Что же касается чужеземца, то тот и впрямь уже странно прикрывал и щурил все три своих века - поход по небезопасному лесу давал о себе знать. Спать здесь чужак не рисковал, тем паче, что и в местах, где нет постоянной потенциальной угрозы со стороны агрессивной бродячей нежити, найти безопасное место получалось далеко не всегда. К тому же, его целью на момент встречи со своим новым товарищем было, как раз таки, выйти из леса, чтобы можно было предаться долгожданному отдыху. Может быть, даже удалось бы обнаружить какой-нибудь город или, на худой конец, деревню, готовую встретить его хотя бы равнодушием, а не вилами, камнями, вёдрами грязи и факелами за внешность и за слухи, неизбежно всё ещё хаживавшие о таких существах, как он, среди простого народа. Ощущая усталость и не желая изучать неожиданно излишне опасное место в гордом одиночестве, на слова зверя об уходе, искатель кивнул с явным удовольствием.
*_*_*
Зверь шёл, прислушиваясь и принюхиваясь, меняя направление, как и прежде, но, на этот раз, прочь от источника неприятной магии. При этом он куда чаще, чем на пути к норам, останавливался, в том числе, чтобы что-то выкопать или сорвать, и если не съесть - то засунуть к себе в сумку. При этом он периодически замирал, оглядывался на своего спутника. Зверь будто чего-то ожидал, но, не получив от своей компании какого-то явного сигнала о том, что тот намерен присоединиться и поесть, Расс каждый раз сам доедал очередную кучку личинок, улиток, слизней или запихивал в сумку коренья, грибы и прочие не способные сбежать находки. А лес сменился более редким вновь и до чуткого слуха и обоняния стали доноситься отголоски приближающегося утра и близости водоёма.
Между тем постепенно и его спутник принялся срывать или срезать небольшим ножичком, извлечённым из ножен, что висели неприметно на поясе, некоторые части растительности. Что-то, например, некоторые сочные плоды и определенные листья, он ел сразу, какую-то часть отправлял во второе, свободное от артефактов, отделение сумки. Иногда его рука конвульсивно дергалась, излишне быстро и с подозрительной нервозной резкостью отбрасывая или роняя из рук плод, имевший в себе стороннее дополнение. Дополнение это могло бы показаться лакомым для птиц, барсука и ряда других животных и брезгливо вырезалось простыми людьми, когда замечалось. Но, если кто мог посчитать такие плоды, а то и их содержимое если не лакомством, то, по крайней мере, чем-то съедобным, то только не этот маг.
В принципе, если обладать элементарными навыками ориентирования на местности и способности к пространственной памяти, то обратная дорога была куда познавательнее на предмет того: что тут растёт.
- Скажи, ты живешь далеко от леса? - наконец задал вопрос чужеземец. Понимал ли он неуместность и подозрительность таких вопросов? Понимал. Однако же, в любом случае, сказанного уже не вернёшь.
- Теперь - да - фыркнул зверёк.
Ненадолго отрываясь от очередных раскопок, барсук обернулся, высоко поднимая голову и будто снова оценивая светлячков и чужака, изученных уже в свете звёзд и луны, пробивающихся через листву. Безусловно, в свете только начавшего светлеть неба, где столь восхваляемое одними и нелюбимое другими, но равно беспощадное ко всем солнце ещё не поднялось так, чтобы его можно было видеть из нижнего яруса молодой сухой и светлой, окраинной части леса, окрас искажался в иную сторону. Изменяло освещение и восприятие черт тёмного лица. Но зрение зверя было не столь остро, чтобы тому была сильно заметна эта разница, а вот различить то, на что не обращал должного внимания прежде, он и мог, и интересовали его совсем не детали чужого лица. Немного помолчав, принюхиваясь и всматриваясь, и что-то сравнивая в своём модифицированном сознании, он выдал свой вердикт:
- Но в норе тебе не будет удобно.
