— Потому что мы слишком юные, чтобы выдержать правду? Вот о чем Вы говорите, так? О том, что тринадцатилетки не в состоянии с ней справиться. Да Вы понятия не имеете, кто мы такие или через что мы прошли.
— Я знаю, Клэр, — тихо проговорила Маура. — Я понимаю.
— Понимаете что? Ей выстрелили в голову? Вот, что Вы обо мне знаете, но не имеете ни малейшего понятия о том, что это означает на самом деле. О том, как просыпаешься в больнице, не помня, как туда попала. Не зная о том, что твои мама и папа мертвы. Чувствуя, что больше никогда не сможешь прочитать книгу целиком, или спать всю ночь напролет, или даже сосредоточиться на одной треклятой мысли. — Она прижала руку Мауры к своей голове. — Когда они прострелили эту дыру в моем черепе, они прострелили и мою жизнь. Я никогда не буду такой, как все остальные. Я всегда буду чудилой. Так что не говорите, что знаете меня или что-нибудь обо мне.
Мальчики, ошеломленные этой вспышкой ярости, изумленно уставились на Клэр. Может, даже и восхищенно.
— Извини, — сказала Маура. — Ты совершенно права, Клэр, я ничего не знаю.
Она посмотрела на Уилла и Тедди.
— Так же я не знаю, какими были ваши жизни на самом деле. Я разрезаю тела и смотрю, что внутри, но это все, что я умею. Вы трое просто должны рассказать мне то, о чем не смогут сказать досье. О своей жизни и о том, кто вы.
— Как и сказала Клэр, мы чудилы, — ответил Уилл, и Тедди печально кивнул.
— Мы те, с кем никто не хочет общаться. Словно все чувствуют, что мы приносим неудачу, и стараются не иметь с нами ничего общего, боясь, что эта неудача перейдет и к ним, — Уилл опустил голову. — И в конечном итоге, они умирают, как доктор Уэлливер.
— Нет никаких доказательств, что смерть доктора Уэлливер не была самоубийством.
— Возможно, — согласился Уилл, — но в день, когда она умерла, наши досье лежали на ее столе. Словно она открыла их и навлекла на себя проклятье.
— Маура, — встрял Джулиан, — мы хотим помочь следствию. У нас есть информация.
— «Джекелсы» — замечательная группа, Джулиан. Но над расследованием произошедшего работают профессионалы.
— Это дело только для профи, что ли?
— Вообще-то, да.
— А что, если мы обнаружили то, чего не нашли профессионалы? — Он посмотрел на Клэр. — Покажи им.
Только сейчас Маура заметила книгу в руке Клэр.
— Это мой семейный альбом, — пояснила девочка, вручая томик Мауре.
Маура раскрыла книгу и увидела фотографию юноши и девушки, стоящих перед римским Колизеем, оба блондины, оба потрясающе привлекательны.
— Твои родители? — спросила она.
— Ага. Мой папа работал в посольстве. Он был сотрудником Политического отдела.
— Они были очень красивой парой, Клэр.
— Но я хотела показать не это.
Клэр раскрыла последнюю страницу фотоальбома.
— Вот этот снимок, коктейль-вечеринка. Это мой папа, разговаривает с тем парнем. И видите эту женщину, которая стоит неподалеку в зеленом платье? Вы знаете, кто она?
— Кто?
— Это моя мать, — сказал Уилл.
Маура потрясенно повернулась к нему.
— Ты уверен? Это может быть кто-то, похожий на нее.
— Это моя мать. Я узнал это платье. Она всегда надевала его на вечеринки. Оно было зеленым с золотым поясом, и она говорила мне, что это самое дорогое платье, которое она когда-либо покупала, но качество всегда окупается. Это был ее девиз, она все время мне это говорила, — голос Уилла затих и плечи поникли, когда он мягко повторил. — Это моя мама.
Маура посмотрела на подпись: 4 ИЮЛЯ. С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ, США!
— Здесь не указан год. Мы не знаем, когда была сделана эта фотография.
— Суть в том, — произнес Джулиан, — что они были вместе на одной вечеринке. А знаешь, кто еще там был?
— Он, — сказала Клэр. Она показала на блондина, разговаривающего с Эрскином Уордом. Сфотографированный в профиль, он был выше Уорда, плечист и крепко сложен. В комнате, заполненной людьми, пьющими вино, только он держал в руке банку пива.
— Это мой отец, — проговорил Тедди.
