Перечеркнул.
Комментарий к Глава 22: “Перечеркнул.”
Это самый переломный момент из всех переломных моментов
========== Глава 23: “Два года спустя.” ==========
Два года спустя.
– Поверить не могу, что скоро всё закончится, - радостно пропел Ярик, словно бы в нетерпении подпрыгивая на месте. – Это так классно!
– Я не буду помогать тебе с дипломом, - предупредил заранее, зная, что может значить это его «классно».
– Как не будешь? - схватился за сердце Донской, наигранно шокировано округляя рот, но тут же посерьёзнел и сделал каменное лицо - всё его веселье мгновенно кануло в Лету. – Кажется, ты, как всегда, преувеличиваешь свою значимость, Ланнов.
Сколько раз за прошедший год я слышал эту фразу из его уст? Перестал считать на двадцатой. Конечно, где-то в глубине души я понимал, что Донской прав, и я бываю излишне самоуверенным и преувеличиваю чаще, чем выдаю реальное положение дел, но только в самой глубине.
Через несколько недель у Яра должна была быть защита диплома, но сам диплом, как таковой, был не готов, поэтому я совершенно справедливо заметил, что у рыжего проблемы, и я за него с ними расправляться не намерен. На что Ярик напомнил, что у него и без меня помощники найдутся. Ну да, конечно. Пора бы к этому уже привыкнуть. Это у Тохи кроме меня никого не было, а у Донского столько друзей в разных сферах, что, думаю, проблем в жизни у парня никогда не будет.
– Знаешь ли, я не просто так был с тобой все эти два года - год в армии включительно, а это было очень трудно для моей норовистой души, ты и сам заметил, наверное…
– Я тебя за собой не тащил, - возразил я весьма резонно.
– Да-да, конечно, но мне нужно было отдохнуть от универа и сделать что-то, что шокировало бы отца, - скучающим тоном воспроизвёл Яр всё то, что я уже не раз слышал. – Но факт остаётся фактом - мы с тобой кореша, каких поискать: и в армии вместе служили, - «мне должны были выдать медаль за стрессоустойчивость», – и жили вместе, - «всего-то неделю», – и я даже имел честь побывать в твоей голове, - «что тоже меня не особо радует», – так что твой отказ ранит меня в самую печень.
– Ты хотел сказать, в сердце?
– Сказал то, что хотел, - хмыкнул он. – Таким образом, мы получаем весьма неутешительный для тебя, Ланнов, барабанная дробь, вывод: ты моральный урод, который не чувствует ответственности перед близкими ему людьми.
– Это ты себя близким назвал, или мне почудилось?
– Тебе послышалось, - лениво отмахнулся от меня Донской, а после одарил меня самой мерзкой из своих ухмылок: – Товарищ серж-жант, - он опёрся подбородком на переплетённые пальцы рук. – Не понимаю, почему ты до сих пор работаешь мальчиком на побегушках с таким-то отцом.
– Порядок присвоения званий прописан для всех…
– Да-да, убеждай себя в этом, - фыркнул Донской разочарованно, отвернувшись от меня и уставившись в телефон.
Конечно, он был прав. Не то чтобы меня не устраивал настоящий порядок дел, но и списать происходящее на мою собственную благородность и желание пробиться к вершинам собственными силами было нельзя.
***Год назад***
–…Ну, думаю, мысль я выразила достаточно доступно, - сжала губы в тонкую линию мама и строго взглянула на меня, сжимающего кружку крепкого чёрного кофе в ладонях. Я кивнул, заторможено понимая, что да, нужно же идти, вещи собирать и так далее, но…
– Не подумай ничего такого, - добавил от себя отец, откладывая какие-то бумаги и глядя на меня поверх очков. – Мы просто подумали, что в твоём возрасте жить с родителями - не особо престижно. Найди себе девушку, снимите квартиру…
– Да понял я, - не обращая внимания на чужое недовольство, резко оборвал я его на середине фразы. – О девушке заговорил? Пап, серьёзно, в двадцать четыре-то года? Не делай вид, что ты ничего не понимаешь. Очень глупая линия поведения для взрослого человека, не находишь? - Лерка, обо всём знающая, испуганно отвернулась от нас и продолжила мыть посуду, усиленно делая вид, что она не при делах, а вот на салатнице пятнышко никак не оттирается.
