Я поднес руку к звонку, но нажать не успел - вновь ожил искин, тем же слащавым голосом поинтересовавшийся:

- Сеньор Шимановский?

- Да, - кивнул я. - А что, не заметно? Ты же внизу меня тестировал.

Искин иронии не заметил.

- Здесь стоит защита второго и третьего уровня, сеньор. Распознавание голоса и авторизация. Главный пользователь попросила поинтересоваться, какие вы знаете установочные фразы мистера Мерфи?

Я улыбнулся. Вспомнился наш единственный на сегодняшний день поход с 'главным пользователем' на роллердром. Мы тогда спорили, обсуждали закон Мерфи, он же Всемирный Закон Подлости. Я произнес этот афоризм в упрощенной интерпретации, с какой она соглашаться не хотела. Однако вопрос предназначался мне, и сейчас я повторил то, что сказал тогда:

- Если есть вероятность, что какая-нибудь хрень может случиться, она обязательно произойдет. - И улыбнулся. Фрейю как раз и смутило слово 'хрень'.

- Авторизация закончена, проходите, - разрешил искин. Круто!

Замок щелкнул, дверь, способная выдержать давление атмосферы, отъехала. Сервомоторы работали медленно, но с другой стороны это тоже часть системы защиты - даже вскрыв створки, быстро внутрь осаждающие не попадут, что повышает для них шанс получить иглой в брюхо.

Следом шла стандартная общечеловеческая дверь, в которую я и вошел, аккуратно притворив её за собой. Судя по гулу, искин закрывал створки - серьёзно у них тут с безопасностью!

Внутри меня ждала... Квартира. Самая обычная, простая пролетарская, без наворотов - таких много в подобных удаленных от центра районах. Однако дико захламленная, с отчетливо уловимым душком табака - видно, женские ручки сюда если и доходят, то нечасто - полностью заставленная различной аппаратурой, местами противно гудящей.

Я прошел в центральный зал - там стояло три кресла-терминала, причем одно было активировано, и перед ним во всю стену горели двенадцать дорогих пленочных мониторов, используемых для работы профессиональными операторами и монтажниками образов. Вихри же голограмм, активированных со всех сторон от кресла, даже сверху, пересекались плоскостями, утопая друг в друге и перемешиваясь. Каша! Единственное, что различил в этой каше, это изображения с камер системы защиты - и подъезд, и все подходы к зданию тщательно просматривались. И, кстати, простреливались даже там, где я пулемётов не увидел. На одном же из настенных мониторов на стопкадре был запечатлен... Я. Ломающий Адриано Манзони в школьном дворе перед штурмом - кадр, не вошедший в основной фильм о школе. М-да!

Побродил по квартире. Ванная... Без душа, на полу грязь. Кухня. Куча бутылок, запах табака еще более резкий, и тоже грязь. Еле уловимая - тут всё же вытирают - но как-то плохо вытирают. На столе - пепельница, но курить в свинарнике мне отчего-то не захотелось. Решился пройти в дальнюю комнату, где шестым чувством ощущал наличие живых людей, как и то, что они мне рады не будут. Дверь была прикрыта, толкнул.

Точно, мне не обрадуются Из-за гула оборудования сразу эти звуки не услышал, хотя стоило обратить внимание именно на них. Как бы описать сцену на испанском литературном?

В общем, на видавшем виды вишневом диване, раскинув ноги, возлежала Жанка. Из одежды на ней болталась лишь юбка, небрежно сдвинутая на пояс, чтоб не мешала, да за плечи зацепилась блузка, каким-то чудом с оных плеч не слетевшая. Не форменная блузка, 'домашняя' - русская принцесса в увале. Перед ней на полу, подложив под колени одну из диванных подушек, стоял... Стояло чудо в перьях, только без перьев. Зато крашенное в яркий розовый и одновременно яркий зеленый цвета. Правая половина головы розовая, левая - зеленая. Волосы длинные, видать, у чудика был еще и 'ирокез', но давно, с утра. Но воссоздать оный он легко сможет в любой момент при помощи нехитрых косметических средств, и, скорее всего, Жанки. Чудо это совершало движения... Ну, в общем те самые, которые все мы в жизни так любим, но описывать которые подробно не стоит как по этическим соображениям, так и дабы не менять строки 'жанр' и 'возрастной ценз' в описании повествования.

