Радомир, со злостью отодвинув свой стул, встал и вышёл из буфета, не решив ввязываться в перепалку с Яром. Мне было плевать. Мне на всё было плевать.

Донской тем временем с аппетитом приступил к приёму пищи, словно и не заметил ухода Дини, но неотрывно смотрел на меня. Я всё это время молчал и иногда отводил глаза, не выдерживая морального прессинга со стороны рыжего. Дожевав последний кусок и осушив бокал, он наконец заговорил:

– Ну как, помирился с Тохой? Ой, нет, о чём это я, вон же он сидит, рядом с Веселовым. Да и ты не то чтобы выглядишь зашибись счастливым.

– Ну, я всегда такой.

– Не-а, - ухмыльнулся Яр. – Обычно ты ржёшь в компании Глубоковских и Денеева, творишь какую-то непонятную херню, пьёшь с ректором, словно всё так и задумано…

– А про Павла Петровича ты откуда узнал? - искренне удивился я, прекрасно зная, как ревностно «Большой Босс» относится к своей репутации. Неужели с-секретарша?… Хотя, надо думать, шпионская сеть у Донского в универе далеко не маленькая.

– Места знать надо, - подмигнул мне парень. – Кстати, - что-то вспомнил он. – Ты сегодня после пар свободен?

– Нет, - неохотно ответил я, понимая, что одним вопросом тема не закроется. Мне совершенно не хотелось быть занятым этим вечером по той простой причине, что о своём решении относительно Антона я успел пожалеть уже не раз - и это только до столовой дошёл, а что будет дальше решительно не представлял.

– Это чем, интересно? Или правильнее будет сказать «кем», а? - Ярослав, сделав губы уткой, чмокнул воздух, глядя на меня и косясь в сторону Тохи. Я поморщился.

– Вот прикопался-то…

– Нет, ну в моём теле ты однозначно был веселее, Ланнов. Давай уже решай - мирись с Глубоковских или забудь о нём и начни новую жизнь. Новую, насыщенную новым и неизведанным, жизнь! Если ты не понял о чём я, то вот, - он вытащил из кармана телефон, разблокировал графический ключ и включил какое-то видео низкого качества, явно снятое на этот самый аппарат.

На видео мало что было видно, но голос Антона и ответственного за целевое, Георгия Ивановича, я распознать смог без труда.

«– …Да, но Антон… Ты же вроде бы собирался отрабатывать у нас? - голос Иваныча звучал глухо и неуверенно.

– Я и собирался, но так вышло, что меня позвали в … .

– Но это же другой город, никого знакомого… - всё ещё сомневался преподаватель.

– Георгий Иванович, я всё понимаю, вы за меня беспокоитесь и всё такое, но это уже решенный вопрос, мама обо всём договорилась, я уеду сразу после защиты.

– Хорошо, - сдался мужчина. – Я подпишу и поговорю с ректором, можешь не волноваться за это.

– Большое спа…»

На этом и без того короткое видео обрывалось - Яр, видимо, решил не рисковать и смылся раньше, чем его смогли заметить. Как парень умудрился отснять нечто подобное, я решительно не понимал и понимать не хотел, в дельте принимая всё за шутку.

– Не буду спрашивать, как ты научился появляться в нужное время в нужном месте…

– Я тебе и не отвечу, - хмыкнул рыжий, убирая телефон обратно в карман. – Ну, в общем, решай сам, что тебе лучше, что хуже. Я ушёл, короче…

– Погоди, - дернул я его за рукав, чуть приподнявшись со стула. – А что ты говорил насчёт планов на вечер? Возможно, я освобожусь раньше.

Да не возможно, а точно.

Донской хитро ухмыльнулся.

– У меня сегодня гонка с одним крутым парнем, ты обязан за меня поболеть, и, возможно, я посажу тебя на пассажирское сиденье рядом с собой.

– Ого, а это так престижно, что я уже должен скакать на задних лапках перед тобой? - скептически выгнул бровь я.

– Ладно, парень, считай, что уже забронировал место, - рассмеялся Яр и, шутливо отдав мне честь, ушёл.

– К пустой голове не прикладывают, - запоздало сообразил я, но тот уже скрылся в кипящем разговорами коридоре.