Лицо отца приняло совершенно зверское выражение, и он, стиснув зубы и сжав кулаки, поднялся со стула, нависнув надо мной во весь свой немаленький рост.
– Знаешь, чего мне стоило сохранить самообладание, когда я понял, что ты пи… - он покосился на маму и проглотил нецензурщину вместе с частью собственного гнева. – Что тебе нравятся парни? Нет? Вот и я так думаю! А ты всё-таки подумай, Лёша. Я думал, что нормального сына ращу, наследника своего дела, а в итоге…
– И что? - тихо прервал я его вновь, опуская голову и слегка безумно улыбаясь своему отражению в чашке. – Что изменилось, когда ты узнал? Я стал калекой? Идиотом? Что изменилось от того, что я внезапно стал испытывать симпатии не к девушкам, а к парням? - я резко вскинул голову и заглянул папе прямо в глаза, держа его этим взглядом на месте. – Вы считаете меня омерзительным? Вы видите во мне что-то, чего нет в других парнях моего возраста? Я привожу в дом мужиков? Я говорю, что хочу заключить брак с таким же, как я? Так что же?…
– Хватит, Алексей, - с достоинством ответила мама, и голос её остался твёрдым и уверенным, хотя глаза отвечали на каждый мой вопрос, крича «ДА». Она вскинула голову и зло взглянула на меня, будто бы разочаровавшись во всём, что ей было дорого. – Я не так тебя воспитывала. МЫ не так тебя воспитывали. Мы старались быть лояльными, мы… приняли твои вкусы, мы пытались быть понимающими родителями - мы пытались, понимаешь? Но не вышло, видимо, так что, думаю, говорить дальше не имеет смысла. Переезжай, пожалуйста, так быстро, как только сможешь.
Елена Владимировна, поднявшись, поправила подол платья, одёрнув низ, и вышла из кухни. Отец последовал за ней, упорно не глядя в мою сторону. Лерка плакала. Я встал тоже и даже протянул руку, чтобы прикоснуться к плечу сестры, но она содрогнулась всем телом и зажала рот рукой, чтобы не было так слышно. Я отдернул ладонь, так и не совершив задуманного.
А вечером, когда я заявился на квартиру Донского с просьбой переночевать, пока не найду достойное жильё, я понял, что никогда моя жизнь уже не станет прежней. Яр даже помог с поиском приличной, но дешёвой хаты.
***Настоящее время***
…Несколько минут мы ехали в полной тишине, и я предпочитал молча слушать музыку, но потом в свете фар на обочине дороги мелькнула тень.
– Хаа, - я вздохнул, жмурясь, и скривился. – Твою ж… Яр, я устал, давай махнёмся.
– В смысле, устал? - удивился Донской, оторвавшись от экрана телефона и посмотрев на меня, как на идиота. – До города ещё километров двадцать максимум.
– Да, но мне уже мерещится! - пожаловался наигранно недовольно.
– Что там тебе?… - я кивнул на обочину, где, как мне казалось, виднелся сгорбившийся человеческий силуэт. – Это не только тебе мерещится, - сощурился Яр. – Пьяный, что ли? Остановимся?
– Не боишься? - лукаво усмехнулся я, уже будучи уверенным в незапланированной остановке.
– Ах, да я вообще сейчас завизжу от страха, - хмыкнул рыжий мрачно, оценивая мою шутку на три балла из ста, но всё же доставая из чехла своего сиденья пистолет и проверяя его степень заряженности.
– Не страшно ему, ага, - фыркнул я, наблюдая за манипуляциями и сворачивая с дороги на обочину. Остановив машину, хотел уже было выйти, но Яр остановил, дернув за рукав, и отдал пистолет, глядя с железной серьёзностью и спокойствием.
– Иногда ты меня пугаешь, - признался честно, положив оружие на панель и, странно улыбаясь, покинул салон.
Прохладный весенний воздух проник под толстовку и заставил вздрогнуть от неприятных ощущений. Я сделал несколько шагов в сторону тёмного силуэта, который в свете передних фар выглядел пугающе сюрреалистично. Может, нужно было взять этот чёртов пистолет, подумал невольно, но тут же привёл себя в чувство, тряхнув головой.
– Эй, человек, тебе помощь нужна? - спросил уверенным голосом, полным энтузиазма и сострадания к ближнему своему, хотя желание сесть в машину и уехать к хренам было сильнее желания помочь.
