-- Ну если просто честно не справишься, то значит, уступишь свою должность более подходящей кандидатуре и попробуешь себя на другом поприще. Узнаю себя в молодости. Мне тоже казалось страшным не справиться. Но как видишь...
Трактат "Об отношении языка к обычаям" бывший монах быстро проглотил. Дело в том, при присоединении новой территории требовалось искоренение вредных обычаев, какую-то часть, вроде человеческих жертвоприношений и людоедства, искоренять требовалось сразу, что-то по мере возможности. К тому же после очередной войны с каньяри опять всплыли вопросы, что было упущено, что каньяри раз за разом возвращались к набегам и кровной мести. Видно, нашлись умники, которые сочли что виною тому язык каньяри. Язык, являющийся, по мысли этих умников, частью обычаев. Юный Асеро блестяще разбил доводы тех, кто считал язык просто обычаем наравне с другими и столь же легко поддающимся замене. Также он приводил примеры изменений в жизни разных народов, не менявших ни грамматического строя, ни основного словарного запаса языка, и делал также оптимистический вывод, что и европейцам их языки не должны мешать воспринимать науку о мудром государственном устройстве. На испанский труды древних даже переведены, и если они не доходят до белых людей, то не по языковым причинам. Поскольку язык не обычай в обычном смысле этого слова, то и отменить его указом нельзя, да и не нужно.
Смущённо передавая книгу Прекрасной Лилии, он увидел, что девушка хитро улыбается. В ответ она передала ему какой-то запечатанный пакет. "Я знаю, что мой папаша уже решил тебя к делу приспособить". В пакете было приглашение явиться во дворец к носящим льяуту сегодня же.
В общем-то такая спешность не была здесь чем-то из ряда вон выходящим. Как-то специально принаряжаться юному амаута было не нужно, одежда у него на все случаи жизни одинаковая. Вечером юноша, даже не заходя к себе в комнату, отправился во дворец.
Золотой Подсолнух думал, что надо идти в тронный зал, но дворцовый страж, которому он показал приглашение, объяснил ему, что тронный зал -- это для гостей, а раз Носящие Льяуту пригласили его к себе, то значит, его посторонним не считают, и будут принимать его в комнате для совещаний. Юноша хотел спросить, почему для совещаний не используется тронный зал, но не решился. Впрочем, когда он вошёл к носящим льяуту, он понял почему. Они сидели за круглым столом и сам Первый Инка считался среди них первым среди равных -- его голос не был решающим. Первый Инка ласково поприветствовал его и указал на место за столом. Потом он стал представлять ему уже пришедших носящих льяуту и их заместителей. Бывший монах старался запомнить их, но с первого раза это было сложно, тем более что юноша очень волновался. Впрочем, тех, кто часто брал слово, он потом всё-таки выучил. Юноша также удивился и смутился, когда увидел Верховного Амаута, и понял, что в роли заместителя, а точнее, заместительницы у него была Радуга. Впрочем, добрая старушка ему улыбнулась и сказала:
-- Буду тебя рекомендовать. Теорию изящной словесности ты изучил хорошо.
Юноша был польщён таким комплиментом, впрочем, похвала его несколько смутила -- ведь изучать это было легко и интересно, не математика какая-нибудь.
Мысленно бывший монах про себя также отметил Жёлтого Листа (тот ему сразу не понравился), и Славного Похода, главного полководца страны. Рядом с Асеро сидела его супруга.
Наконец, все собрались. Первый Инка начал речь:
-- Итак, братья мои, после того как Жёлтый Лист ушёл с должности Главного Оценщика, встал вопрос о новом назначении. Я рекомендую вам этого молодого человека по имени Золотой Подсолнух. Во-первых, он делом доказал свою верность нашему государству, так что нет оснований опасаться его нелояльности, а во-вторых, он хорошо знает как нашу, так и европейскую литературу, да и сам изящной словесности не чужд. Он перевёл на испанский язык пьесу "Позорный Мир" и перевёл весьма талантливо. Что касается знания нашей философии -- то он, по словам его учителей, разбирается в неё весьма неплохо, и хоть не имеет звания философа, но это лишь вопрос времени. Всего этого, я полагаю, достаточно, чтобы рекомендовать его на эту должность.
