…– Чего?
Лерка, подняв на меня взгляд умопомрачительно непонимающих глаз, в замешательстве застыла.
– Чем ты слушала-то? - опёрся я локтями на стол, пытаясь дотянуться рукой до носа сестры, но та, смекнув, что я снова хочу привести её в чувство проверенным многими годами способом, отшатнулась, едва не упав со стула.
– Нет, не в том смысле, я слышала, - проморгалась, как после слёзной истерики девушка, а после сжала губы, как это любила делать мама, когда была чем-то жутко недовольна. – Но скажи на милость, почему это должна делать я?
– Всё гениальное просто, систер, - хмыкнул я, искренне забавляясь ситуацией. – Просто твоя хата, в отличие от моей, не с краю, как это принято, а в самом эпицентре. За выгодное ЭГП нужно уметь платить с достоинством.
– Извини? - сделала вид что не поняла она, вскидывая бровь в жесте «Почему ты такой придурок, брат?», а после с довольным видом указала на дверь, за которой раздались торопливые шаги. – Кажется, он вернулся.
– Лерыч, не беси меня, - предупредил я мелкую, понимая, что сейчас на коне резко оказалась она, а мне придётся доживать последние минуты под копытами этого прекрасного животного. В моём случае - человека, но, если честно, я не совсем в этом уверен. Отец в гневе - это чёрт знает что, но на человека похож меньше всего, хотя с первого взгляда это понять невозможно.
– Вали уже, дурачок, время признания собственных косяков торжественно настало.
Я настороженно глянул на дверь, а затем столь же опасливо выглянул в коридор.
Час назад, когда я в зале суда заявил, что к своему горе-убийце не имею никаких претензий, то совсем не думал, что на свете есть человек, который этим фактом будет очень сильно взбешен. Ну да, я совершенно забыл про своего папуса.
Только я успел выдохнуть с облегчением, как сбоку раздалось рычащее «Полудурок», и папа, несильно замахнувшись, отвесил мне нравоучительный подзатыльник.
– Мало я тебя порол в детстве! Выросло хер знает что! Ты хоть понимаешь, что натворил?! Ты б ещё сказал, что сам под колёса кинулся! Этого утырка Донского нужно было сразу заподозрить - не зря его отец набивался в спонсоры к Лене! - вдохнув ещё воздуха, родитель продолжил ещё более грозно и громко:
– Ты понимаешь, что теперь весь районный суд и мои подчиненные думают, что нас купили?! С потрохами, блядь, купили! Об этом ты подумал, когда вякал про свои «Не имею претензий»?! Ну, чего молчишь?!
– Пап, я могу объяснить, - «что ничего не могу объяснить» - мгновенно всплыло в голове нелепое, но я сделал глубокий вдох, чтобы выпалить:
– Это я виноват!
Отец так и застыл с поднятой на уровень моего затылка рукой.
– Чего?
– Я накануне вспомнил, как всё было, - самозабвенно лгал я, глядя папусу прямо в глаза. – Я действительно виноват. Он сигналил, но я всё равно шёл вперёд, как идиот, как будто не слышал. Неисправность нашли во время экспертизы - тормоза отказали. Он пытался вывернуть руль, но так как я пёр напролом, а позади шёл Антон, вполне закономерно, что он сбил меня. К тому же, у меня ничего серьёзного и не было…
– Ты месяц пролежал в коме, - напомнил отец мрачно, опуская руку. – У тебя не было никаких улучшений в течение чёртового месяца. Тридцать дней, Лёша. Тридцать дней мы с матерью не спали, думая, что скоро придёт время тебя отпустить, но ждали до последнего. За день до того, как ты очнулся, мы с Леной приняли решение отключить тебя от аппарата искусственного поддержания жизни. Ты понимаешь, как близко находился к самой настоящей смерти? Ты понимаешь?!
– Будто я должен это понимать, - упрямо стиснул зубы я. – Если ты запамятовал, я жив, я стою перед тобой, и у меня болит затылок от твоего леща. Я. Всё ещё. Жив. И умирать не собираюсь. А также не собираюсь портить жизнь Ярославу. Я понимаю, что в твоей власти посадить его надолго и далеко, но мне это не нужно, понимаешь? Я не хочу этого, не желаю.
– Идиот, - зло выплюнул отец и, развернувшись, быстрым шагом отправился в свой кабинет. Я, дождавшись, пока захлопнется дверь, на негнущихся ногах пошёл в свою комнату, собираясь хорошенько снять напряжение, истязая боксерскую грушу.