Парень был тощий, длинный, я бы сказал долговязый - кожа да кости. Совершенно не загорелый, бледный-бледный. Физическими данными не выделялся - даже на фоне девушки, подтянутой и подкаченной королевской хранительницы, смотрелся жалко. Жанке нравятся такие задохлики? На вид ему было лет двадцать пять - двадцать семь, старше и моей камаррада, и тем более меня, но и её, и меня это смущало в последнюю очередь. Судя по движениям и издаваемым звукам, дело, которое делал, парень любил, но вот профессионализмом не отличался. Ибо имея такой существенный козырь, как выход на прожженных, прошедших все круги ада (рая?) и обожающих приключения на все места ангелочков её высочества, мог бы освоить эту науку и получше, стремясь в первую очередь не получить удовольствие, а доставить. Впрочем, вины его в этом я не усматривал - не у всех мужиков в наставницах бывают такие мастодонты секса, как Паула (эта чертовка обучала чистой теории, но её теория стоит нескольких практик), Камилла-Афина и её подруги, или же динозавры вроде Ласточки-Катарины и Мишель. Думаю, тому мачо, у кого в наставницах была хоть одна из подобных, уже несказанно повезло. Я же, набравшийся опыта от всех сразу, не везунчик, а агент влияния, мне положено знать и уметь то, что недоступно другим, не для развлечения, а для работы (хотя и для себя могу извлекать определенные бонусы, как же без оных).

В общем, парень был способен на большее, просто некому было его учить. Жанке же и другим хранителям, ибо сомневаюсь, что русская принцесса заглядывает в 'берлогу' на огонек одна, хватает и того, что есть.

- Хуан? - На меня, наконец, обратили внимания. Естественно, располагающаяся ко мне почти лицом сеньорита.

Дальше пошел диссонанс, от которого захотелось рассмеяться, но смеяться я не мог, дабы даже намеком не оскорбить паренька. Так, как услышав моё имя, он, как ошпаренный, вскочил, засуетился и принялся лихорадочно одеваться. В глазах его стоял страх, панический ужас. Что-то бормотал при этом, что - не разобрал. М-да, довела парней её высочество, так бояться! Интересно, она и правда, если что пойдет не по её, вышвырнет провинившегося обратно в тюрьму? Или даст 'последний шанс'? Жанка же, в отличие от паренька, как лежала, так и не сдвинулась ни на сантиметр, даже ноги собрать в кучу посчитала излишним (а что я после совместных душевых, после полигонов и бассейнов там не видел) - что и вызывало такие двойственные чувства.

- Дэн, всё нормально, это Хуан, - воскликнула она 'воспитательским' тоном, которым увещевают детей. - Всего лишь Хуан. Фрейя же сбросила на него данные для авторизации, значит, он должен был приехать. Один приехать.

Кажется, только после слова 'один' парня отпустило. Ох Фрейя! Как же я тебя недооценил!

- Хуан? - Парень замер. Глаза его начали приобретать осмысленный вид. - Тот самый?

- Тот самый, - кивнул я, выдавив приторную улыбку. - Который у тебя на стене на стопкадре.

- Ах, да, в школе... - Поворот головы назад, на девушку. Вновь ко мне. - Ты не сдашь нас... Её высочеству? Мы это... Больше не будем... Здесь.

Я максимально безразлично пожал плечами.

- Мне всё равно. Будете, не будете, здесь, не здесь - ваше дело. Нет, не сдам - своих не сдаю.

Бесстыдница на диване довольно улыбнулась.

- Точно, Ванюша не сдаст. Можешь в этом положиться.

Следующая реплика предназначалась уже мне:

- Хуан, подожди нас на кухне? Мы скоро закончим и присоединимся. - Кажется, ввиду фобий представителя условно-сильного пола, сеньорита взяла дело переговоров в свои руки. Или правильнее ноги? - Сам понимаешь, никого не было, и мы решили...

Ну что ж, когда с тобою по-человечески...

Я покровительственно хлопнул парню по плечу, демонстрируя, что в доску свой:

- Чувак! (вспомнилось обращение в письме таинственного Майка) Забудь обо мне! Поверь, нет в жизни ничего, хуже неудовлетворенной сеньориты! Я подожду, время есть, а твоих интересах сделать так, чтобы она оставшийся вечер была доброй и жизнерадостной, а не делала нам всем мозги. Понятно?