала бы, ведь это чуждое двуногое существо неизвестного вида было именно неизвестным и нельзя было с точностью судить о том: на что-то способно, особенно продолжая не подавать признаков угрозы.
Запах его был так непривычен и сложен, особенно для тех, кто ещё не сталкивался с магами, что судить о нём было не просто. Чёрные носы дёргались, продолжая вбирать пропитанные знакомыми и незнакомыми запахами потоки воздуха. Обладатели этих сопелок были в два-три раза меньше Расса по размеру и казавшиеся куда более стройными из-за менее пышной шубы и ещё более несуразными из-за казавшихся, от части, по этой же причине, пропорционально более крупными, по отношению к телу, голов. Возможно, молодые барсуки показались бы ещё более смешными, если бы их сейчас увидел обычный человек, имеющий соответствующие стереотипы.
- Ммммм, - зверь чуть повернул голову ненадолго. - Если негде спрятаться. Здесь мало двуногих, с которыми стоит иметь дело... - после этого зверёк принялся вычёсывать что-то из своей шерсти.
Люди доходили сюда редко и в малом количестве. Но это было лишь одной из многих причин, неспособствовавших освоению барсуками хоть какой-то человеческой речи. Люди, как и любые другие малознакомые существа, были просто опасны, и звери изрядно рисковали, приходя к чужаку. Но, пока что, ловушкой или иным злым умыслом тут, по их мнению, не пахло.
- Так значит, ты рассказал о моем присутствии. Ну, конечно, нужно ведь было объяснить, что это за запах и предупредить остальных, - чуть улыбнулся маг, присевши напротив своего знакомого, обвивая длинным гладким хвостом свои ноги и скрещивая руки на груди, смотря на подходящих ближе более молодых барсуков.