Ну да, если исходить из размеров барсука, то даже в самых высоких и широких местах чужак сможет разве что сесть, и то не до конца, а в большинстве будет вынужден ползти на животе. А того, что он знал о быте двуногих, хватило, чтобы сделать вывод, что это неудобно. Да и сомнений в том, что его сородичам может и не понравиться странное новое чуждое существо, у зверя не было. Могло не понравиться, даже если оно не похоже на двуногого, бывшего до него. Ничего не решало и то, что новый знакомый не походил и на тех странных двуногих, похожих на прошлого гостя. Тех, что тоже жили недалеко от леса и на попытку заговорить реагировали криком, бегством, воплем, попыткой ударить чем-то, поймать или сотворением разных странных жестов и поз, вместе со странными словами.
Занятно, по мнению Расса, было, что в городе близлежащем и такие же двуногие, и другие такой агрессии, как свои же соседи, смешанной со страхом, не проявляли. Не проявляли агрессии, если помнить, что двуногие, скалясь, щупая, хватая и внимательно и прямо смотря широко распахнутыми глазами, не проявляют агрессию. Они просто во все глаза смотрели на говорящего барсука и стремились его потыкать и пощупать и задавали странные вопросы, смеясь, по ясной только им же самим причине, как при получении ответа, так и при отказе его давать. Это казалось Рассу странным, и до конца причину этого он не понимал, как не понимал и причину странных брачных или ревностных ноток в его адрес у некоторых представителей некоторых, характерных для того места, видов и подвидов, не совместимых с барсуками ни генетически - ни физиологически.
- Мне не нужно в ваши жилища. Я бы мог расположиться недалеко от них, так, чтобы не мешать вам, - покачал головой мужчина, посматривая в сторону, откуда должно было выйти солнце. Скоро будет светло... Светло - сначала неприятно и болезненно, а потом, может даже, нестерпимо мучительно для его глаз. Идти при таких обстоятельствах и защищаться будет ему очень тяжело. - Просто рядом с вашими жилищами должно быть безопаснее. Мне нужно такое место, где бы я мог спокойно отдохнуть с наименьшим количеством потраченных нервов. Вреда никому из твоих собратьев я не причиню.
- Наши тоже могут доставить беспокойство... Хотя меньше, чем некоторые соседи... - выдал Расс через некоторое время и медленно пошёл дальше, что-то обдумывая.
- Те, что рядом, сюда не ходят, особенно теперь... - продолжил зверь - и гиблые раньше из леса не выходили. Колючки совсем рядом, хорошие, густые, надёжные. Крупное тебя там не тронет, опасное мелкое днём там не прячется. Но мы, и идти дольше.
- Тогда, пожалуй, остановлюсь у этого места, - решительно кивнул странный двуногий, решая, что это будет наилучший выход в данной ситуации. Под защитой такого природного укрепления будет довольно безопасно. Наконец-то он сможет поспать спокойно, не дергаясь от каждого шороха и веяния магии, боясь, что рядом с ним что-то выскочит, скаля зубы или ещё что показывая. - Спасибо тебе. Ты мне весьма помог, - путник прищурился. Вот уже и первые лучи солнца начинают освещать землю, окрашивая определенные объекты в золотистые цвета.
- Ты мне тоже, - немного подумав и вспомнив, что следует делать в подобной ситуации с двуногими, всё же ответил зверь. Впрочем, он не остановился и не обернулся.
А близость реки была всё ощутимее. В этой части леса деревья подходили к ней относительно близко, и небольшое пространство поля переходило в затеняемый большую часть времени заросший густыми колючими кустами обрыв. Увы, может быть, спрятаться в этих кустах и было надёжно, вот только комфортность этих кустов была весьма сомнительна, особенно если ты всё-таки человекообразен и не имеешь привычку спать на голой земле и листьях, свернувшись клубком. Впрочем, что мешало немного поломать кусты и сделать "гнездо" просторнее, а его стены - плотнее?
Что ещё было видно? Было видно, как сбоку на горизонте, куда уходила, заворачивая, река, поднимается огненный шар, освещая небо и мир, пробуждая его. Полуслепому животному было не очень от резкой смены освещения при повороте. Но ночными барсуки были постольку-поскольку и небольшие глаза, не очень важные в любое время суток, по сравнению со слухом и прочими чувствами, не особо страдали от света и адаптировались к изменению освещённости. Для тех, чьи глаза были рассчитаны на сильный недостаток света, тех, кто полагался в основном на них, всё было куда неприятнее.