— Вот и связь, — подытожил Джулиан. — Это по-прежнему не объясняет, почему их убили и почему несколько лет спустя кто-то хочет убить их детей. Но это доказательство, которое ты искала. Папа Клэр. Папа Тедди. Мама Уилла. Они знали друг друга.
Отсканированный снимок светился на экране компьютера Фроста — фотография гостей, одетых в наряды для вечеринки, некоторые сидят, некоторые стоят, большинство с напитком в руке. Центральными фигурами на фото были Эрскин Уорд и Николас Клок, которые стояли лицом друг к другу, но их головы лишь частично были повернуты к камере, словно кто-то внезапно воскликнул: «Улыбочку, джентльмены!» Мать Уилла, Оливия, стояла с краю фото рядом с другой женщиной, но ее взгляд был устремлен на Эрскина Уорда. Джейн изучила остальные лица, разыскивая супругов этих троих, но не заметила их среди состоятельного и лощеного сборища.
— Это, — заметил Фрост, указывая на Оливию, — это выражение лица женщины, которая имеет виды на Уорда.
— Вот что ты разглядел в ее лице?
— Не то, чтобы кто-то смотрел так на меня…
— Это может быть просто взгляд старого друга. Того, кто хорошо его знает.
— Тогда просто смешно, что мы не можем найти ничего больше, связывающего Оливию и Эрскина. Если они так уж хорошо знали друг друга.
Джейн откинулась на спинку стула и помассировала шею. Было около полуночи, все остальные служащие убойного отдела ушли домой. «Может, и нам пора», — подумала она, но эти отсканированные фотографии, которые Маура отправила на электронную почту управления полиции Бостона, весь последний час удерживали Джейн и Фроста на рабочих местах. Маура прислала восемь фотографий из семейного альбома Уордов, изображающих барбекю и официальные ужины, встречи на открытом воздухе и в залах. Ни на одной из других фотографий Джейн не заметила ни Оливию Яблонски, ни Николаса Клока — лишь на одном изображении эти двое появлялись вместе с Эрскином Уордом. Вечеринка в честь Четвертого Июля, год не указан, в помещении по крайней мере с десяток других людей, попавших в кадр.
Где и когда было снято это фото?
Фрост пощелкал по другим снимкам и остановился на фото семьи Уорд, сидящей на белом диване. Клэр было лет восемь. Они надели все самое лучшее: Эрскин — серый костюм, Изабель — хорошо скроенное платье и блейзер. Позади них стояла тщательно наряженная елка.
— Это та же самая комната, что и на фото с коктейль-вечеринкой, — воскликнул Фрост. — Видишь камин вон там, справа? Такой же, как и на другом снимке. И здесь…
Он увеличил угол комнаты.
— Это та же самая лепнина под потолком?
— Да, это она, — ответила Джейн. Она прищурилась, чтобы прочитать подпись из альбома: НАШЕ ПОСЛЕДНЕЕ РОЖДЕСТВО В ДЖОРДЖТАУНЕ. ЛОНДОН, МЫ ЕДЕМ! Джейн посмотрела на Фроста. — Это было снято в Вашингтоне.
— Значит, вот где проходила коктейль-вечеринка. Вопрос в том, зачем Николаса Клока и Оливию Яблонски пригласили на вечеринку дипломатов? Николас был финансистом. Оливия занималась продажей медицинского оборудования. Как и где познакомились эти трое?
— Вернись к первой фотографии, — произнесла она.
Фрост открыл снимок коктейль-вечеринки, которая, как они теперь знали, проходила в Вашингтоне.
— Здесь они выглядят моложе, — заметила Джейн. Она покрутилась на стуле, чтобы достать дело семьи Уорд из своего стола и открыла его на биографии Эрскина Уорда.
— Сотрудник дипломатической службы, служил в Риме четырнадцать лет, в Вашингтоне пять лет. Затем был переведен в Лондон, где его и убили год спустя.
— Значит, эта вечеринка проводилась, когда Уорд пять лет работал в Вашингтоне.
— Верно. — Джейн закрыла дело. — Как эти трое познакомились? Должно быть, в Вашингтоне. Или…
Она посмотрела на Фроста, которому, казалось, в голову пришла та же мысль.
— Рим, — произнес Фрост и выпрямился от волнения. — Помнишь, что рассказал нам тот парень из НАСА? Нил и Оливия с нетерпением ждали поездки в Рим… где они познакомились.
