Асеро возразил:

-- Инти, мы же всё-таки с тобой потомки Манко. И Манко, и твой дед Титу Куси Юпанки и из куда более сложных ситуаций могли дипломатически вывернуться.

-- Да вот только я помню, чем Титу Куси Юпанки кончил. Да и Манко выжил во многом чудом. Мы должны понять, что затевают англичане.

Первый Инка ответил:

-- Именно, должны. И если мы не будем с ними общаться на переговорах, откажутся ли они от своих планов? Особенно если эти планы так серьёзны, как ты предполагаешь?

-- Разумеется, не откажутся. Просто будут действовать подпольно.

-- Инти, я, конечно, не очень в твоих делах разбираюсь, но что проще -- разоблачить тайных изменников которые тщательно маскируются, или разоблачить англичан, которые тоже в нашей стране будут... ну тоже не в своей среде, могут прокалываться на мелочах, и заодно при этом могут проколоться изменники?

-- На твой вопрос ответить не так-то просто, -- ответил Инти, -- это очень сложная и опасная игра, а когда могут нанести удар в спину, то опасная вдвойне. Но да, если выиграешь, то может быть весьма богатый улов. Только играть в неё придётся не мне, а Горному Ветру. Я слишком плохо знаю англичан. Ему виднее, потянет он или нет.

-- Конечно, я могу попробовать, -- сказал Горный Ветер, -- однако пусть слово "игра" не вводит вас в заблуждение. Последствия могут быть трагические. Да, за мнимые переговоры они не смогут устроить переворот, но попытаться убить кого-нибудь могут. Асеро, ты понимаешь это? -- и Горный Ветер выразительно посмотрел в глаза Первому Инке.

-- Иными словами, они могут попытаться убить меня. Что же, я готов пойти на риск, -- сказал Асеро, -- лучше рисковать, когда ты к этому готов, чем ждать удара из-за угла всё время.

-- Значит, ты предлагаешь сделать вид, что мы согласны на торговлю, но сформулировать условия так,что они скорее всего сочтут неприемлемыми, -- сказал Горный Ветер, -- ну хорошо, назови такие условия.

-- Во-первых, не пускать в страну проповедников.

-- Ну это пусть будет, но не думаю, что тут они будут даже упираться. У них любой проповедник может спокойно прикинуться купцом и ждать своего часа. Это не католики.

-- Тогда я предложу их государству запретить работорговлю, -- сказал Асеро, -- а кроме того, потребую, чтобы это условие было широко озвучено в Англии. Вот это будет переполох. Я потребую объяснить этот отказ и озвучить это перед всем миром. Пусть тогда видно будет где тирания.

-- Ничего не получится, -- сказал Горный Ветер, -- согласно их логике, у нас потому и тирания, что свободы работорговли нет и рабов иметь нельзя.

-- Возможно. Однако там всё равно должны быть люди, на которых это произведёт впечатление, -- сказал Асеро.

-- Ну ладно, пойдёт.

Золотой Слиток переспросил:

-- Но, Горный Ветер, почему ты при этом саму торговлю с Англией считаешь недопустимой? Я отчасти понимаю твои опасения, но если минимизировать риск переворота? Или всё дело в том, что ты боишься скорее за себя и свою жену? Боишься личной мести за то, что вы там натворили?

-- Да, у меня есть все основания для опасений. Но если бы я считал, что польза от торговли перевешивает риск, я бы рискнул. Но я не вижу от этого вообще никакой пользы. Нам ничего не нужно от англичан, да и вообще от европейцев. Ты мыслишь шаблонами времён Манко -- тогда было критически важно заиметь ружья и корабли. А сейчас у нас это лучше, чем у них. Все их изобретения мы уже переняли.

Киноа возразил:

-- Ничего? Но ведь жизнь не стоит на месте. А о новых европейских изобретениях мы как узнаем, если закуклимся в своих границах?