-- А почему нельзя дождаться, пока он получит звание амаута, а потом уже назначать на эту должность? -- спросил холодно Жёлтый Лист.
-- Я считаю, что оставлять это место вакантным надолго нельзя. Пока с этими обязанностями справлялась Луна, но она скоро не сможет этого делать, -- Асеро еле заметным жестом указал на округлившийся живот своей супруги, -- А нужно иметь возможность назначить другого, если юноша по той или иной причине не справится.
-- Думаю, что нужно спросить самого юношу в первую очередь, -- сказала Луна.
-- Разумеется, давай, Золотой Подсолнух.
Бывший монах встал и стараясь подавить заикание, заговорил:
-- Всё, что тут про меня было сказано -- чистая правда. Ответственное дело, которое мне готовы поручить, я буду стараться выполнять добросовестно, звание философа тоже постараюсь заслужить. Я всё сказал.
И юноша сел.
-- У кого есть какие возражения? -- спросил Асеро.
Руку поднял Киноа.
-- Мне кажется несколько неосмотрительным давать столь важный пост человеку, рождённому и выросшему вне Тавантисуйю. Поймите правильно -- не то чтобы я его в измене подозревал, но всё-таки тонкостей наших он может не понимать, это надо с молоком матери впитывать.
-- Это весомо. Однако на оценку проходят книги не только из нашего мира, но и из христианского. И тут у него с чутьём будет получше, чем у многих из нас вместе взятых. А если он что проглядит, то его рядовые оценщики поправят. В общем, я думаю, что надо дать ему срок в три месяца, а потом посмотрим.
-- Я думаю, что нужно высказаться в первую очередь тем, кто разбирается в изящной словесности, -- сказал Небесный Свод.
-- Хорошо. Горный Ветер, у тебя есть что сказать?
-- Да. Братья мои, если бы не трагически обстоятельства в моей семье, подкосившие здоровье моего отца, я бы сам взял эту должность, тем более что и сам не чужд изящной словесности и переводил сонеты с английского. Но увы, теперь я этого просто не потяну вместе с основными обязанностями, а работа должна выполняться добросовестно. Что до такого момента, как то, что он детство и юность провёл за границей -- так по мне это скорее в его пользу говорит. Он видит все преимущества Тавантисуйю, и не будет потворствовать развалу из-за капризов мелочных и глупых людей. В общем, я бы ему доверил такую работу.
-- Радуга, а ты что скажешь?
-- Могу сказать только хорошее. Он старательно учился, талантлив и в том, что касается морального облика, никаких нареканий нет. И в изящной словесности он достаточно хорошо разбирается.
-- А вот у меня насчёт его морального облика сомнения, -- сказал Жёлтый Лист, -- он ведь бывший монах, а среди монахов нравы весьма сомнительны, к тому же он довольно смазлив лицом... Короче, я хотел бы знать, доводилось ли тебе, Золотой Подсолнух, быть с мужчиной как с женщиной?
Бедный Золотой Подсолнух только густо покраснел, не решаясь ответить что-либо. З а него вступилась Радуга:
-- Да откуда у тебя такие грязные мысли? Неужели не видно, что юноша чист и невинен, и ему даже стыдно от одной мысли о таком.
-- Твоим заверениям о чистоте его морального облика верить резона нет, твой собственный моральный облик ещё заставляет тоже вызывает сомнения. Ведь ты не дева на самом деле, Радуга!
-- Что ты имеешь в виду?!
-- А то, что когда ты с Инти по Амазонии шаталась, то у тебя любовник был. Ты от него залетела и вытравила плод! И после этого ты ещё смеешь называться Девой Солнца, грязная шлюха!
Кажется, такого удара не ожидал никто. Многие смущённо молчали, не зная что ответить. Сама Радуга тоже закрыла лицо руками, и еле-еле сдерживала слёзы.
Асеро сказал:
-- Жёлтый Лист, ты походя бросил Радуге обвинение в страшном преступлении. Или ты должен предоставить доказательства, или же ты должен ответить за клевету.