…До дома мы ехали в полном молчании, даже не глядя друг на друга, но - вместе. Как всегда. Шли тоже тихо, изредка перебрасываясь стандартными, абсолютно ничего не значащими фразами. То есть, они ничего не значили для Антона, для меня они были глотком воздуха в комнате, полной угарного газа. Слышать его голос вот так - спокойно, без язвительности и режущих слух словечек было прекрасно. Я наслаждался каждой минутой, понимая, что мне нечего будет ему сказать, когда мы доберёмся до квартиры. Ну не смогу я сделать то, что собирался утром в аудитории. Чёрт.

Перешагнуть порог было трудно. Я буквально заставил себя сделать это, а оказавшись в коридоре, шумно выдохнул, заставив Антона нервно вздрогнуть. Не знаю, чего он ожидал, но лично мне было херово во всех смыслах этого слова.

– Мне нужно помыть руки, - придумал я самый идиотский способ потянуть время и, скинув обувь, умчался в туалет. Там стало трудно думать. Намного труднее, чем в коридоре. Это рассмешило, но я сдержался, пару раз фыркнув в кулак. Руки так и не вымыл.

Тоху, заваривающего чай, я нашёл на кухне. Из небитой посуды среди кухонной утвари осталась только наша общая кружка, привезённая с юга, где мы вместе с моей семьёй отдыхали позапрошлым летом, и пластиковый бокальчик с солнышком на широком боку. Детский сад, штаны, к сожалению, далеко не на лямках.

– Это как называется? - я погладил солнышко, невольно улыбнувшись. Господи, да сколько же этому бокалу лет? Я им ещё в начальной школе, кажется, пользовался.

– Ретро-стайл, - хмыкнул Глубоковских, заливая в бокал кипяток. – Сорян, в общем, чем богаты, тем и рады.

– Ну да, ну да, - кивнул я, садясь за стол. – Честно говоря, чай не очень хочется, я только полчаса как пообедал.

– За компанию посидишь, посмотришь на него, если пить не хочешь, - пожал плечами Антон и сел напротив, по привычке вытянув ноги и пнув меня под столом. – Ой, прости, - искренне извинился Тоха, тут же подобрав под себя свои длинные конечности. Я пожал плечами в его манере, признав, что извиняться, в общем-то, не за что.

– Антон, - заговорил я решительно, осознавая в полной мере, что если не скажу сейчас, то буду молчать всю жизнь, даже если будет очень больно. – Я на самом деле не понимаю, как можно говорить тебе о чём-то подобном, честно, но положение обязывает. Я понимаю, что если не попытаюсь объяснить сейчас, то окончательно запутаюсь, и другого шанса уже не будет…

– Я уезжаю через несколько месяцев.

– Что? - я резко поднял голову и дернул рукой, лежащей на ручке бокала так, что чай вылился мне на пальцы, довольно сильно ошпарив их. Но я совершенно не чувствовал боли. Я был настолько поглощен мыслями об услышанном, что абсолютно забыл, что, обжигаясь, нужно отдергивать руку, шипеть от боли, скорее пытаясь найти что-то холодное…

– Я уезжаю после защиты, - повторил Антон довольно терпеливо, обратив на кипяток столько же внимания, сколько и я, и не придав этому особого значения. – Так что вряд ли то, что ты пытаешься мне тут сказать, будет иметь смысл. Мы дружили довольно долго - тринадцать лет большой срок, я не спорю, но сейчас пришло время, когда нам пора разделиться, пойти каждому своим путём… Поддерживать нашу дружбу на расстоянии я не собираюсь. Не вижу смысла, да и игра не стоит свеч. Это то, что я хотел сказать. Теперь твоя очередь.

То, о чём он говорил, не было лишено смысла. Всё верно - игра не стоит свеч. А этот урод совершенно не стоит моих нервов. Так что…

– Пшёл нах. Это всё, что я хотел тебе сказать, - тем же бесцветным тоном выдал я, глядя куда-то сквозь него. Антон усмехнулся и кивнул, опустив голову. Светлые волосы занавесили лицо, скрывая от меня его эмоции, да и не нужно мне это было.

– Вот и выяснили, вот и хорошо, - выдохнул после, поднимаясь со стула. – А чай хороший, - я облизнул ладонь - обожженную, покрасневшую, но до того сладкую… – Приторный, конечно, но вкусный. Бывай, удачи тебе в …, Тоха.

Я отправился в коридор, а вдогонку мне донеслось Тохино тихое:

– Я же не говорил, куда уезжаю. Откуда ты?…

Но договорить он не успел - я хлопнул дверью так громко, словно пытался всю свою прошлую жизнь этим хлопком перечеркнуть.