– Мне всё понятно. Явился, значит, посол мира, - я кивнул сам себе, удовлетворившись таким положением текущих дел. Хотя бы так. Не удивлюсь, если и нападение на парня было запланировано изначально. – Но давай сразу расставим все точки над «Ё», Глубоковских, я хочу сохранить статус-кво, мы с тобой больше не друзья, более того, мне на тебя, на самом деле, плевать. Я не вернусь в семью, мне и без них неплохо - понимаешь ли, чувствую себя свободным, зная, что всего добиваюсь самостоятельно. Что касается моих нынешних друзей - ты в это не влезешь, даже если очень захочешь, я не позволю. Мои друзья - мои друзья, так что прошу отнестись к этому с пониманием. Я не могу запретить тебе пытаться промыть мне мозг, только знай заранее - я на это не поддамся. А ты утратил право давать мне советы ещё два года назад.

– Ты изменился, знаешь? Спокойной ночи, - тихо произнёс Антон, в который раз за вечер отводя взгляд.

Раньше он никогда не отводил взгляда, всегда смотрел мне прямо в глаза, настаивая на своём. Не боялся и не чувствовал стеснения. Поразительно, чего нам стоили эти два года - посмотришь со стороны, а мы ведь теперь совершенно чужие люди! Я потерял всё, что с такой тщательностью оберегал тринадцать лет. Я потерял то, что было мне так дорого.

– Я… действительно жалею, что поступил так два года назад, - почему-то добавил Антон через несколько секунд, и его лицо скривилось в странной гримасе, словно ему было очень больно. Я отреагировал мгновенно - шагнул вперёд и аккуратно придержал его за плечи.

– Всё нормально? Где болит?

– Ммм, - глухо промычал Глубоковских, поморщившись и расслабившись в моих полуобъятиях. – Кажется, будто рёбра в сердце врезаются, бо-ольно!

– Вот чёрт, может снова в больницу? - забеспокоился я. – Блин, Антон, ты только сознание не теряй!

Он поднял голову, и его лицо оказалось в опасной близости от моего, а это выражение боли… Чёрт, он просто нечто - даже больной умудряется выглядеть так соблазнительно… Так, всё, Лёха, приди в себя! Он парень, ты парень, в соседней комнате, к слову, тоже парень, а изнасилованием делу не поможешь!

– Что мне сделать, чтобы всё было, как прежде? - шепотом спросил Тоха, глядя на меня своими невозможно жалобными глазами.

– Отмотай время на три года назад и наслаждайся, - не сдержавшись, довольно грубо ответил я, а затем отпустил Антона и легонько подтолкнул к кровати. – Смирись уже с тем, что «как прежде» не будет, Антон. И ложись спать.

Как ни странно, на этот раз он послушался беспрекословно.

…Утро началось со звонка будильника, настолько приевшегося за продолжительный период времени, что я мгновенно открыл глаза и сел. После нескольких часов на полу спина ломила, но довольно терпимо, поэтому я даже не застонал, поднимаясь на ноги. На часах было шесть тридцать, и за эти полтора часа я многое успел бы, если бы не одно «но», которое мирно сопело на кровати, пуская слюни в подушку. Про слюни я, конечно, загнул, но иначе нашёл бы зрелище, представшее перед моими глазами, довольно эротичными, поэтому довольствуемся малым - улыбаемся и машем, парни, улыбаемся и машем.

С кухни уже доносились звуки знакомого происхождения - господин Фролов отчаянно пытался приготовить себе пожрать, чтобы не журчать пустым желудком в первую смену и не пугать мебельщиков из своего цеха. Я даже улыбнулся, радуясь тому, что хоть что-то осталось прежним после вчерашней бешеной ночи.

На экране телефона светились два пропущенных от Ярика, и это заставило меня немедленно подорваться и выскочить в коридор, одновременно набирая номер Донского. Линия успела выдать лишь два длинных гудка, когда парень ответил вполне бодрым для шести утра голосом:

– Внимательно слушаю.

– Ты что-то хотел? У меня два пропущенных от тебя.

– А ты смотрел, когда я тебе звонил? Это было кучу времени назад, хотел попросить тебя заехать за мной в участок, но сейчас всё путём, я Кира попросил, на данный момент у него. Насчёт нашего дела, всё нормально, не волнуйся, всю информацию я передал, хотя документы из больницы с освидетельствованием к делу нужно будет приложить, но это вторично. Тачку уже ищут, так что работай спокойно, а я спать хочу, так что давай, на созвоне.

