– Алло, это квартира Ланновых? - спросил я, затаив дыхание.
– Да, - твёрдо ответила трубка голосом сестры.
– Могу я поговорить с Алексеем?…
– Нет, не можете, - дрожащим голосом ответила девушка спустя несколько секунд. – Брат умер сегодня ночью в реанимации…
– Извините, - произнёс я заплетающимся языком на автомате и скинул вызов.
Вашу мать!
Смерть наступает после того, как умирает мозг. Чисто логически, если я умер на самом деле, то… То что? Твою мать, я умер! Почему я сейчас сижу на чьей-то кухне и думаю?! Какого чёрта я не в гробу пятый сон вижу?! А может, это сон?
Нет. Стоп. Слишком реалистично для сна. И боль я чувствую очень остро - проверил уже, успел.
Тогда что?
Ну, хотя бы реакция Тохи стала понятна. Поди, докажи человеку, что ты жив и при этом ни разу не слон…
Так. Но если я умер, то кто я сейчас? Антон назвал меня Ярославом Донским. Всё, что я о нём знаю - он любит вырвиглазные цвета, и, скорее всего, является наркоманом. Гугл в помощь и…
Страница парня “ВКонтакте” была завалена фотографиями: с друзьями, в одиночку, с девушкой, на некоторых мелькал даже знакомый мне потолочный Мэрилин Мэнсон. Честно говоря, никогда не понимал стремления сделать как можно больше фоток, дабы повыпендриваться перед знакомыми в соцсетях. Но Донской это дело любил, похоже, больше жизни. “Лайков” на каждой фотографии всегда было больше пятисот, друзей - две с половиной тысячи. Из всего вышесказанного выходило, что друзей у Яра дофига и больше, целый город. И, судя по всему, он - что-то типо видеоблогера. На наркомана не очень похож, хотя, могу поспорить, улыбается он на всех фотках не просто так. Внешность у нас, кстати, была совершенно непохожей, да и телосложение тоже.
Я - статный брюнет с фигурно бритыми висками, и он - тощий, (не сильно, но мне точно уступает) рыжий, и на девчонку похож. А в своих шмотках и подавно.
Тогда закономерный вопрос.
Почему мне его тряпье подошло?
Я, пронзенный внезапной догадкой, сорвался с места.
Чёрт, но почему нет зеркала?! Как этот придурок умывается и бреется без него?!
Обыскав всю квартиру, вернулся на кухню. Задумчиво глядя на телефон, я думал, почему вырос таким идиотом в семье прокурора и бизнес-леди. Фронталка!
Включив камеру, я завизжал. Вот прямо да! С экрана на меня смотрело всклоченное, рыжеволосое убожество.
С психическими заболеваниями я не сталкивался ни разу, чему был очень рад. Теперь же я сам стал жертвой сумасшествия, и, самое главное, в жёлтый дом мне не очень хотелось.
Так, ладно, Леха, спокойно, спокойно. Вот, в фильмах, например, что делают, когда телами меняются?
– …
Правильно, ищут “себя”. А где “я” сейчас?
– …
Совершенно верно, в морге. Делов-то, даже думать долго не пришлось.
Да чтоб тебя, за левую и правую ногу, все черти в аду задрали, что за фигня?!
Логику включить нужно. Рассуждать, а не истерить.
Меня сбила машина. Два дня назад. Проснулся я только сегодня. В чужом теле. Следовательно, хозяин этого тела должен был проснуться в моём. Но так как оболочке были нанесены необратимые повреждения, Ярослав умер. Уже официально. Совсем. Бесповоротно. Прикрыв глаза, я тяжело вздохнул.
Хорошо, когда оба “переселенца” живы. А когда один из них больше похож на стейк с кровью, что делать? Почему об этом не пишут в книгах? Ладно, к выводам. Умирать мне не хочется. Совсем. Но и жить в чужом теле, как паразит, я тоже не горю желанием. Замкнутый круг какой-то. Так, хорошо. Нужно просто смириться с тем, что теперь я - Ярослав Донской. Нарик и девчонка сопливая. Вот ведь топливный насос! Тц.
…Где он есть-то хоть? Учится, работает?…
Комментарий к Часть первая. Глава 1: “Не моё дело?! Не моё тело!”
