-- Извини, что пришлось тебя немного испугать, -- сказал Асеро, -- но мне нужно переговорить с тобой наедине, а если я приглашу тебя во дворец или нанесу тебе официальный визит, то это привлечёт слишком большое внимание.

-- Я понимаю, государь.

-- Вот что, ты уже выучился многому. Пора подумать о государственной службе. У меня как раз есть дело, которое должно прийтись тебе по душе. Хочу назначить тебя на должность Главного Оценщика. Тем более что ты можешь совмещать эту должность с дальнейшей учёбой.

-- Я так понимаю, что это что-то вроде главного цензора?

-- Не совсем. Цензор просто запрещает. А Оценщик должен именно оценить последствия опубликования для нашей страны. Дело в том, что лесов у нас мало, и если бездумно тратить бумагу на всякую ерунду, то горы облысеют. Поэтому прежде всего надо браковать произведения низкого качества. Ну и вредное, клеветническое тоже надо отсеивать. Если произведение можно исправить, то нужно как следует объяснить это автору. Тут нельзя просто сказать только "да" или "нет", нужно критиковать как можно более чутко и внимательно.

-- А почему меня надо сразу Главным Оценщиком? Разве просто оценщиком нельзя? А если я главным не справлюсь?

-- Справишься. Ты подходишь по всем критериям. У тебя есть важная заслуга перед нашим государством, и есть литературный вкус. Пьесу "Позорный Мир" ты просто отлично перевёл на испанский. Простые оценщики -- люди из народа, они показывают, как это произведение воспринимаются простыми людьми. Но всех тонкостей они не понимают. А у тебя достаточное теперь философское образование и нет страха перед авторитетами. Хотя, конечно, звание философа в ближайшее время получить будет надо...

-- Я не знаю, для меня это всё как-то неожиданно.... А как можно получить звание философа? Это, наверное, очень сложно?

-- Лично для тебя это сложно быть не должно. Ты должен написать философский трактат всё равно на какую тему, и три уже имеющих такое звание должны написать на него благожелательные отзывы и счесть тебя достойным этого. Я уверен, что трактат ты написать сможешь. Порекомендовать его прочесть кому-то я тоже могу.

-- Ну мне так боязно представать перед мудрецами...

-- Ну да, тебе до сих пор кажется, что философы -- это оторванные от жизни мудрецы. Ну некоторые порой и превращаются во что-то подобное, но всё-таки и у них за плечами обычно практический опыт длинною в жизнь. Как жаль, что я сам в своё время не добился этого звания.

-- Не добился? Но почему? Разве для Первого Инки есть что-то невозможное в таких вопросах?

-- Да не то чтобы невозможно. В юности мне пришлось прервать учёбу из-за войны, я думал, что смогу продолжить после, но Горный Поток сказал мне, что выбирает меня своим преемником, и мне пришлось отказаться от намерения стать амаута уже навсегда. Впрочем, звание философа всё-таки ещё мог получить, мало того, оно давало бы мне дополнительные шансы на выборах, ведь мой соперник Горный Лев имел такое звание.

-- Имел?! Кто же ему дал?

-- Ну это звание он вполне заслуживал. Он был далеко не глуп, надо отдать ему должное, и мыслить оригинально вполне умел. Да и язык у него был довольно яркий. У него было много природных талантов, но всё сгубили авантюризм и честолюбие, толкнувшее его на путь измены. Но мне было как-то неловко, что меня могут наградить этим титулом просто из лояльности к Горному Потоку или ещё по каким-то посторонним поводам. Я решил прибегнуть к обходному пути. Написал трактат, и отправил его философам под чужим именем. Два отзыва я успел получить, а третий вышел уже после того, как Горный Поток умер и прошёл съезд. Ну а и мне уже неловко было возлагать такое звание поверх льяуту. Опять же со стороны можно подумать, что мне решили польстить. Вот я и не стал настаивать.

-- Я понимаю тебя, государь.

