Когда я вышел из ванной, Антон уже ждал меня на кухне с таблетками и стаканом воды. Не глядя на названия лекарств, я в один залп проглотил всё и испытующе уставился на парня, который теперь сидел, поджав под себя одну ногу, и выглядел абсолютно расслабленным и максимально абстрагированным от окружающего мира. Он смотрел на ту же точку на стене, что и Фролов недавно, так что я невольно подумал, что она является главным источником бед в этой квартире, но тут же отбросил эту мысль, а Антон наконец соизволил обратить на меня своё внимание.
– Немного полегче? - поинтересовался он тихо, но с определенным интересом - так, что я мысленно предположил, что ему от меня что-то нужно.
– Да, спасибо, - кивнул я и присел напротив, стараясь не нарываться на новую долю сарказма в свой адрес.
Глубоковских изумлённо вскинул бровь, подозрительно сощурившись.
– Надо же, ты сказал мне «спасибо», я не ожидал. На самом деле, я хотел спросить тебя насчёт Денеева. Что с ним происходит, и почему вы в таком «восторге» друг от друга в последнее время?
– Ничего особенного, просто был у меня друг, и нет у меня друга, вот и вся история, - тяжело вздохнув, признался я. – И что бы я ни делал, он продолжает считать меня своим злейшим врагом. Иногда меня посещает гадкое желание сдать его ментам - и пусть разбирается с этим дерьмом сам, но это пока только на стадии желания. Думал, что смогу ему помочь с этим, но любовь к наркоте и бухлу оказалась сильнее воспоминаний о старой дружбе, такие дела. К слову, раз уж ты теперь здесь, пускай в ход свои знакомства, ибо мои приятели уже отказываются закрывать глаза на буйства Дини, а я им приказать, знаешь ли, не могу.
– Хочешь сказать, что Мирка так сильно увяз в этом дерьме, что даже тебя авторитетом не воспринимает? - тихо, да и скорее риторически поинтересовался Антон, а затем покачал головой. – Тогда мне ясно, почему ты, невзирая на свои антипатии, разрешил мне остаться. Я поговорю с ним…
– Не уверен, что с этого будет хоть какой-то толк, но попробуй, попытка, как говорится, не пытка. Ты ещё, кстати, не ложился? Время позднее.
– Я ждал, когда ты вернёшься, - незатейливо пожал плечами Глубоковских, показывая, что скрывать от меня ему нечего - вот он весь, как закатное солнце на ладони.
– Тебе с твоими травмами постоянно лежать надо, а ты скачешь по квартире, как бешеный кузнечик.
– Кузнечики тоже бывают бешеными? - удивился Антон. Я усмехнулся. – Прости, ты же знаешь, я не силён в биологии.
Я ослабил узелок галстука ещё сильнее, чем прежде, и расстегнул несколько пуговиц на рубашке, почувствовав, что дома, однако, намного жарче, чем на улице. Телефон в кармане брюк завибрировал, неприятно заёрзав на ноге.
– Вечерочек, Лёшик, - елейным голоском поприветствовала трубка голосом Донского. Рыжий явно уже был нетрезв, или, как минимум, находился в компании Марины, которая всегда выполняла при нём роль клоуна. – Что насчёт сегодняшних патрулей?
– Ни-скажу-у, - протянул я заунывно, уставившись в окно.
– Ва, Ланнов, ты опять нажрался?
– С чего ты взял?
– Моральная сторона вопроса перебивает финансовую в твоей голове только после бутылки горячительного, - обосновал Яр, засмеявшись. – Нет, Лёх, правда, нет времени с тобой играться, займись лучше Антоном, окей? Так что с патрулями?
Я тяжело вздохнул, неохотно начав перечислять:
– «Ночной дозор» на … улице, чуть ниже супермаркета, понял, о чём я? Ага, дальше - на … . На объездной «радар». В общем, совет мой, для тебя лично, бери сегодня Кира с собой. Или назначьте встречу на юго-западе, там сегодня никого быть не должно.
– Будто ты не знаешь, что на пересечении … и … дорога раздолбана, я там все колёса оставлю в колдобинах. А на мосту сегодня как?
– Патруль должен быть по-любому. Чёрт, чувствую себя уродом. Я же полицейс-ский, Рик, какого хера я тебе такую конфиденциальную инфу сливаю каждый раз, а?
– Потому что мы друзья? - предположил Донской. – Ладно, что там с нашим делом?