…– Что это? - я искренне старался сам понять, но мой мозг отказывался работать в стандартном режиме, жутко тормозя и не догоняя сути.
Ярослав сиял почище новенькой десятирублёвой монетки, сверкая своей белозубой улыбочкой, а вот, Кир, напротив, выглядел хмурым и недовольным. Он сидел за столом, сложив руки на груди и внимательно осматривая меня с ног до головы, словно ожидая, что я вот-вот вытащу из-за пазухи автомат и перестреляю их к хренам собачьим. Настроение у меня было подходящее, но вот оружие я с собой не взял по той простой причине, что его у меня не было, так что подошла бы любая вилка или столовый нож, но их, к сожалению, не обнаружилось. Только ложки и куча алкогольной продукции на любой, даже самый изощренный вкус.
– Это благодарочка от о-очень благодарного подсудимого в моём лице, - хохотнул Яр, подтолкнув меня к стулу. Кирилл всё ещё внимательно наблюдал за каждым моим движением, и я не выдержал:
– Может хватит глазеть? Ты меня совершенно не интересуешь, Апохуйллон.
Донской, понявший, о чём я, дьявольски заразительно захохотал. Сначала я упорно сдерживал улыбку, но после тоже рассмеялся вслед за рыжим. Хотя, там рыжиной уже и не пахло - та же причёска, что делал я, находясь в его теле, да и шмотки на нём, я смотрю, нормальные, а не бабские. Черти, да этот парень реально перевоспитался слегка.
…– Вот смотрю на тебя, Лёха, - вздохнул Ярик томно, облизывая губы. Это была уже не первая бутылка, и если Кирилл до сих пор был паскудно трезв, то мы с Донским были уже паскудно пьяны. Не до мюмзиков, конечно, но очень близко к тому. – И думаю, что ты ничего так, я бы с тобой…
– Так, при мне без своих заигрываний, - желчно обрубил парня на середине фразы Шрам. – Наедине - хоть оближи его с ног до головы, но когда я на всё это смотрю…
– Яр, а что насчёт Дениски? - устало спросил я, понимая, что без тяжёлой артиллерии тут не обойтись. Вот хоть ты тресни, Резцов в реальности был намного адекватнее, чем в моём сне, но как был придурком, так им и остался.
Донской, тут же смекнув, что к чему, дьявольски ухмыльнулся.
– Думаю, Кирюше ещё только предстоит кое-кого увидеть воочию, - понимающе кивнул парень, перестав наконец смотреть на меня с гастрономическим интересом, и всем своим видом показывая, что я, оказывается, классный поц, раз до такого дошёл путём нехитрых логических рассуждений.
– Ну, что ж, а пока мы можем только наблюдать за тем, как господин Шрам бесится… А почему он, к слову, бесится? - обратился я всё к тому же Ярославу.
– Не твой, вот и бесишься, - через секунду хором ответили мы, глядя на Кира в упор.
Светловолосое божество, вскочив с места, хлопнул ладонями по столу и, не найдя, на чём бы сорвать злость, скрылся в коридоре. После громко хлопнула входная дверь, и мы с Яриком остались в гордом одиночестве в такой огромной квартире.
– Нужно скорее найти Филатова, - протянул я заунывно, подсознательно понимая, что хватит пить, но вслух снова требуя налить ещё. – А то Кирюш-ша так и останется оди-ин…
– Ёжкин кот, Лёха, да ты реально в говно, - удивился Яр почему-то подозрительно бодро и трезво. Что тут вообще происходит? Я нахмурился.
– Имею право! Я засрал дринадцать лет тружбы* с Тохой! И н-ничего уже не вернуть!
Донской, сочувствующе вздохнул в стиле «Ну ты и придурок» и оперся щекой на согнутую в локте руку.
– Н-да, и послал же Бог друга, - обратился он к сверхъестественным силам, понимая, очевидно, что со мной разговаривать сейчас совершенно бесполезно. I don’t understand you, blyat. – Ты, ущербный элемент общества! - о, а это уже явно мне. Стоп. Это я-то ущербный?! – Я тебе что, бабуля твоя, чтобы сводить обратно с Глубоковских и просить мириться на мизинцах? Не маленький уже - как проебал так и заеби, ха, вот это я завернул, конечно. В общем, суть тебе понятна? - я кивнул, понимая, что если начну говорить, то разревусь, благодаря парня за неебически классный совет. Что-то меня попёрло, леди и джентльмены. – Только сделай это завтра, а то сегодня ты вообще не комильфо так выглядишь.