Не дождавшись моего ответа, прекрасно понимая, что после такого подробного доклада вопросов быть не может, Яр скинул звонок. Я, облегчённо вздохнув, положил телефон на тумбочку и шагнул на кухню, чтобы помочь Саше.

– Ты чего так рано встал, счастье моё? - поинтересовался я между делом, доставая из холодильника необходимые для приготовления яичницы с колбасой продукты.

Алекс тут же перестал мучить дверцы кухонного гарнитура, сев и опершись на твёрдую поверхность стола локтями.

– Не спится, радость моя, - ответил парень в той же манере, стараясь не показывать своей усталости.

Я замолчал, кивнув сам себе. Саша заговорил позже, когда я выкладывал яичницу на тарелку.

– Ланнов, почему моя жизнь настолько дерьмова? Чем я это заслужил? Почему все беды в этом чёртовом мире случаются со мной?

– Ты, по крайней мере, девушками интересуешься, - фыркнул я, положив перед Сашей приборы.

– Для тебя это такая проблема? - вскинул бровь Фролов. Разговор об ориентации мы завели впервые, и я знал, из-за чего, а точнее из-за кого, это произошло. – Ты же не спишь с мужиками, а то, что тебе девчонки не нравятся, это совсем не показатель. Может ты асексуален?

Я усмехнулся, покачав головой.

– Мне нравится один конкретный человек, так что нет.

– Христосе, какой ты проблемный, Ланнов, - закатил глаза Фролов и приступил к приёму пищи.

– Чёрт, ты на этой яичнице до вечера не продержишься, - задумчиво пробормотал я, оценивающе глядя на то, насколько быстро парень опустошает тарелку. – Я бы приготовил что-то ещё, но, боюсь, не успею, так что…

– Не переживай ты, я не маленький, потерплю…

– Ага, а потом будешь покупать на последние деньги лекарства от язвы и гастрита, нет-нет, питаться надо правильно, так ещё Сократ говорил.

– Ты прямо как мамочка или… жёнушка!

Алекс рассмеялся, прикрыв рот ладонью, чтобы не оплевать меня, а я краем уха услышал, как открылась дверь моей комнаты, а затем и приближающиеся к кухне тихие шаги.

– Доброе утро, - поприветствовал Антон, остановившись в проходе, словно чужак, боящийся войти на вражескую территорию.

– Доброе, Антон, - отсалютовал ему Фролов бокалом с кофе. – Проходи, не стесняйся, завтракать будешь? Лёха приготовит.

Я поднялся со стула, безэмоционально заметив при этом:

– То, чем Антон обычно завтракает, я уже не успею приготовить, так что нет, пошёл собираться на работу. Развлекайтесь.

– Не волнуйся, Саш, я поем у друга, - донёсся до меня голос Глубоковских, когда я уже стоял перед дверью в комнату, схватившись за ручку.

– Так ты что, в городе один совсем? А родители как же? - из вежливости поинтересовался Фролов, отправляя, судя по грохоту, посуду в раковину.

– Мама в командировке в другом городе, а ключей у меня нет, так что поеду к другу, - сукин врун, а ведь настаивал на том, чтобы я его к Анне Владимировне отвёз, уродец с повышенным ЧСВ!

– Так может, здесь останешься до приезда матери? Не думаю, что Лёха откажется приютить своего лучшего друга.

– Ха-ха, нет, спасибо, мы с ним уже договорились пару дней назад, так что никаких проблем. Мне не хочется вас стеснять, Лёше из-за меня пришлось на полу спать…

Я вернулся на кухню, сделав вид, что срочно нужно забрать сотовый, а то прям прижало, как нужен стал!

– К Денееву поедешь? - спросил я безучастно у спины парня, полностью отдав всё внимание экрану телефона, который даже не снял с блокировки. Веду себя, как придурок - вон даже Саша ухмыляется!

Антон, странно хмыкнув, повернул голову в мою сторону и кивнул.

– Как ты, наверное, знаешь, помимо вас двоих у меня в городе близких знакомых, у которых можно было бы перекантоваться, нет.

– Если я не ошибаюсь, у Дини что не вечер - то праздник и вписка на хате, уверен, что тебе там будет комфортно?