-- Плохо только то, что я не смогу дать благосклонный отзыв на твой трактат. Точнее, могу, но это не будет считаться напрямую. Кстати , я принёс тебе свой трактат можешь с ним ознакомиться и потом передашь обратно через Лилию, -- Асеро достал из кармана тонкую брошюру. Юноша взглянул на обложку. "Об отношении языка к обычаям" -- было написано там. Название вызывало любопытство, и бывший монах поклялся себе, что обязательно прочтёт этот трактат.

-- Ну так как, ты согласен? -- спросил Асеро.

-- Я конечно, ознакомлюсь и думаю, что трактат для меня написать будет не так уж сложно, я и сам собирался написать нечто такое... Дело в том, что я, кажется, понял, почему идеи разумного общественного устройства не находят отклик в сердцах европейцев и что может это изменить...

-- Понял? Да, похоже ты из немногих людей, которые способны взглянуть на эту проблему свежим взглядом и понять то, обо что мы спотыкаемся. Трактат на эту тему вызовет интерес, это несомненно. А значит, отзывов придётся ждать недолго.

-- Но вот что касается самой должности Главного Оценщика, я как-то боюсь не справиться, ведь это очень ответственно.

-- Послушай, но ведь надо же с чего-то начинать! И чем скорее, тем лучше. Пока формально эти обязанности выполняю я, но на деле тут основную работу выполняет моя жена. А скоро она этого делать не сможет, она ждёт ребёнка. Так что как раз у тебя есть время поучиться у неё. Если что, она тебе объяснит. И есть ещё один человек, который тебе будет помогать. Он пусть и простой оценщик, но многое чует верно.

-- А его почему нельзя сделать главным?

-- В принципе можно, но его наши писатели не примут. Видишь ли, он был в Амазонии, и его подозревают в тесной связи с людьми Инти. Хотя на службе у Инти такой человек состоять не может, в Амазонии его сильно изранили, так что он не очень здоров. Но с Инти он там пересекался, и относится нему хорошо.

-- Ну что тут дурного? -- не понял бывший монах, осознав, что многие тавантисуйские нюансы он всё-таки ещё не усвоил.

-- Конечно, ничего дурного тут нет, но наши литераторы таких, возможно связанных с Инти, не любят. А на их мнение просто так не наплюёшь -- всё время скандалы по малейшему поводу будут, которые замаешься разбирать. А ты с людьми Инти не связан, значит, повода для неприятия и лишних конфликтов тут быть не должно. Такое дело не займёт у тебя всё время, ты вполне можешь доучиваться параллельно. А если ты получишь звание философа и хорошо покажешь себя на это должности, то со временем можешь получить синее льяуту и я тебе доверю Газету.

-- Я не настолько карьерист, мне как-то неудобно... -- всё ещё мялся Золотой Подсолнух.

Асеро взглянул на него умоляюще и заговорил шёпотом:

-- Именно что не карьерист, мне как раз и нужны такие. Я как раз хочу вырастить замену Жёлтому Листу, которого подозреваю в дурных делах против меня, но у меня нет доказательств. Я хотел бы его спровадить подальше, но пока об этом молчок. К тому же... я знаю, что ты влюблён в Прекрасную Лилию, но если у тебя не будет синего льяуту, то как я могу позволить вам пожениться? Вернее, могу, конечно, но это многими будет осуждаться. А я хочу, чтобы вы стали мужем и женой, с тобой ей будет надёжно, даже если со мной что случится... Да, мне опять приходится опасаться за свою жизнь, хотя прямых покушений с того случая ещё не было. Но эти мерзавцы-англичане, кажется, раскусили, что я не пойду на серьёзные уступки, и могут попробовать меня убрать. Доказательств этого у меня нет, так, общие соображения. А тебе тоже надо быть внимательным, и не попасть в какую-нибудь ловушку. Жёлтого Листа опасайся.

-- Хорошо, я согласен, -- ответил юноша.

-- Я знал, что не ошибусь в тебе, -- сказал Асеро, и слегка обнял юношу -- примерно послезавтра жди приглашения предстать перед Носящими Льяуту. Я буду рекомендовать тебя официально, но понятно, что о нынешнем разговоре молчок. Да и там ничему особенно не удивляйся.

Инка прижал палец к губам и заговорщицки подмигнул.

-- А если я всё-таки не справлюсь с обязанностями? Меня не отправят ворочать камни в каменоломне?