Песня на будильник для Лехи - Augen Unter Null - Eisbrecher
========== Глава 2: “Разговоры о себе в третьем лице - это признак шизофрении!” ==========
В плане информационного источника больше всего подходила соцсеть, и как же я был рад, когда нашёл в комнате ноутбук, в котором пароль от странички был вбит.
Переписки Ярика носили исключительно идиотский характер. Не знаю, в каких количествах, но курил траву Донской точно. Такой укуренности в людях я ещё не видел, хотя, должен признать, повидал в своей жизни многое.
Рыжий, оказывается, учился в Правовой академии, на год младше, но из-за очередного загула оказался в полной жопе - на пороге отчисления. С этим я решил разбираться с понедельника, когда соберусь туда идти, а пока на повестке дня стояли друзья, знакомые и тд.
Переписок у парня оказалась тьма тьмущая! Но все они не несли в себе смысла или какой-то обособленной базы, являясь, все до единой, бредом на бреде и бредом подгоняемым. Некоторые факты - даты запланированных встреч, имена и номера телефонов, я выносил на большой белый лист. Делал заметки по поводу жизни, немного пообщался с каким-то парнем, искренне стараясь подражать манере общения Донского, и пожалел к концу дня о том, что не умер.
Если эта проблядь, оказавшаяся к тому же голубым, разговаривает в том же стиле и в жизни, я прогорю в первой же беседе.
Следовательно, нужно придумать что-то правдоподобное для оправдания. Током шандарахнуло? Кирпич на голову упал? Обкурился до потери памяти? Решил стать нормальным человеком?
Последнее, да из уст Яра - катахреза.
Бред, бред, бред!
К вечеру первого дня пребывания в чужом теле я решил наведаться в магазин за продуктами, один хрен - в кошельке денег столько, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Старательно не думал, каким способом валюту заработал этот долбоворобушек.
В продуктовом брал всё, что попадалось на глаза, и кассирша как-то странно на меня поглядывала, пробивая творожные сырки, филе красной рыбы и чёрную икру. В итоге получилось около четырёх полных пакетов, и десять двести. Это, впрочем, не лишило меня и четверти суммы из кошелька.
Квартирка Яра находилась в довольно приличном районе, в не менее приличном доме. Бабуля, сидящая на входе, божий одуванчик, в спину пожелала мне гореть в аду. Хорошо, что руки у меня были заняты пакетами, но это всё равно не помешало мне оттопырить средние пальцы на обеих руках. Ну, чисто так - для общего удовлетворения.
Разложил покупки по местам - чувствовал себя на кухне уже вполне свободно. Поставил две кастрюли с водой на слабый огонь, почистил картошку, запустил в одну из посудин два куска замороженной курицы.
Через три часа стал счастливым обладателем супа и мятой картошки с подливой.
Готовить я любил, хотя к плите до восемнадцатилетия меня не подпускали даже на расстояние пушечного залпа. Это уже переехав на съемную квартиру после окончания школы, я стал домохозяюшкой, как ласково меня называл Тоха. Поверьте, стройный брюнет с литыми мышцами и бритой головой - другие причёски мне не шли категорически, что бы я ни пробовал - не выглядит безопасно и дружелюбно на кухне с ножом для нарезки мяса в руках.
Но готовил я вполне сносно, в отличие от Антона, готовка которого описывалась простой фразой “горелая хрень” или, как разновидность, “обуглившаяся хрень”. Даже варку вермишели друг умудрялся превращать в пятиэтапный квест, заканчивающийся, как правило, одним и тем же - кастрюлей в мусорном ведре.
Я ценил Тоху, как друга и просто как человека, но на кухню не пускал. Взял с него обещание, что к плите он подходит, только чтобы чайник вскипятить.
Погрузившись в воспоминания, я не заметил, как стрелка часов перевалила за одиннадцать - в это время я обычно видел десятый сон, но, как ни странно, спать совершенно не хотелось, да и не уснул бы я - с такой кучей недодуманных мыслей в голове.
Поэтому, недолго думая, стал разбираться с универом. Перерыл все беседы, добрался до его группы, переписал расписание на отдельный лист - туда же написал заметку “приобрести блокнот” - и стал разбираться в книгах. К третьему часу ночи я, сцепив пальцы в замок и положив локти на стол, читал учебник, вспоминая пройденный год назад материал.