-- А я и не говорю, что Тавантисуйю должна просто закуклиться своих границах, -- Горный Ветер встал и подошёл к висевшей на стене карте, где были изображены весь Южный Континент и нижняя оконечность Северного, -- вы понимаете, что все земли вокруг Тавантисуйю уже объявлены собственностью Испанской Короны? Да, по счастью, они ещё не освоены, но это лишь вопрос времени. Если всё будет идти с такой скоростью, с какой идёт -- Тавайтисуйю окажется в плотном кольце лет через пятьдесят. Вас, конечно, уже не будет, но я это увидеть вполне могу. Вы делаете ставку на противоречия между двумя хищиниками, молодым и старым. Но я не понимаю, почему вам не ясна простая как день вещь -- Испанская и Английская корона договорились обо всём этом заранее. Почему? Испанской Короне выгодно укокошить нас руками англичан. И англичанам это сделать будет проще чем испанцам, которым это столько лет не удавалось! Кроме того, торговля с англичанами не решит проблему окружения нашей страны. Куда лучше будет, если мы поможем свергнуть власть Испанской Короны хоть где-то по соседству. Представьте себе, что союзная нам власть установилась хотя бы на всём конусе? Это ведь прочный контроль на проливами! А если наоборот, к северу от Тавантисуйю, и контроль над перешейком? На котором можно прокопать канал, который даст нам власть над обоими океанами! Испанская власть держится в вице-королевствах только силой штыков, восстания будут вспыхивать регулярно, стоит чуть-чуть помочь такому восстанию и у нас будет надёжный союзник. Торговое соглашение с англичанами сильно ограничит нас в плане возможностей вести подобную политику. Особенно в том случае, если мы по совету Золотого Слитка свернём нелегальную торговлю, под крышей которой только и можно вести разведку.

-- Только о себе думаешь, -- буркнул Золотой Слиток, -- тебя трупы своих людей не колышут. Сколько народу ты положил в Новой Англии?

Асеро ответил:

-- Золотой Слиток, сейчас нет смысла обсуждать действия Горного Ветра в Новой Англии, раз уж мы признали их оправданными в тех обстоятельствах. Сейчас нужно решить, какие условия мы выдвинем послу. Первое -- это мы не залезаем перед ними в долг, второе -- предлагаем им прекратить работорговлю, третье -- запрещаем ввоз проповедников. Что ещё?

-- Ещё насчёт женщин добавить стоит, -- сказал Инти, -- Мол, мы не признаём связей вне законных браков, а браки между христианами и тавантисуйцами невозможны, так что в случае соблазнения мы оставляем за собой право изгнать охальника с предварительной публичной поркой на площади. А уже в случае совершившегося насилия имеем право повесить без разговоров.

-- Инти, насчёт насильников ты прав, но к соблазнителям ты слишком суров, -- сказал Киноа, -- ведь с их точки зрения соблазнение не преступление.

-- Конечно, у них много что не преступление, -- ответил Инти, -- Им плевать, что жертве придётся огребать последствия всю оставшуюся жизнь. А мы должны заботиться прежде всего о безопасности, чести и душевном спокойствии своих людей, а не "понимать" всяких европейских отморозков, у которых свербят всякие непотребные желания и нет привычки видеть в нас людей.

-- Киноа, если бы твою дочь соблазнили, ты бы по другому запел, -- ответил Асеро.

-- По счастью, у меня дочери не в том возрасте, чтобы об этом думать, -- ответил Киноа, -- но я не понимаю этой вашей предубеждённости. Почему вы считаете всех европейцев жадными тупыми отморозками? Да, они выросли в мире, где жадность и тупость дают преимущества, но если они некоторое время проживут среди нас, они неизбежно изменятся.

-- Киноа, ты просто не читал архивов судебных дел над теми иностранцами, которые приезжали в Тавантисуйю во времена Манко, -- сказал Инти, -- даже те, кто жил у нас годами, порой срывались. Что говорить о тех, кто только прибудет?

-- Не читал, но думаю, что значительная часть приговоров была несправедливой. Всё-таки и судьи, и свидетели были против них предубеждены, вот и видели в них шпионов....

-- Да дело не только в шпионаже. У слишком многих из них была готовность завалить большое дело ради маленькой личной выгодки. Такие люди -- это смерть для разумно устроенного государства. Представь себе, если бы у тебя какой-нибудь инженер зажал бы важную деталь для плотины, и она бы рухнула ночью на спящее селение.

-- Инти, ты неисправим! Ты сам знаешь, что наши люди на такое просто не способны!