– Был сегодня у Борзова, дело неплохое составили, но ни одного урода пока не нашли. Сейчас главное, чтобы вещи нашлись, хотя документы там уже вряд ли будут.
– Да ясен хрен, что всё из-за документов и было. Антон ещё своему шефу не звонил, не интересовался, что там было?
– Наши связались с их офисом, обо всём рассказали, так что нужды нет. Ладно, я спать, а ты попробуй не убейся сегодня ночью.
– Я тебя тоже люблю, солнце моё! - гудки в трубке имели явно агрессивный оттенок.
========== Глава 27: “Рыжий ураган.” ==========
Положив телефон обратно в карман - а это у меня, честно говоря, не получилось, потому что отчего-то именно в ту секунду сбился прицел, и смартфон полетел на пол и с громким «бдыщь!» разлетелся на составляющие - я взглянул на Антона, до той поры тихо-мирно молчал. Взгляд парня мне не понравился. Наверное, потому, что выглядел светловолосый в тот момент, словно из самых дебрей ада вылез.
– То есть, с Миркой ничего не можешь сделать, да? - прошипел Тоха сквозь зубы, схватив меня за ворот расстегнутой рубашки, но к себе не притянул, а лишь немного сдавил горло, не доводя дело до асфиксии. – А этому рыжему уродцу, значит, можно позволить и алкоголь, и гонки по ночному городу?! А главное - за деньги?! - ух, так он слышал, да? Какая беда… Я в таком состоянии даже противопоставить ему ничего не могу, потому что, во-первых, язык заплетается, а во-вторых, целоваться так жутко хочется!… С ним.
Подавшись чуть ближе, я чуть сжал ладонями Тохино лицо, которое за несколько мгновений сменило массу различных выражений, и прижался к его губам своими. Давно забытое (и забитое) чувство удовольствия, растекающееся по телу всё быстрее, Антон, почему-то совершенно не торопящийся вырываться и тишина вокруг - всё это подействовало на меня крышесносно. Вместо того чтобы отпустить парня и нахально показать ему язык, уверяя в том, что его жестоко наебали, как планировалось в первые секунды сего действа, я провёл этим самым языком по ряду чужих, чуть разомкнутых зубов, вынуждая приоткрыть рот ещё немного. Дождавшись нужной реакции, я повалил Глубоковских на спину, одной рукой прикрыв его затылок, чтобы он случайно не проломил черепушкой деревянный каркас кухонного диванчика. В ту секунду меня мало заботили травмы Тохи, я о них, честно говоря, вообще забыл, поэтому тихий стон боли - а это была именно боль, от удовольствия так не стонут, да и какое удовольствие, когда тебя засасывает парень, сам же ещё три года назад считал это отвратительным - привёл меня в чувство. Я отскочил от Антона так проворно, насколько позволяло мне моё состояние и, прижав ладонь к лицу, тихонечко заскулил с видом самой побитой в мире собаки. Развернувшись на девяносто градусов, я спешно покинул кухню, даже для «галочки» не поинтересовавшись состоянием Глубоковских.
…Из дома я выскочил, как ошпаренный, благо хоть куртку сообразил с крючка снять и через плечо перекинуть. Откуда во мне внезапно появился такой огроменный запас бодрости, я и представить не мог. Уличный воздух, забравшийся за шиворот в то же мгновение, что я вышел из подъезда, охладил меня до состояния трезвости и позволил привести мысли в порядок. Я даже хотел закурить, но как только пачка оказалась в моих руках, к подъезду, скрипя тормозами, подлетела чёрная иномарка с простыми белыми номерами без каких-либо цифр или букв.
Обычно Рик пользовался номерами с различными надписями типа «Лис» или «Бродяга», всё зависело от настроения, но сегодня он, видимо, решил повыделываться. Увидев меня, стоящего с пачкой сигарет в руках, Донской сначала офигел, а потом, присмотревшись получше, ещё и охуел.
– Ты спиздил мои цыбаретки*! - возмутился Яр ненормально высоким голосом, а потом рассмеялся, пару раз ударив меня ладонью по плечу. – Растёшь, Ланнов, взрослеешь! - рыжий, отвлекая моё внимание своим смехом, умыкнул пачку прямо у меня из рук и сунул их в свой карман. – Без обид, но за цыбаретки и двор стреляю в упор, ты же помнишь!
